Слышишь пение? - Джин Литтл

— Неправда, я ужасно хочу заниматься. Только это все из-за… из-за танцев.

— Танцев? — повторил Руди, в холодных голубых глаза по-прежнему ни капли жалости.

— В пятницу все девятые классы пойдут на танцы по случаю Рождества, — унылым голосом сообщила девочка. — У них часто бывают танцы и чай в четыре часа или просто танцы в классе, многие ребята ходят, но я танцевать не умею и обычно не хожу. Мэгги тоже. А Паула и Сюзи ходят каждый раз.

— И? — брат снова уселся.

— На этот раз идут все. Кое-кто даже парочками. И Мэгги собирается, она на меня насела и не слезает — иди да иди. А Сюзи сказала…

Голос Анны дрогнул.

— Сказала что? — безжалостно требовал ответа брат.

— "Не хочу говорить гадостей, но…" Сюзи и впрямь не пытается обидеть. Она говорит гадости, но сама не понимает, до чего обидно они звучат…

Гретхен заглянула в комнату, прислушалась и подошла поближе. Анна закрыла лицо руками, пусть не смотрят на ее слезы. С чего она стала рассказывать? Смысла ведь нет!

— И что же Сюзи тебе сказала? — настаивал Руди.

— Перестань Руди, — вмешалась Гретхен. — Не волнуйся, Анна, не хочешь — не говори.

— Ей не помочь, если не расскажет, мягкосердечие тут только вредит, Грет.

Анне немножко полегчало, в словах брата столько здравого смысла! Девочка выпрямилась и начала:

— Она сказала, ничего не поделаешь с тем, как я выгляжу, но танцевать со мной точно никто не захочет, и мне наверняка там не понравится. И если не умеешь танцевать — то и ходить незачем.

— А вот тут мы поможем, — предложила Гретхен. — Фрида на днях дразнила Фрица, он так и не выучился танцевать и всегда стоит в сторонке. Давай организуем танцкласс, Руди, например, завтра вечером?

— Ну нет, прямо сейчас, — Руди, по обыкновению, принимал решения за всех. Он, может, и подобрел, но все равно старший и всем командир. — Раздвинем двери из столовой в гостиную, получится одна большая зала. В столовой все, что можно, сдвинем в дальний угол. Места будет предостаточно. Иди, зови близнецов. А ты, Анна, вставай.

Девочка не пошевельнулась. Брат ухмыльнулся:

— Слушай, малявка, я отменный танцор. За всю школу, по-моему, ни разу танцев не пропустил. А потом, ты у меня в расписании. Там сказано — заниматься с Анной. Если алгебра в голову не лезет, поучим тебя танцам. Давай, хватит рассиживаться.

Что за сумасшествие — сдвинуть в гостиной все, кроме огромного дивана! Даже ковер пришлось скатать. Примчалась Фрида с пластинками. Гретхен приволокла отбивающегося Фрица.

— Кому только в голову пришло? — вопил мальчик.

Заслышав шум, появилась мама и уселась в кресло в уголке. Сегодня она была спокойней, чем в последние дни. Папа с недочитанной газетой под мышкой прислонился к дверному косяку, наблюдая за детьми.

— Руди, мне в жизни не научиться, — Анне, как и Фрицу, совсем не хотелось выставлять себя на посмешище. — Ты забыл, что я "неуклюжая Анна". Я не танцую. Не занимаюсь физкультурой.

— Уж если говорить о физкультуре, то они вообще в ней ничего не понимают, — заявила Гретхен. — Особенно эта мисс Уиллоби. Настоящая улитка и к тому же толстуха!

Фрида поставила первую пластинку, и музыка заполнила комнату. Гретхен схватила Фрица, Руди направился к Анне, обеими руками вцепившейся в стул.

— Ну давай, показывай свою веру. Ты, кажется, собиралась слушать пение прежде, чем вылупятся птенцы. Настало время вылупляться! Пошли.

Сначала было ужасно трудно и неловко. Труднее, чем алгебра. Руди ласково поддразнивал сестру, пока она наконец не расслабилась и не стала двигаться более или менее в такт музыке. Да еще надо запомнить движения танца! Руки брата учили, направляли, показывали.

Гретхен охала над Фрицем:

— Следи за ритмом, мешок неуклюжий!

— Анна, ты просто совершенство! — воскликнул Руди.

Девочка немедленно споткнулась о ногу брата, но он проворно подхватил ее и закружил в танце, избавляя от смущения.

— Ну, почти совершенство, — поправился он.

Пришло время немного передохнуть.

— Папа, мама, теперь ваша очередь, — попросила Фрида и поставила пластинку с полькой.

— Ну нет, — запротестовал папа, пытаясь ускользнуть из комнаты.

— Пошли, Эрнст, — мама поймала мужа за руку.

