Невиновный - Джон Гришэм

Версия Рона состояла в том, что он вышел на улицу, чтобы купить пачку сигарет, и вернулся минут на тридцать позже, чем ожидалось. Его снова арестовали, препроводили в тюрьму и четыре дня спустя предъявили обвинение в преступном нарушении условий отбывания наказания, выразившемся в попытке побега. Он поклялся, что не собирался совершать побег, и потребовал, чтобы суд назначил ему адвоката.

Тюрьма гудела слухами о деле Харауэй. Томми Уорд и Карл Фонтено были уже там. Совершенно не имея чем заняться, сокамерники только и делали, что судачили. Уорд и Фонтено занимали авансцену, поскольку их преступление было самым «свежим» по времени и, разумеется, самым сенсационным. Томми описывал свои «признания» в том, что ему приснилось, и тактику, которую применяли по отношению к нему Смит, Роджерс и Физерстоун. Его слушателям эти сыщики были хорошо известны.

Он вновь и вновь повторял, что не имеет ни малейшего отношения к Дениз Харауэй. Истинные убийцы остаются на свободе, неустанно твердил он, и смеются над двумя простаками, которые сознались в не совершенном ими преступлении, и над копами, которые обманом заставили их это сделать.

Поскольку тело Дениз Харауэй найдено не было, перед Биллом Питерсоном стояли большие проблемы юридического характера. Все дело состояло из двух записанных на пленку признаний, не основанных ни на каких физических уликах. К тому же реальное положение вещей противоречило буквально всему, что содержалось в этих признаниях, и сами признания противоречили друг другу. Питерсон располагал двумя рисованными портретами подозреваемых, но даже они вызывали сомнения. Один из них весьма условно соответствовал внешности Томми Уорда, но никому и в голову не могло прийти, что второй хоть отдаленно напоминает Карла Фонтено.

Прошел уже и День благодарения, а труп так и не был найден. Минуло Рождество. В январе 1985 года Билл Питерсон убедил все же судью, что доказательств смерти Дениз Харауэй достаточно. Во время предварительных слушаний набитому до отказа залу продемонстрировали записи признаний подозреваемых. Большинство присутствовавших были в шоке, хотя многие обратили внимание на зияющие несоответствия между показаниями Уорда и Фонтено. Тем не менее пора было назначать суд, независимо от того, найден труп или нет.

Но дело затягивали процедурные споры. Двое судей взяли самоотвод. Энтузиазм в поисках тела постепенно иссякал, и наконец, через год после исчезновения Дениз, поиски были прекращены. Большинство жителей Ады не сомневались, что Уорд и Фонтено виновны, – иначе зачем им было признаваться? – но разговоры о недостаточности улик не смолкали. И почему так долго не назначают суд?

В апреле 1985-го, спустя год после похищения Дениз Харауэй, в «Ада ивнинг ньюз» была помещена статья Дороти Хог, пафос которой сводился к тому, что город разочарован низкой эффективностью следствия. Называлась статья «Нераскрытые насильственные преступления преследуют Аду». Автор проводила параллель между двумя убийствами. Относительно дела Харауэй она писала: «Хотя представители властей обыскали множество мест в округе, как до, так и после ареста Уорда и Фонтено, никаких следов Харауэй не найдено. Тем не менее детектив Деннис Смит утверждает, будто дело раскрыто». Якобы полученные признания в статье не упоминались.

По поводу дела Картер Хог писала: «На месте преступления обнаружены улики. Улики, которые должны помочь установить личность подозреваемого, без малого два года назад были направлены в криминалистическую лабораторию Оклахомского отделения ФБР, но в полиции говорят, что до сих пор не получили результатов. Переполненность портфеля заказов лаборатории отделения ФБР очевидна. Деннис Смит сообщил: „Полиция сузила поиск до одного подозреваемого в этом деле, но никто так и не был пока арестован в связи с этим преступлением“».

В феврале 1985 года Рон предстал перед судом в связи с обвинением в попытке побега. Суд назначил его адвокатом Дэвида Морриса, человека, который прекрасно знал семью Уильямсонов. Рон был признан виновным и приговорен к двум годам лишения свободы. Приговор должен был оставаться условным, если Рон будет: 1) выполнять медицинские рекомендации, связанные с его душевным здоровьем; 2) избегать каких бы то ни было правонарушений; 3) оставаться в пределах округа Понтоток и 4) воздерживаться от употребления алкоголя.

