Боги, гробницы, ученые - Курт Церам
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Колдун приказал положить больную на разогретые травы (и этот факт, и все последующие подтверждены несколькими свидетелями), заставил ее выпить горячего вина и, объявив, что она скоро выздоровеет, предсказал ей – это более всего потрясло все семейство – рождение мальчика, который со временем завоюет немеркнущую славу.
На третий день больная встала на ноги. Двадцать третьего декабря 1790 года в два часа утра у нее родился сын – Жан-Франсуа Шампольон, человек, которому удалось расшифровать египетские иероглифы. Так сбылись оба предсказания.
Если дети, зачатые дьяволом, и впрямь рождаются с копытцами, нет ничего удивительного в том, что вмешательство колдунов приводит к не менее заметным результатам. Врач, осматривавший юного Франсуа, с большим удивлением констатировал, что у него желтая роговица глаз – особенность, присущая жителям Востока, но крайне редкая для европейцев. Более того, у мальчика была необычайно темная, почти коричневая кожа и восточный тип лица. Двадцать лет спустя его везде называли «египтянином».
Он был сыном революции. В сентябре 1792 года Фижак присягнул на верность Республике. С апреля 1793 года начался период «великого страха». Дом Шампольона-отца стоял в тридцати шагах от плаца (впоследствии эта площадь будет названа именем Шампольона), на котором было посажено «дерево свободы». Первое, что Франсуа услышал уже вполне осознанно, стал плач тех, кто искал в родных для него стенах убежища от разбушевавшейся черни. Среди них был и священник, который стал его первым учителем.
«Пяти лет от роду, – отмечает один растроганный биограф, – он осуществил свою первую расшифровку: сравнивая выученное наизусть с напечатанным, сам научился читать». В семь лет мальчик впервые услышал волшебное слово «Египет» в связи с обманчивым блеском «фата-морганы» – намеченным, но так и не реализованным планом участия его брата Жака Жозефа, который был старше Франсуа на 12 лет, в Египетской экспедиции Наполеона.
В Фижаке Франсуа учился, по словам очевидцев, плохо. Из-за этого в 1801 году старший брат, одаренный филолог, очень интересовавшийся археологией, увозит мальчика к себе в Гренобль и берет на себя заботу о его воспитании.
Когда вскоре одиннадцатилетний Франсуа проявляет удивительные познания в латинском и греческом языках и делает поразительные успехи в изучении древнееврейского, его брат, также человек блестящих способностей, как бы предчувствуя, что младший когда-либо прославит фамильное имя, решает впредь именоваться Шампольоном-Фижак. Впоследствии его называли просто Фижак.
В том же году с юным Франсуа беседовал Жозеф Фурье. Этот знаменитый физик и математик участвовал в Египетском походе, был секретарем Египетского института в Каире, французским комиссаром при египетском правительстве, начальником судебного ведомства и душой Научной комиссии. Теперь он был префектом департамента Изер и жил в Гренобле, собрав вокруг себя лучшие умы города. Во время инспекции школ он вступил в спор с Франсуа, запомнил его, пригласил к себе и показал ему свою египетскую коллекцию.
Смуглолицый мальчик, словно зачарованный, смотрит на папирусы, разглядывает первые иероглифы на каменных плитах. «Можно это прочесть?» – спрашивает он. Фурье отрицательно качает головой. «Я это прочту, – уверенно говорит маленький Шампольон (впоследствии он будет часто рассказывать эту историю), – я прочту это, когда вырасту!»
Не напоминает ли вам это историю о другом мальчике, который однажды так же убежденно, с той же маниакальной уверенностью сказал своему отцу: «Я найду Трою!» Но какими различными путями шли они к осуществлению своих детских мечтаний! Сколь различными оказались их методы!
Шлиман был самоучкой чистейшей воды. Шампольон ни на шаг не отклонился от намеченного пути в овладении науками (кстати, он прошел этот путь настолько быстро, что обогнал всех товарищей по учебе). Шлиман начинал свои исследования, не имея никакой специальной подготовки, Шампольон – во всеоружии научных знаний своего века.
О его образовании заботился брат. Он пытался сдерживать невероятную жажду знаний, обуревавшую мальчика. Тщетно! Шампольона интересовали самые отдаленные вопросы, и он протаптывал тропинки ко всем монбланам наук.
В двенадцать лет он опубликовал свою первую книгу, название которой говорит само за себя: «История знаменитых собак».
Отсутствие систематического исторического обзора мешало ему в занятиях, и он сам составил хронологическую таблицу, озаглавив ее: «Хронология от Адама до Шампольона-младшего». (Старший брат отказался от родовой фамилии, предчувствуя, кому из двух братьев суждено отбрасывать большую тень. Шампольон-младший, называя себя так, намекал на существование Шампольона-старшего.)
В тринадцать лет Франсуа начинает изучать арабский, сирийский, халдейский, а затем и коптский языки. Заметим, кстати, что какой бы предмет он ни осваивал, что бы ни делал, чем бы ни занимался, все это в конечном счете было связано с проблемами египтологии. Так, он взялся за древнекитайский, только чтобы попытаться доказать родство этого языка с древнеегипетским.
Он знакомится с текстами на древнеперсидском, пехлевийском, персидском, казалось бы очень далеких от предмета его интересов и только благодаря Фурье попавших в Гренобль, собирает все, что только может собрать, и летом 1807 года, семнадцати лет от роду, составляет первую географическую карту Древнего Египта, первую карту времен царствования фараонов.
Всю дерзость этого труда можно оценить, лишь зная, что Шампольон не располагал (да и не мог в то время располагать) никакими источниками, кроме Библии да отдельных латинских, арабских и еврейских текстов, большей частью фрагментарных и искаженных, которые он сравнивал с коптскими. Только коптский язык, известный благодаря тому, что в Верхнем Египте на нем изъяснялись вплоть до XVII века, и мог служить своего рода мостиком к языку Древнего Египта.
Одновременно юноша собирает материал для книги и принимает решение переехать в Париж, но Гренобльская академия желает получить от него заключительный труд. Господа академики имели при этом в виду обычную, чисто формальную речь. Шампольон же представляет целую книгу – «Египет при фараонах» (L’Egypte sous les Pharaons).
Первого сентября 1807 года он зачитывает введение. Стройный, высокий юноша, болезненно-красивый, как все рано созревшие люди, – таким он предстал перед академией. То, что он сообщает, сформулировано в смелых тезисах и излагается с покоряющей силой логики.
Результат необычаен! Семнадцатилетнего юношу единогласно избирают членом академии. Ренольдон, президент академии, поднимается и заключает его в объятия: «Если академия, несмотря на вашу молодость, избирает вас своим членом, она тем самым отдает дань вашим заслугам, тому, что вы уже совершили. Но в еще большей степени она рассчитывает на то, что
