Марьям - Данияр Куантканов

Одна Дикбер в те дни ходила заплаканная и грустная. Когда уже были куплены билеты и все сидели на чемоданах, пришла еще одна весть: указ о возвращении чеченцев на родину был временно приостановлен. Случилось так, что первые семьи, вернувшиеся к себе домой, обнаружили в бывших своих домах других хозяев. То есть возвращаться было некуда. Начались разборки, потасовки, доходило до убийств. И власти решили приостановить действие своего указа. Однако наши уже продали дома, ехать нужно было в любом случае. Тогда они пошли на хитрость: переоделись в украинские рубашки и сарафаны, хорошо заплатили контролерам и проводникам и кое-как доехали домой. Дедушка выкупил свой дом и прилегающий к нему участок у поселившегося там осетина и мирно заселил туда свою семью. Дикбер так сильно горевала, что Аязбай скрыл от нее день отъезда родни, твердо пообещав, что отпустит ее навестить их.

Но не у всех все складывалось благополучно. Мы знали еще об одной семье, такой же, как наша, где мать – чеченка, а муж – казах. Они жили далеко от нас, в одном из отделений скотоводческого совхоза. У них было четверо детей. История их семьи была нам неведома, но то, как они уезжали, узнали все. У этой женщины было два брата и отец. Когда все засобирались в Чечню, они решили забрать и ее. При этом дети должны были остаться с отцом-казахом. Несчастная женщина умоляла, плакала, просила оставить ее с семьей. Но родственники остались непреклонны. Братья запугали ее мужа, а сестру выкрали, связали, бросили в машину и увезли. До Чечни она доехала, но примерно через год сбежала и вернулась к детям.

Бедный муж не вынес всего случившегося. Он за это время начал выпивать, лишился работы, детей раздали по родственникам, в доме и хозяйстве была полная разруха. Чеченка собрала детей, попыталась все восстановить, но муж так и не бросил пить, через полтора года попал под трактор и погиб. Некоторые из родственников мужа обвинили чеченку в его смерти, и в итоге разнесчастная женщина осталась одна с детьми, без родни и без поддержки. Трагедию этой семьи знали многие, сочувствовали им, старались помочь. Дальнейшая их судьба осталась неизвестной.

Летом 57-го (мне уже было почти 10 лет) отец, как и обещал, собрал нас в дорогу. Огромный чемодан с подарками, беременная мама, на руках маленький Шамиль, еще какие-то тяжелые сумки… Мы стоим на перроне в Караганде. Однако чеченку в связи с указом не пускают в вагон. Аязбай ходил куда-то, разговаривал с кем-то и ,наконец, нам разрешили сесть в поезд. Очень мрачный плацкартный вагон, много народу, особенно детей. Ехали долго – 7 дней до Москвы, потом пересадка на другой поезд до Грозного на другом вокзале. В Москве именно в это время проходил Фестиваль молодежи, народу тьма. Как мы только добрались, одному Богу известно!

С грозненского вокзала на попутном грузовике доехали сначала до села Самашки и потом до Ачхой Мартана. Была уже ночь, водитель довез до какого-то места и выгрузил нас с вещами. Темень полная, тишина, мама с нами стоит посреди улицы и растерянно говорит вслух: «Все. Дальше не помню куда идти». И устало садится на чемодан. Вдруг из-за соседнего забора кто-то нас окликнул. Оказалось, ее слова случайно услышали… родственники. Были радостные крики, плач, объятия… опять слезы.

Я хорошо запомнила первое утро после утомительного путешествия, особенно необычайно насыщенные запахи созревших фруктов. Здесь было столько солнца, плодородной земли, журчащих арыков. Дома, в Караганде – суровый климат, земля, в основном, не плодородная, зелень скудная, фруктов вообще нет. На этом фоне Кавказ был раем на земле. Махмуд заново отремонтировал дом и начал строить новый. Электричества не было, воду носили из речки.

Вот так, погостили мы две недели в Чечне, а потом вернулись назад домой… в Казахстан.

ПАПИН СЫН

За время нашего отсутствия отец продал дом на горке и купил другой – на два входа, просторнее и теплее. Перевез вещи и ждал нас. В начале 60-х годов братья Шахид, Леча и племянник Абдулвахид в поисках работы вернулись в Казахстан и переехали к нам в Корнеевку. Поселились во второй половине дома и жили на полном содержании Аязбая. Дикбер каждый день сначала кормила их, а потом своих детей. Отец устроил их в сельпо на престижные, по тем временам, должности. Одного – заведующим магазином, второго – заведующим торговым складом. Помогал им во всех их делах и многих деликатных проблемах.

Шахид, младший из родных братьев Дикбер, был с детства очень беспокойным ребенком, дерзким и непослушным. Вырос в красивого парня, высокого, стройного. Женился он очень рано и, во-многом, случайно.

В те годы чеченцев в армию не призывали, они считались неблагонадежными, и сразу после школы Шахид начал работать на шахте. Ему уже исполнилось 18 лет (он поздно пошел в школу) и парень часто ходил на молодежные вечеринки чеченской диаспоры «Ловзар». Однажды он на спор с друзьями схватил за руку дочь одного уважаемого чеченца. Дерзкий спорщик, прямо как его отец. Девушку звали Аби. Она была ученицей 10-го класса. Высокая, худощавая, обычная, словом. А, как мы знаем, засматриваться на девушек у чеченцев не принято, притрагиваться нельзя, а уж нарочно схватить за руку считается нанесением оскорбления даже не столько девушке, сколько всей ее родне. Такое могло закончиться миром, только, если он возьмет ее замуж. Скандал кое-как уладили, а Шахида… женили. Он прожил с Аби до конца жизни. Как она переносила все его выкрутасы – непонятно, но родила ему пятерых детей.

Когда Азябай устроил Шахида на работу в Корнеевку, в сельпо, заведующим складом, парню совсем вскружила голову такая «хлебная должность». Однажды вечером, после получки, хорошо отметив это дело в какой-то компании, он подрался с соседом-казахом Мукушем. Да ладно бы просто подрался. Он умудрился ранить того ножом в бок. Аязбаю тут же об этом сообщили, они с Дикбер помчались на место событий и, не теряя времени, привезли раненого к себе домой, заперли в чулане и куда-то ушли. Дома остались дети – мал-мала меньше. Мукуш жутко их перепугал: орал, топал, бился в дверь, весь в крови, а они попрятались по углам и боялись дышать. Через какое-то время отец с матерью вернулись, обработали и перевязали рану, уложили раненого спать. Утром Аязбай поговорил с ним с глазу на глаз. Сказал, что с милицией все решил, но им с Шахидом нужно помириться, чтобы тот не угодил в тюрьму. И действительно. Они заключили мир и подружились