Дурная кровь - Дженнифер Барнс

знала, что он ведет меня в другую комнату.

— Здесь оба агента, охранявших Лорел, — сжав зубы, произнесла я. — Они

должны скрываться. Вместе с ней.

Я осмотрела комнату, словно Лорел могла быть здесь. Словно, если я хорошенько

поищу, я смогу найти её.

— Кэсси. Кассандра, — Бриггс сжал моё плечо чуть сильнее. Я почти этого не

почувствовала. Я даже не понимала, что отбивалась, лихорадочно отталкивала его, пока он

не обнял меня.

— Что произошло? — спросила я. Мой голос словно не принадлежал мне. Слова

казались мне чужими. — Где Лорел?

— Её нет, Кэсси, — это Бриггс завербовал меня в программу. Из всех взрослых в

нашей жизни, он был самым сосредоточенным, целеустремленным и больше всех раздавал

приказы.

— Она исчезла? — внезапно, я замерла. — Или она мертва?

Бриггс ослабил хватку, но не выпустил меня.

— Исчезла. Несколько часов назад нам позвонили охранявшие её агенты.

Состоялся план перехват, перекрыли все ближайшие дороги, но…

Но это не помогло. Вы не нашли её.

— Она у них, — я заставила себя произнести это. — Я пообещала ей, что ей

никогда не придется туда возвращаться. Пообещала, что она в безопасности.

— Ты не виновата, Кэсси, — сказал мне Бриггс, опуская ладонь на мой подбородок

и заставляя меня посмотреть ему в глаза. — За эту программу отвечаю я. Я отвечаю за

тебя. Я принял решение привлечь Лорел, — даже не спрашивая, я знала, что он думал о

ссоре между ним и агентом Стерлинг случившейся в Нью-Йорке. О Скарлетт Хокинс и

Найтшэйде, о жертвах, на которые мы шли ради победы.

— Где Стерлинг? — спросила я.

— Ищет зацепки в штабе ФБР, — ответил Бриггс. — Пытается понять, как, черт

возьми, это произошло.

Это произошло, — слова тисками сжали моё сердце, — потому что я встретилась

с Лорел.

Это произошло из-за меня.

Ты

Твой ребенок без сознания лежит на каменном алтаре, вытянув свои крохотные

ручки и ножки в форме креста. Такая маленькая. Такая хрупкая.

Каждого проверяют. Каждый должен быть достоин.

Твоё горло покрыто ссадинами и синяками. Твои руки дрожат.

Но Пифия не может показывать слабость.

Пифия не может колебаться.

Твои руки сжимаются на шее твоего ребенка. Ты усиливаешь хватку. Девочке дали

наркотики. Девочка спит. Девочка не почувствует боли.

Но работа Пифии не заключается в защите девочки.

Ты ослабляешь хватку на горле малышки.

— Ребенок достоин.

Один из Владык — ты зовешь его Пятеркой — протягивает руку и опускает

ладонь на лоб девочки. Остальные один за другим следуют его примеру.

— Вашего внимания, — по окончанию ритуала произносит Пятерка, — требует

ещё один вопрос.

К тому времени, как на алтаре просыпается малышка, они прижали твоё тело к

стене. Ты не сопротивляешься, когда они сковывают твои лодыжки и запястья.

Пифия — это судья. Пифия — это присяжные. Без порядка, появится хаос. Без

порядка, появится боль.

ГЛАВА 23

Я рванула в свою комнату. С каждым шагом я всё глубже и глубже погружалась в

сознание Владык. Лорел никогда не будет в безопасности. Вы всегда сможете её найти.

Вы создали её с великой целью. Она — Девятка, и вы отпустите её, только если она

провалит ваши испытания. Найтшэйд сказал мне, что Владыки не убивают детей. Но это

не помешало им оставить одного из предшественников Лорел умирать от жажды и жары,

когда ему было шесть — он был всего на два года старше Лорел.

Каждого проверяют, — слова Найтшэйда эхом отдавались в моих воспоминаниях.

— Каждый должен быть достоин.

Будь я нормальным человеком, я бы не смогла представить, какие именно

испытания эти чудовища уготовили ребенку. Но я могла — я могла представить каждую

ужасающую деталь.

Вы не просто причините ей боль. Вы заставите её причинить боль кому-то

другому.

— Кэсси? — Слоан застыла в дверном проёме, словно силовое поле не позволяло

ей зайти в комнату.

— Ты расшифровала его? — спросила у неё я. — Код?

Слоан отрывисто вдохнула.

— Я должна была найти его быстрее.

— Слоан…

— Семерка — это не просто число, — она не позволила мне сказать, что она ни в

чём не виновата. — Это человек.

С грохочущим в груди сердцем я думала о том, что этой песенке Лорел наверняка

научила моя мать.

— Семерка — это человек, — повторила я. — Один из семерых Владык, —

внезапно у меня пересохло во рту, а на моих ладошках выступил пот. Лорел была в

безопасности ровно до встречи, во время которой она передала мне эту информацию. —

Ты знаешь, кто он?

— Я знаю, кем он был, — поправила меня Слоан. — Ми-бемоль, ми-бемоль, ми,

ля-бемоль, фа-диез, ля, си-бемоль. Это не просто ноты. Это числа, — она достала из

кармана лист бумаги. На нём она нарисовала восемь клавиш пианино. — Если сесть за

пианино и пронумеровать клавиши, начиная со средней «до»… — она записала числа.

— Ми-бемоль, ми-бемоль, ми… — произнесла я. — Четыре, четыре, пять?

— Именно, — сказала Слоан. — Из семи нот получается девять чисел — по

двузначному числу для ля и си-бемоль. 445-97-1011.

Через несколько секунд я поняла, как эти числа были связанны с тем, что Слоан

узнала личность одного из Владык.

— Это номер социальной страховки.

— В этом-то и дело, — ответила Слоан. — Это не номер социальной страховки —

по крайней мере, больше нет. Я пыталась понять, что ещё могут означать эти числа, но

потом я решила не искать номер страховки в современных базах данных, а исследовать

архивы.

— Для чего-нибудь из этого понадобилось нелегальное хакерство? — из дверного

проёма раздался голос. Я подняла глаза и увидела Лию, а за ней — Майкла с Дином.

— Почти для всего, — без запинки ответила Слоан. — Я нашла его в архивах

давностью в несколько десятков лет. Этот номер социальной страховки принадлежал

мальчику, родившемуся в Гейтере, штат Оклахома, сорок три года назад. Его звали Мэйсон