Звёздный зверь - Роберт Хайнлайн

— Пока вроде все хорошо.

— Да, но это еще не конец. Судья О'Фарелл рассказал мне потом, что шеф полиции так боялся этого зверя, так дергался, что решил не дожидаться министерского одобрения: он прямо приступил к казни.

— Что?!!

— Вы дослушайте до конца. Он никому не стал ничего говорить, только случайно в эту самую ночь впускной вентиль оказался почему-то открытым и резервуар наполнился до краев. Утром, когда посмотрели, Ламмокс лежал на дне. Так что шеф Дрейзер решил, что «несчастный случай» увенчался полным успехом и у него стало одной головной болью меньше.

— И что потом?

— А то, что этот потоп Ламмокса даже не побеспокоил. Он находился под водой несколько часов, а когда воду спустили, проснулся, встал и очень вежливо со всеми поздоровался.

— Амфибия, скорее всего. Ну и что же ты сделал, чтобы пресечь это самоуправство?

— Погодите, еще не все. Дрейзер знал, что от огнестрельного оружия и взрывчатки толку мало… да вы знаете, вы же читали… во всяком случае — если применять их в масштабе, безопасном для самого городка. Ну он и решил пойти по стопам Борджиа.{15} Не зная ничего о биологии твари, он набрал с полдюжины ядов в количествах, достаточных, чтобы отравить целый полк, и рассовал всю эту химию в различную пищу.

— Ну и как?

— Ламмокс с радостью заглотил все до последней крошки. После этого его даже в сон не потянуло. Похоже, у него только обострился аппетит, потому что первое, что он сделал, умяв отраву, — сожрал тот самый впускной вентиль. Резервуар опять начало заливать, так что пришлось отключить его к чертовой матери от городского водопровода.

— Этот Ламмокс мне начинает нравиться, — хихикнул Кику. — Как ты сказал, сожрал вентиль? А он был из чего?

— Не знаю. Сплав какой-то.

— Хм… похоже, ему нравятся грубые корма. Возможно, у этой маленькой птички есть маленький зобик.

— Не удивлюсь, если так.

— Ну и что же потом сотворил этот полицейский герой?

— Слава Богу, вроде бы ничего. Я попросил О'Фарелла вдолбить в его умную голову, что если он будет упорствовать в своем стремлении перехитрить Министерство, то кончит свои дни, скорее всего, в исправительном заведении, световых годах этак в тридцати от его драгоценного Вествилла. Так что теперь он сидит тихо и пытается разобраться с этой проблемой. Последней его блестящей мыслью было залить Ламмокса бетоном и оставить так помирать, на манер мухи в янтаре. Но тут не согласился О'Фарелл, он решил, что это как-то негуманно.

— Значит, Ламмокс все еще сидит в своей банке и ждет, пока мы решим его судьбу?

— Думаю, да, сэр. Во всяком случае вчера было так.

— Ну, пусть подождет, что-нибудь придумаем. — Мистер Кику взял со стола отчет и рекомендацию к действиям Гринберга.

— Если я правильно понимаю, вы мою рекомендацию отвергаете? — спросил Гринберг.

— Нет. С чего это ты решил. — Кику подписал постановление, разрешающее уничтожить Ламмокса и положил его в корзину для исходящих, которая сразу же проглотила свою добычу. — Если я отвергаю чье-нибудь решение, я одновременно увольняю и автора, а для тебя тут есть еще одна работенка.

— А! — Гринберг почувствовал укол сожаления, он-то наполовину ожидал, что шеф снимет с его совести груз, отменив смертный приговор Ламмоксу. Что ж… ничего не попишешь… да к тому же этот зверь и вправду очень опасен.

— Ты змей боишься? — продолжал мистер Кику.

— Нет. Пожалуй, даже люблю.

— Великолепно! Хотя лично я даже представить себе такого не могу. Я всегда боялся их до смерти. Однажды, еще мальчишкой, в Африке… впрочем, ладно. Ты когда-нибудь имел дело с рарджиллианцами? Ведь нет?

Наконец-то до Гринберга дошло.

— Был у меня раз переводчик-рарджиллианец, в той истории с Вегой IV. Я отлично с ним ладил.

— А вот про меня такого не скажешь. Сергей, есть небольшое дело, связанное с переводчиком-рарджиллианцем, доктором Фтаемлом. Может, ты даже о нем и слышал.

— Конечно, слышал, сэр.

— Я вполне признаю, что как рарджиллианец, — в устах Кику последнее слово прозвучало как что-то неприличное, — Фтаемл — парень хороший. Но все это дело сильно попахивает неприятностями, а я из-за своей фобии, боюсь, совсем потеряю на неприятности нюх. Вот я и хочу взять тебя в помощники, чтобы ты ко всему принюхивался.

— Я думал, что вы больше не доверяете моему носу, шеф.

— Что же нам, несчастным, остается, пусть слепой ведет слепых, если ты позволишь мне немного переиначить метафору. Может, вдвоем мы и сумеем что-нибудь вынюхать.

— Да, сэр. А можно спросить, в чем там суть?

— Ну…

Ответить мистер Кику не успел: мигнул сигнал, и голос секретарши объявил:

— Ваш гипнотерапевт, сэр.

Заместитель министра посмотрел на часы.

— И куда это всегда девается время? — Затем повернулся к селектору: — Проводите его в заднюю комнату. Я сейчас. — Он продолжил, обращаясь к Гринбергу: — Фтаемл будет здесь через полчаса. Я не могу сейчас с тобой говорить, мне надо пойти подготовиться. Посмотри папку «Срочно». Там — все, что у нас есть. Очень мало. — Мистер Кику с ужасом поглядел на переполнившуюся за время беседы корзинку с входящими. — Слушай, ты не разберешься тут со всей этой макулатурой. Подписывай за меня и откладывай в сторону то, что, по твоему мнению, мне стоит посмотреть самому. Только предупреждаю, если таких бумаг наберется больше полдюжины, честное слово, — отправлю тебя обратно в Гарвард.

Он торопливо встал, сделав в уме заметку сейчас же позвонить секретарше: сказать ей, чтобы она отмечала все, что будет проходить через его кабинет в следующие полчаса, а после принесла эти бумаги ему на просмотр. Интересно, как этот парень умеет работать. Мистер Кику от себя не скрывал — рано или поздно, а все равно умирать придется; он хотел, чтобы на его место попал Гринберг. А тем временем пусть паренек попрыгает.

Дверь кабинета сомкнулась за спиной заместителя министра;

Гринберг остался один. Он уже протянул руку за папкой с надписью «Срочно», как в корзинку свалилась новая бумага; одновременно мигнул красный огонек и противно зажужжал зуммер.

Гринберг взял бумагу, пробежал ее до середины, убедился, что она и вправду срочная, но в этот момент ту же комбинацию света и звука продемонстрировал аппарат внутренней связи; на его экране появилась знакомая физиономия начальника отдела по связям с планетами Солнечной системы.

— Шеф? — возбужденно выкрикнуло изображение.

Гринберг дотронулся до кнопки двухсторонней связи.

— Гринберг за него. Шеф попросил, чтоб я не дал его креслу остыть. Твоя записка только что пришла, Стен. Вот как раз читаю.