Конечно, им нужно больше простора, а так — справляются неплохо. На Анну внезапно нахлынула огромная любовь ко всем, кто в комнате, к ее семье. Руди такой умный. Она повернулась к нему, но брат уже шагнул вперед и перехватил маму в танце.

— Прости, папа, но мама заслуживает партнера получше.

Мать с сыном закружились — по комнате, а оттуда в прихожую.

Когда мебель вернули на свои места и Анне пора было отправляться в постель, Руди спросил:

— А когда они, твои танцы?

— Через три дня, — у девочки опять похолодело в животе.

— К тому времени выучишь любые коленца и танцуй, с кем захочешь, — ободрил сестру Руди.

— Если пригласят, конечно, — с сомнением усмехнулся Фриц и затопал вверх по лестнице.

Его слова обрушились как приговор, и верно ведь, никто ее не пригласит. Но Руди все-таки старался не зря.

— Куда легче знать, что справишься, если пригласят. Я скажу Мэгги, что пойду. Она же меня все равно затащит. Просто назло Сюзи.

— Ну и хорошо, — согласился старший брат, но посмотрел на сестренку с беспокойством.

Спустя полчаса он заглянул в ее альков:

— Жди меня завтра после школы. На углу, там, где большая елка.

— Зачем?

— Потом узнаешь. Просто жди.

Когда она уже почти заснула, на лестнице раздались голоса Руди и Гретхен. Сначала брат говорил тихо, потом все громче и настойчивей:

— Послушай, я серьезно! Мне нужен совет.

— Тише, услышат, — понизила голос Гретхен. Наверно, про папу с мамой говорят. — Не хочу, чтобы мне попало, понимаю, чего ты добиваешься, но меня мама убьет. Если ты сам — дело другое. Я скажу тебе, куда пойти.

Они заговорили еще тише. Анна слишком устала за день, чтобы беспокоиться, даже читать не стала перед сном.

Ей приснились огромная, пустая зала и принц на белом коне.

— Оставь коня снаружи, — сказала ему девочка и вдруг безо всякого удивления узнала — Руди.

— Уже научилась танцевать? — спросил он.

Теперь она птичкой летела в вышине, а принц куда-то пропал.

"Я потерялась, я потерялась!"Но продолжала лететь.

Рядом с ней оказалась тетя Таня, она тоже летела.

— Видишь, Анна, совсем просто. Говорила я тебе, ты сумеешь.

Анне стало ужасно радостно, что тетя Таня летит рядом, веселая и счастливая.

— Но у тебя же нет крыльев? — удивилась Анна.

— У меня есть вера, — ответила тетя Таня.

Анна перевернулась на другой бок. Сновидение кончилось, но девочка по-прежнему улыбалась в темноте.

Глава 16

Руди уже стоял на углу, руки в карманах зимней куртки, голова без шапки, невзирая на холодный декабрьский ветер. Анна подбежала к брату, Мэгги, Сюзи и Паула неслись следом. Ни одна из подружек, кроме Мэгги, брата не видела, но восторги Анны слышали все. Сюзи как-то даже прямо сказала, что сомневается, правда ли он такой красавчик. Паула открыто не возражала, но Анна знала, она ей тоже не слишком верит. И только Мэгги утверждала — Анна говорит сущую правду.

— Ну, смотрите! — горделиво заявила Анна, когда Руди повернулся к ним.

— Вот это да! — восхитилась Сюзи.

Анна, сияя, представляла подружек. Руди держался вежливо, но холодно, и, поздоровавшись со всеми, взял Анну под руку:

— До скорого, девочки. У нас с Анной срочное дело.

— Дело, какое? — Сюзи переполняло любопытство.

Руди притворился, будто не слышит вопроса, и быстро потащил сестру по заснеженной улице.

— Руди, помедленней, мне уже дышать нечем, — взмолилась та через минуту.

Ей ужасно хотелось знать, куда они идут, но задавать вопросы, как Сюзи… Нет, Руди и сам, наверно, скоро объяснит.

Брат с сестрой очутились на большой улице со множеством магазинов. Руди остановился, Анна еще продолжала идти вперед.

— Ну вот, нам сюда, — объявил брат напряженным голосом.

Девочка подняла голову и увидела парикмахерскую. За всю свою жизнь она ни разу не была в парикмахерской. Эта называлась "У Пьера".

— Зачем? — спросила Анна.

— Затем, чтобы тебя подстричь и завить. Ну, прическу сделать. Мы с папой решили — пора тебе выглядеть прилично.

— Но, Руди…

— Не желаешь быть красивой? Боишься попробовать что-нибудь новенькое? Хочешь остаться на танцах единственной девочкой с косичками?

— Нет, — вырвалось у Анны. Она просто не понимала, что с ней — то ли испугана, то ли смущена, то ли страшно довольна.

— Ну хорошо, зайдешь внутрь одна? — По голосу ясно — брат тоже волнуется.

— И кто же теперь боится? — хихикнула девочка, разом почувствовав себя гораздо уверенней. — Твоя затея, не моя. Пошли!