Древний Китай. Том 3: Период Чжаньго (V—III вв. до н.э.) - Леонид Васильев

Иначе обстояло дело вне Чжунго. В полуварварском Чу большее внимание уделяли реформам и реформаторам. После того как У Ци был вынужден покинуть Вэй, его пригласил чуский Дао-ван (401–381 гг. до н. э.), причем сразу же на должность сяна, дав ему все полномочия. Но довести до конца свои реформы он не смог, так как вскоре был убит представителями недовольной им чуской знати. Тем не менее начало было положено, и двадцатью годами спустя циньский Сяо-гун во всеуслышание объявил, что он нуждается в странствующем ши с реформаторскими идеями.

Циньский Сяо-гун без колебаний (хотя приглашенные на совещание его советники были против) взял в качестве реформатора вэйского Яна. Он проявил решительность и готов был идти на риск, дабы изменить потенции и статус полуварварского и явно отстававшего от других царства Цинь. И Сяо-гун не прогадал. Жесткие реформы вэйского Яна были проведены в Цинь последовательно и основательно, дав немалый результат. Однако Яну пришлось разделить участь своего чуского предшественника (его разорвали на части после смерти Сяо-гуна). Несмотря на драматический конец первых выдающихся реформаторов, властолюбивые устремления честолюбцев и желание правителей довериться имеющему интересные идеи странствующему ши, а также связанная со всем этим политическая практика вскоре стали нормой фактически во всех царствах.

С этого момента все большее распространение получают развернутые политико-дипломатические планы типа глобальных стратагем. Именно с такого рода идеями начали приходить то в одно, то в другое царство странствующие ши, обещавшие правителям легкие, по их словам, пути для достижения победы в борьбе с соперником, для укрепления своих позиций и в конечном счете для успеха в овладении Поднебесной. И что поразительно, их нередко мало продуманные и обоснованные и потому в общем-то легковесные идеи пользовались популярностью. К ним прислушивались. Носителей этих идей делали сянами, вручая им большую власть, причем иногда сразу в нескольких царствах. Наибольшую известность среди них получили Су Цинь и два его брата, Су Дай и Су Ли, о которых обстоятельно рассказано в 69-й главе труда Сыма Цяня и еще подробнее — в «Чжаньго-цэ». Судя по этим источникам, они сыграли довольно большую роль в политике и дипломатии семи сильнейших царств во второй половине Чжаньго.

Братья Су и попытка создания коалиции против Цинь

Су Цинь, точных данных о годах жизни которого Сыма Цянь не приводит, был младшим современником Шан Яна. Он родился в небогатой семье в Лояне и умер в Ци около 321 г. до н. э. По преданию, в юности Су Цинь учился в Ци у философа Гуй Гу-цзы, но никакого применения своим знаниям вначале найти не мог, так что члены его семьи, упрекая его, злословили, что он умеет работать лишь языком. Осознавая свою никчемность, Су Цинь продолжал учиться дома, одолевая один трактат за другим и, как говорится, набираясь ума-разума. Достигнув определенного уровня знаний и сформулировав для себя ряд идей, он попытался было добиться аудиенции у чжоуского Сян-вана (368–321 гг. до н. э.). Но сын Неба не принял его. Тогда Су решил отправиться в Цинь, где Хуэй-ван, преемник Сяо-гуна, только что расправившийся с Шан Яном, терпеливо выслушал его длинную речь.

Суть ее у Сыма Цяня изложена вкратце: Цинь, располагавшее обширными территориями и немалым населением, может овладеть Поднебесной, умело применив военную силу, на что ван ответил, что он пока еще к этому не готов [Вяткин, т. VII, с. 95–96]. В «Чжаньго-цэ» этот же диалог и последовавшие за ним акции поданы в более развернутой форме. Щедро демонстрируя свои познания и ссылаясь на искусно подобранные и интерпретированные им примеры из древности, Су продолжал горячо убеждать своего собеседника в реальности выдвигаемых им целей, но все было бесполезно. Огорченный отказом, он вернулся домой, погрузился в изучение текстов и примерно через год решил снова попытать счастья, на сей раз в царстве Чжао.

В 65-й главе труда Сыма Цяня сказано, что в Чжао он тоже не имел успеха, ибо правитель Су-хоу (349–326 гг. до н. э.) предпочел назначить сяном своего младшего брата. Первый успех пришел к Су лишь в сравнительно слабом царстве Янь, где после долгой беседы с Вэнь-хоу (361–333 гг. до н. э.) он сумел заложить основы союза хэцзун против Цинь. Окрыленный, Су снова направился в Чжао, где в это время умер его соперник и место сяна стало вакантным. На сей раз правитель Чжао выслушал Су Циня со вниманием и принял его предложение, дав ему должность сяна [там же, с. 96—101][75]. После этого Су Цинь направился в царство Хань, где он долго уговаривал ханьского правителя Сюань-вана (332–312 гг. до н. э.) присоединиться к антициньской коалиции, а затем направился в царство Вэй и имел аналогичную беседу с вэйским Сян-ваном (334–319 гг. до н. э.). Обе эти беседы завершились успешно, а правители Хань и Вэй присоединились к союзу хэцзун [Вяткин, т. VII, с. 101–104; Crump, 1970, фрагм. 387, с. 460–462][76]. После посещения Вэй Су Цинь отправился в могущественное восточное царство Ци, где беседовал с Сюань-ваном (342–324 гг. до н. э.), а затем в Чу, где встретился с Вэй-ваном (339–328 гг. до н. э.). Оба царства вняли его аргументам и тоже согласились присоединиться к антициньскому союзу [Вяткин, т. VII, с. 104–107; Crump, 1970, фрагм. 184, с. 230–232].

