Ложь в твоем поцелуе - Ким Нина Окер

– В малой кухне, – отвечает Милан и, отпуская мою руку, поворачивается ко мне. – В главной кухне сейчас слишком многолюдно, по правде сказать, там царит абсолютный хаос.

Я задумчиво киваю. Почему-то я чувствую себя как-то странно, не то чтобы мне плохо, но такое ощущение, будто я слегка пьяна. А ведь это невозможно, потому что пила я только воду и апельсиновый сок.

– Мы должны вернуться, – нерешительно предлагаю я, хотя и сама слышу, как неубедительно звучит мой голос. На самом деле я рада возможности немного передохнуть. Уйти от любопытных, изучающих взглядов и не обращать внимания на то, как я себя веду. Я почти не знаю Милана, но у меня такое чувство, что в этом мы похожи. Он теперь тоже кажется более расслабленным и намного более раскрепощенным, чем тогда, в бальном зале.

Махнув рукой, Милан одаривает меня чертовски очаровательной улыбкой, от которой мои колени моментально подгибаются.

– Не переживай ты так. Они все слишком заняты собой.

– А разве ты не должен присутствовать там, чтобы семья прославляла и чествовала тебя? – полушутя спрашиваю я, усаживаясь на столешницу, чтобы дать отдохнуть моим бедным ногам. Когда я сбрасываю с них туфли и стягиваю с лица маску, Милан бросает на меня веселый взгляд.

Он пересекает кухню и открывает гигантский холодильник.

– Они, скорее, прославляют сами себя. Остара ведет себя как чертов король.

Не могу удержаться от смеха, когда вспоминаю, что такая же мысль пришла в голову и мне, когда мы приехали сюда. Но затем я умолкаю и наклоняю голову:

– Почему ты называешь своего дедушку по фамилии?

Мышцы на спине Милана едва заметно напрягаются:

– У нас не слишком-то теплые отношения.

– Понимаю, что ты имеешь в виду.

Когда парень выпрямляется и снова поворачивается ко мне, в его руках я вижу пачку «Фла[2]».

Заметив упаковку, я невольно взвизгиваю.

– Боже мой, это тот двухцветный пудинг, да? – Я в таком восторге, что тут же вскакиваю со столешницы. Моя мама обожает «Фла» и регулярно заказывает его целыми вагонами. На самом деле это всего лишь шоколадно-ванильный пудинг, но я тоже без ума от него с тех пор, как однажды его попробовала.

Милан озадаченно смотрит на меня, и я не могу его в этом винить.

– Двухцветный пудинг? – повторяет парень, оглядывая упаковку. Затем берет две ложки, из тех, что сохнут на раковине, одним рывком срывает крышку и садится рядом со мной.

Сначала меня слегка удивляет, что он не вручает мне миску из чистого золота или что-то в этом роде, хотя вообще-то мне все равно. Я беру ложку, которую он протягивает, окунаю ее в пудинг и вздыхаю от удовольствия, когда облизываю ее.

Хорошо, хорошо, это очень даже отличается от всех моих представлений. Вместо того чтобы сидеть за столом с прямой как палка спиной и ломать голову над тем, какую вилку выбрать, я сижу с босыми ногами в темной кухоньке и ем ложкой пудинг прямо из упаковки. Так гораздо лучше!

– А ты не так ужасен, как я ожидала, – замечаю я и смеюсь, когда он раздраженно хмурится.

– А чего ты ожидала?

– Что ты – заносчивый придурок, – пожимая плечами, говорю я. – Извини, но я говорю это только исходя из своего опыта.

– А хочешь знать, чего ожидал я? – спрашивает он, указывая своей ложкой на мое лицо. Я выжидательно смотрю на него. – Что ты стерва, которая думает, что она лучше других, и считает себя особенной – только потому, что она брошенный ребенок.

– Брошенный ребенок? – фыркаю я. – С чего ты это взял?

– О тебе никогда не говорили, – задумчиво замечает он. – Когда до нас дошла информация о смерти нынешнего Стража, все ожидали, что следующей станет Зара. На тебя никто не рассчитывал.

– Хочешь сказать, что никто не знал, что я вообще существую?

– Что-то в этом роде. – Он наклоняет голову. – Многие другие, скорее всего, помешались бы на почве мании величия.

Я кладу в рот еще одну ложку пудинга и на миг задумываюсь об этом.

– Мания величия – это не про меня. Я покончу с этим делом, а потом выхожу из игры. Нет причин раздувать из этого нечто большее, чем оно есть.

– Большее, нежели поддержание баланса на всей Земле?

– Ты веришь в это? – с искренним интересом спрашиваю я. – Во все, что за этим стоит? То есть, я имею в виду, что мы, бесспорно, создаем времена года. Но откуда нам известно, что это не происходит само по себе? Так, как это видят все обычные люди? Может, это естественный саморегулирующийся процесс, а мы просто-напросто какие-то клоуны, которые каждый раз проводят этот чертов бал и изображают из себя невесть что. Я хочу сказать, мы ведь никогда не пробовали испытать, что произойдет, если мы вообще ничего не станем делать?

Милан рассматривает меня с каким-то неопределенным выражением на лице.

– Наверное, это повергнет все в один сплошной хаос.

– А разве сейчас не так? Стихийные бедствия, глобальное потепление, полярные льды тают, пчелы вымирают… Все это хаос в, так скажем, нормированных порциях. Но ведь благодаря нашему участию этого вообще не должно было случиться. Может быть, мы что-то делаем не так, может быть, мы небрежны. Мы называем себя Мастерами и Стражами времен года, но вопрос в том, кто контролирует хранителей?

– Ого! – усмехается Милан, облизывая ложку, и мой взгляд задерживается на его губах. – Чертовски много скептицизма для Зимней девушки. Для Стража.

– Я стала им не добровольно, – напоминаю я.

Его взгляд становится испытующим, и снова я чувствую, как эти карие глаза пленяют меня. Я встречала много красивых парней, очаровательных и привлекательных. Однако никто из них не произвел на меня такого впечатления, как этот Милан, которого я знаю от силы час. Невольно я слегка подаюсь в его сторону и замечаю, что он делает то же самое. Что-то есть там, в его улыбке, в блеске его глаз, что не отпускает меня. Будто невидимые нити притягивают нас друг к другу, и я не могу сопротивляться этому. Или не хочу.

– Ты так отличаешься от остальных, – бормочет Милан, и я снова смотрю на его губы. Его рот, он все ближе и ближе. Я вижу, как губы Милана шевелятся, образуя слова, которые я не могу понять.

Мои мысли словно замедляются.

А потом и вовсе отключаются, когда Милан наклоняется и целует меня.

Последний бал

В голове словно взрывается небольшой фейерверк. Словно через мое тело проходят слабые удары тока, только это очень, очень приятно.

До моего слуха доносится тихий звук, когда Милан ставит упаковку с пудингом рядом с нами. Ложка выскальзывает из моей руки и со звоном падает на плитку, но мне все равно. В этот момент все мои мысли ограничены лишь Миланом: