Бабель - Ребекка Ф. Куанг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Энтони обладал редким умением плавно говорить, шагая задом наперед. До Вавилона восемь этажей, — сказал он. Книга Джубилис утверждает, что историческая Вавилонская башня достигала высоты более пяти тысяч локтей — это почти две мили, что, конечно, невозможно, но наш Вавилон — самое высокое здание в Оксфорде, а возможно, и во всей Англии, за исключением собора Святого Павла. Наша высота почти триста футов, не считая подвала, то есть наша общая высота в два раза больше, чем у Библиотеки Рэдклиффа...
Виктори подняла руку. «Разве башня...»
«Больше внутри, чем кажется снаружи?» спросил Энтони. «Действительно.» Робин сначала не заметил этого, но теперь почувствовал себя дезориентированным из-за противоречия. Внешне Бабель был массивным, но все равно казался недостаточно высоким, чтобы вместить в себя высокие потолки и возвышающиеся полки на каждом внутреннем этаже. «Это красивый трюк с серебром, хотя я не уверен, что здесь есть пара совпадений. Так было с тех пор, как я приехал сюда; мы воспринимаем это как должное».
Энтони провел их через толпу горожан, стоящих в напряженных очередях перед кассовыми окошками. Мы сейчас в вестибюле — все дела ведутся здесь. Местные торговцы заказывают решетки для своего оборудования, городские чиновники требуют обслуживания общественных работ, и все в таком духе. Это единственное место в башне, доступное для гражданских, хотя они не особо взаимодействуют с учеными — у нас есть клерки, которые обрабатывают их запросы». Энтони махнул рукой, чтобы они следовали за ним по центральной лестнице. «Сюда».
На втором этаже находился юридический отдел, где было полно ученых с угрюмыми лицами, копающихся в бумагах и листающих толстые, затхлые справочники.
«Здесь всегда много работы», — сказал Энтони. «Международные договоры, заморская торговля, все такое. Шестеренки империи, то, что заставляет мир крутиться. Большинство студентов Бабеля оказываются здесь после окончания университета, так как зарплата хорошая, и они всегда нанимают сотрудников. Здесь также много работы на общественных началах — весь юго-западный квадрант — это команда, работающая над переводом Кодекса Наполеона на другие европейские языки.* Но за все остальное мы берем немалые деньги. Это этаж, который приносит самый большой доход — кроме обработки серебра, конечно.
«А где находится обработка серебра?» спросила Виктория.
«Восьмой этаж. На самом верху.
«Из-за вида? спросила Летти.
Из-за пожаров, — сказал Энтони. Когда начинаются пожары, лучше, чтобы они были на самом верху здания, чтобы у всех было время выбраться».
Никто не мог понять, шутит он или нет*.
Энтони повел их вверх по лестнице. Третий этаж — это место для переводчиков». Он обвел жестом практически пустую комнату, в которой было мало следов работы, за исключением нескольких запятнанных чайных чашек, стоящих наискосок, и случайной стопки бумаги на углу стола. Они почти никогда не бывают здесь, но им нужно место для конфиденциальной подготовки информационных материалов, поэтому они занимают все это помещение. Они сопровождают высокопоставленных лиц и сотрудников иностранных служб в их зарубежных поездках, посещают балы в России, пьют чай с шейхами в Аравии и так далее. Мне говорили, что все эти поездки очень выматывают, поэтому из Бабеля выходит не так много карьерных переводчиков. Обычно это прирожденные полиглоты, которые получили свои языки в других местах — например, у них были родители-миссионеры, или они проводили лето с иностранными родственниками. Выпускники Бабеля, как правило, избегают этого».
«Почему?» спросил Рами. «Звучит забавно».
«Это выгодная должность, если вы хотите путешествовать за границу на чужие деньги», — сказал Энтони. Но академики по своей природе — одинокие, малоподвижные люди. Путешествия звучат забавно, пока не поймешь, что на самом деле ты хочешь остаться дома с чашкой чая и стопкой книг у теплого камина».
У вас не очень хорошее мнение об академиках, — сказала Виктория.
«У меня есть мнение, основанное на опыте. Со временем вы все поймете». Выпускники, претендующие на работу переводчика, всегда увольняются в течение первых двух лет. Даже Стерлинг Джонс — племянник сэра Уильяма Джонса, заметьте, — не смог продержаться больше восьми месяцев, а его отправляли первым классом, куда бы он ни поехал. В любом случае, живая интерпретация не считается таким уж гламурным занятием, потому что все, что действительно важно, — это донести до зрителя основную мысль, никого не обидев. Вы не можете играть с тонкостями языка, что, конечно же, является настоящим весельем».
На четвертом этаже было гораздо оживленнее, чем на третьем. Ученые также выглядели моложе: грязноволосые типы с заплатками на рукавах по сравнению с отполированными, хорошо одетыми людьми из Legal.
«Литература», — объяснил Энтони. То есть, перевод иностранных романов, рассказов и стихов на английский и — реже — наоборот. Честно говоря, это немного низкий уровень престижа, но это более желанное занятие, чем устный перевод. Кто-то считает назначение в Литературу после окончания университета естественным первым шагом к тому, чтобы стать профессором Бабеля».
«Некоторым из нас здесь нравится, заметьте». Молодой человек в аспирантской мантии подошел к Энтони. «Это первый курс?
Все.
«Не очень большой класс, не так ли?» Мужчина весело помахал им рукой. Привет. Вимал Шринивасан. Я только что закончил последний семестр; я занимаюсь санскритом, тамильским, телугу и немецким»"*.
«Здесь все представляются, называя свой язык? спросил Рами.
«Конечно», — ответил Вимал. Ваши языки определяют, насколько вы интересны. Востоковеды — увлекательны. Классики скучны. В любом случае, добро пожаловать на лучший этаж в башне».
Виктория с большим интересом разглядывала полки. Так вы берете в руки все книги, изданные за границей?
«Большинство из них, да», — сказал Вимал.
Все французские издания? Как только они выходят?
«Да, жадничаю», — сказал он совершенно без злобы. Вы увидите, что наш бюджет на закупку книг практически безграничен, и наши библиотекари любят поддерживать основательную коллекцию. Хотя мы не можем переводить все, что приходит сюда; у нас просто не хватает людей. Перевод древних текстов по-прежнему занимает значительную часть нашего времени».
«Вот почему это единственный отдел, который каждый год имеет дефицит», — сказал Энтони.
«Улучшение понимания человеческого состояния — это не вопрос прибыли». Вимал фыркнул. Мы постоянно обновляем классику — с прошлого