Итак, в результате многочисленных и занявших немалое время в последней трети IV в. до н. э. поездок Су Циня по царствам Янь, Чжао, Хань, Вэй, Ци и Чу этот незаурядный политик и дипломат сумел, по словам Сыма Цяня, объединить силы шести царств в анти-циньский союз и, более того, стать сяном всех шести царств [Вяткин, т. VII, с. 107]. Формально, если верить всему, что рассказано у Сыма Цяня и в «Чжаньго-цэ», в истории Чжаньго не было более могущественного государственного деятеля, чем он. Но как обстояло дело на самом деле? И сыграл ли свою роль наспех сколоченный, хотя и с политической точки зрения весьма разумный план? Об этом следует сказать особо. Но сначала обратим внимание на всю ту аргументацию, которую использовал Су Цинь в ходе его поездок. Она весьма подробно изложена в 69-й главе труда Сыма Цяня.

Вначале у Су Циня не было ни определенной ценностной установки, ни соответствующей ей стратегии. Он жаждал лишь одного — войти в состав удачливых странствующих ученых ши и добиться высокой должности. Где и у кого— для него тогда не было существенным. Именно этим можно объяснить тот факт, что ранее всего Су направился в Цинь, где как раз в это время (338 г. до н. э.) его известный предшественник Шан Ян завершил свои счеты с жизнью вследствие того, что его высокий покровитель Сяо-гун умер. Преемник Сяо-гуна Хуэй-ван, казнив нелюбимого им Шан Яна, сохранил, однако, его институциональное наследие, и более того, продолжал действовать в духе его реформ. Поэтому, видимо, он благосклонно отнесся к новому странствующему ши. Однако, услышав, что тот предлагает ему просто воспользоваться имевшимся у царства могуществом (достигнутым благодаря уже реализованным реформам Шан Яна) и за этот счет овладеть Поднебесной, он остался весьма равнодушен к подобному предложению, справедливо решив, что в реальности любые рассуждения об овладении Поднебесной явно преждевременны. Сказанное означает, что дебют Су Циня был неудачным. Су шел напролом, не вполне оценив все за и против. Аргументы его (Цинь велико и владеет умением воевать) звучали в устах Хуэй-вана как простое пустозвонство.

Су, несомненно, учел полученный им урок и резко изменил суть своих установок. Прежде всего он обрел главное — ценностную ориентацию. Но, не забыв обиды, он резонно рассудил, что стоит наказать обидчика. Для этого следовало найти иных благодарных слушателей в лице других правителей и постараться настроить их против могущественного Цинь, силы которого после реформ Шан Яна весьма быстро росли. Обретение Су Цинем четкой ценностной ориентации и выработка связанной с ней стратегии вели к тому, что нужно было всячески разжигать в царствах антициньские настроения. А условия для этого были весьма подходящими. Прежде полуварварское царство, к которому относились без особого уважения и без существенных опасений, ныне стало на глазах превращаться в нечто иное. Пореформенное и резко усилившееся Цинь становилось опасным государством, склонным обращаться с соседями весьма бесцеремонно. Военная хитрость, в 340 г. до н. э. позволившая Шан Яну коварно обмануть его прежнего приятеля, вэйского генерала, и легко разбить его армию [Вяткин, т. VII, с. 90], многих в этом убедила.

Первый визит с новыми идеями в Чжао оказался второй неудачей для Су Циня. Его просто отказались там выслушать, о чем позаботился только что назначенный на должность чжаоского сяна родственник правителя Фэньян-цзюнь, не желавший конкуренции. Повезло ему только в отдаленном Янь, где и была полностью развернута аргументация Су Циня. Принципы ее построения следует считать до определенной степени стандартными: сначала он рассказывал собеседнику, сколь велико и богато управляемое им царство, а затем переходил к описанию потенциальных опасностей, ожидающих его, если оно не выберет правильный, т. е. антициньский курс в политике. Разумеется, общий стандарт не исключал вариантов. В случае с Янь было упомянуто, что, хотя это царство и благоденствует, оно обязано своим процветанием лишь тому, что ограждено от демонического Цинь другими государствами, в частности Чжао. Что же касается Чжао, то для него нанести урон царству Янь ничего не стоит. Поэтому для Янь самое существенное — сблизиться с Чжао, заручиться его поддержкой. Янь-ский Вэнь-хоу охотно воспринял логику аргументации Су и добавил к ней, что не стоит пренебрегать улучшением отношений и с другим яньским соседом, Ци. Если бы объединиться с обоими в антициньский союз, это могло бы стать некоей гарантией против возможной агрессии со стороны Цинь. В заключение беседы Вэнь-хоу богато наградил Су Циня за его плодотворную идею и заявил, что Янь можно считать членом антициньского союза хэцзун. Окрыленный первым успехом, Су направился в Чжао, где как раз в это время, как упоминалось, умер его недоброжелатель Фэньян-цзюнь.