Ложь в твоем поцелуе - Ким Нина Окер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В этот момент кто-то трогает меня за плечо, и, оборачиваясь, я вижу перед собой маму.
– Пойдем со мной, – шепчет она, хватая меня за плечо. А когда я реагирую не сразу, сдавливает мою руку так сильно, что мне почти больно. – Немедленно.
Удивленная, я поднимаю на нее взгляд и едва не отшатываюсь: такое сосредоточенное у нее лицо. Не осмелившись протестовать, я позволяю ей увлечь меня за собой.
Спотыкаясь на своих высоченных каблуках, я спешу следом за мамой через зал. Снова и снова на моем пути встречаются растерянные лица. Люди бросают на меня взгляды, но мама ни на секунду не замедляется и не отвечает на мои вопросы. В голове царит чистейший хаос. Мама кажется какой-то встревоженной, и я не знаю почему. Если бы не эта паника в ее взгляде, я бы решила, что огонь – некая экстравагантная декорация, или какая-то показуха, или нечто вроде глупой и пошлой шалости, вроде кражи амулета.
Но когда мы входим в кабинет и я вижу серьезное выражение лица моего деда, не остается никаких сомнений в том, что все это никакое не шоу.
Мама молча толкает меня в кресло, и я с любопытством оглядываюсь. Этот кабинет очень похож на кабинет моего деда. Здесь за столом тоже сидит Мастер, правда, в этом случае речь идет об Остаре. Мой дед, прислонившись к гигантскому книжному шкафу, стоит позади него. Оба в ожидании смотрят на меня.
Я сглатываю.
– В чем дело? – спрашиваю я через несколько секунд, складывая руки на коленях, чтобы не было видно, как они дрожат.
Дед бросает взгляд на Остару, и мне кажется, что между ними происходит что-то вроде молчаливого противостояния. Затем он поворачивается ко мне:
– Расскажи нам обо всем, что произошло между танцем и этим моментом, Блум.
Черт возьми, нет. О том, что Милану удалось выманить меня из бального зала, о том, что ела пудинг на кухне и целовалась с ним, я расскажу только через собственный труп. А в конечном итоге у меня украли амулет. Потому что, в конце концов, все дело в амулете. Как и где именно его у меня украли, не имеет значения.
Поэтому я выдаю им безобидный вариант, в котором мы с Миланом разговаривали, а потом снова танцевали. Он ведь вполне мог снять с меня амулет во время танца, так что это даже правдоподобно.
– Как выглядел Милан? – спрашивает Остара после того, как он и дед молча, с каменными лицами, выслушали мой рассказ.
Я хмурюсь:
– Что вы имеете в виду? Вы же его видели!
Он качает головой:
– Я хочу услышать это от тебя. Во всех подробностях, Блум.
Сбитая с толку, я пытаюсь сосредоточиться, что, впрочем, дается мне не так уж трудно. У меня такое чувство, что эти глаза навсегда запечатлелись в моей памяти.
– У него были светлые волосы, одет он был в черный костюм. Еще маска, которая скрывала чуть ли не половину лица. И карие глаза.
Остара откидывается в кресле, которое слегка скрипит под его натиском.
– Карие глаза?
– Ты уверена? – спрашивает дед.
Я поспешно киваю:
– Да, конечно. Они были карими.
Мужчины извергают грубые ругательства. Я выпрямляюсь как струна и перевожу взгляд с одного на другого:
– Что такое? В чем дело?
Когда ни один из них не отвечает, я поворачиваюсь к маме, которая немного наклоняется ко мне и кладет руку мне на плечо.
– Милана нашли без сознания, Блум. Он был в смокинге, но мы не знали, как долго он пребывает в таком состоянии.
– Что? – ошеломленно спрашиваю я. – Но… мы были вместе, это было не так давно. Думаешь, его кто-то… но зачем?
Мама бросает взгляд на своего отца, а затем смотрит на меня почти с жалостью.
– Милан Остара голубоглазый, моя дорогая. У него голубые глаза.
Я непонимающе смотрю на нее.
– Что? – повторяю я, на этот раз мой голос – всего лишь шепот. – Но его глаза… – Я замираю, когда до меня, наконец, доходит смысл всего сказанного. – Значит, это был не Страж Весны? Тот парень, с которым я танцевала и который украл у меня амулет? Это был кто-то другой?
Маме не нужно мне отвечать, я вижу это по ее лицу.
Вот черт!
– Что это значит? – спрашиваю я, на этот раз обращаясь к деду и Остаре. – Зачем кому-то понадобилось красть амулет?
Мой дед скрещивает руки на груди.
– Этого мы не знаем.
– Ты лжешь, – я не думала о своих словах, не принимала сознательного решения, но все равно знаю, что это правда. Он лжет, и Остара это знает. Все они это знают.
– Блум, – твердо говорит мама. – Хватит. Это наша забота. А тебе лучше пойти спать.
– Что? Нет, а как же ритуал, как же?..
– Мы не можем провести ритуал, если один из Стражей без сознания, а амулет пропал. Нам нужен камень.
Я непонимающе качаю головой.
– Я знаю, что ты лжешь. – Сердито смотрю на мать, потом на обоих мужчин. – Я больше не аутсайдер. Вы больше не можете просто отгородиться от меня. – Пока говорю, мою кожу начинает покалывать. Я чувствую возраст деревянных половиц под ногами, прочность толстых каменных стен вокруг меня. Но прежде всего я чувствую силу внутри этих двух лидеров, что стоят передо мной. Чувствую так ясно, что могла бы почти потрогать ее руками. Теперь я знаю, что означает это покалывание, и могу правильно его интерпретировать. И в этот момент я не пытаюсь это остановить.
Остара выпрямляется в своем кресле, прищуривается.
– Блум, – предупреждающе говорит он.
Но я его не слушаю. Мысленно простираю руки в поисках его энергии, заполняя ею пустоту и беспомощность внутри себя. Во мне еще слишком свежи воспоминания о том, насколько лучше я почувствовала себя тогда, на озере. Как та маленькая вспышка погасила отчаяние в моем сердце.
Едва заметным движением я подаюсь в его сторону. Покалывание усиливается, гудение в голове становится все громче и громче. Закрываю глаза и сосредотачиваюсь на источнике силы передо мной. Я чувствую разницу между их энергиями. Сила Остары нежна, почти сладка, сила деда тяжела и холодна. Но мощь обоих неоспорима.
Потом все вдруг прекращается. Мысли мои проясняются, голову пронзает острая боль, которая становится все сильнее и сильнее.
Дезориентированная, я смотрю на своего деда, который вдруг оказывается прямо передо мной.
– Прекрати, – рычит он, глядя на меня сверху вниз. – Не думай, что ты нам ровня, Блум. Не