Спустя несколько месяцев его снова арестовали за пьянство в публичном месте в округе Поттаватоми. Билл Питерсон подал иск об отмене условного приговора и замене домашнего ареста содержанием в тюрьме. Дэвида Морриса суд снова назначил защищать интересы Рона. Слушания по делу о замене домашнего ареста на содержание под стражей состоялись 26 июля, судьей был Джон Дэвид Миллер, окружной судья по особым делам. Вернее, слушания должны были состояться. Рон, забросивший лечение, не умолкал ни на минуту. Он спорил с Моррисом, судьей Миллером, их помощниками, и в конце концов речь его стала настолько бессвязной, что слушания пришлось перенести.

Через три дня была предпринята повторная попытка. Судья Миллер заранее попросил тюремные власти и своих помощников предупредить Рона насчет поведения в суде, но тот уже при входе в зал начал кричать и ругаться. Судья неоднократно делал ему предупреждения, Рон каждый раз огрызался, потребовал другого адвоката, но когда судья попросил его аргументировать свою просьбу, ничего сказать не смог.

Его поведение было импульсивным, и всем стало очевидно, что он нуждается в психиатрической медицинской помощи. Время от времени казалось, будто он осознает, что происходит, но уже через минуту его напыщенная речь снова становилась бессвязной. Он злобствовал на весь мир и бичевал его пороки.

После многократных предупреждений судья Миллер приказал отвести его обратно в камеру, и слушания опять были отложены. На следующий день Дэвид Миллер внес в суд официальную просьбу назначить обследование Рона на предмет установления его психической дееспособности. Одновременно он подал прошение об освобождении его от обязанностей адвоката Рона.

В своем искаженном мире Рон казался себе абсолютно нормальным. Он был оскорблен тем, что его же собственный адвокат решил подвергнуть его психиатрической экспертизе, поэтому он перестал с ним разговаривать. Моррис был сыт по горло.

Суд удовлетворил просьбу о психиатрическом обследовании, но отклонил прошение об освобождении Морриса от адвокатских обязанностей.

Две недели спустя слушания возобновили, но сразу же и закрыли. Рон казался еще более невменяемым, чем прежде. Судья Миллер приказал провести полное психиатрическое обследование.

В начале 1985 года у Хуаниты Уильямсон диагностировали рак яичников, болезнь быстро прогрессировала. Два с половиной года она жила среди постоянных слухов о том, что ее сын убил Дебби Картер, и хотела уладить это дело до своей смерти.

Хуанита очень скрупулезно относилась ко всякого рода бумагам. Десятилетиями она ежедневно вела подробный дневник. Ее деловые записи содержались в идеальном порядке; она за одну минуту могла сообщить любой клиентке точные даты пяти ее последних посещений салона и никогда ничего не выбрасывала – ни оплаченных счетов, ни аннулированных чеков, ни квитанций, ни табелей успеваемости своих детей, ни иных памятных бумаг.

Сто раз для верности сверившись со своим дневником, она еще раз убедилась, что вечером 7 декабря 1982 года Рон находился с ней дома, о чем она уже неоднократно ставила в известность полицейских. Их возражение состояло в том, что он мог легко улизнуть, быстро пробежать по переулку позади дома, совершить преступление и незаметно вернуться домой. И ни слова о мотиве. Ни слова о том, что Глен Гор солгал, когда говорил, будто видел Рона в «Каретном фонаре» в вечер убийства Дебби Картер. Все это не имеет значения, если копы уверены, что преступник у них в руках.

Однако полицейские знали и то, что Хуаниту Уильямсон очень уважают в городе. Она была благочестивой христианкой, хорошо известной во всех пятидесятнических церквах. К сотням клиенток своего салона красоты она относилась как к близким друзьям. Если Хуанита, оказавшись на свидетельском месте, заявит, что Ронни в ночь убийства был дома, присяжные скорее всего ей поверят. Да, возможно, у ее сына и есть проблемы, но воспитание не позволило бы ему стать убийцей.

Теперь Хуанита припомнила еще кое-что. В 1982 году стало популярным брать напрокат видеокассеты. В магазине, расположенном в конце улицы, открыли пункт проката. 7 декабря Хуанита взяла там кассетный плейер и пять своих любимых фильмов, которые они с Роном и смотрели чуть ли не до утра. Так что ее сын весь вечер находился дома, в гостиной, сидел на диване и наслаждался старыми фильмами вместе с матерью. У Хуаниты сохранилась квитанция из пункта проката.