Акбар Наме. Том 4 - Абу-л Фазл Аллами
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
248
Когда сия здравая и добродетельная идея завладела умом Его Величества, и он начал искать того, кто был бы украшен описанными выше качествами или желал бы обрести и развить их, Музаффар-хан, которому доверили дела, назначил на этот высокий пост шейха Абд-ун-Наби, послушав не разбирающихся в людях безудержных льстецов и болтунов. Доложив Шахиншаху, попросил утвердить того на посту. Властелин Века, охваченный величайшим стремлением думать о людях хорошо, положился на Музаффар-хана и утвердил назначение. Он (Абд-ун-Наби) украсил свою лавку лицемерием и притворством, и [Его Величество], пребывавший в мирной обители положительного мнения о людях, оставался им доволен. Очень скоро [Абд-ун-Наби] при помощи толпы подхалимов и корыстолюбцев, а также множества недальновидных и невежественных продал свое ученичество за цену учительства, и его видимое обучение превратилось в глубокую мудрость. Он был внуком5 шейха Абд-ал-Каддуса, которого в Индии считали святым. Но поскольку Аллах сделал Его Величество пробным камнем людского достоинства, сей человек вскоре показал свою натуру, и покров оказался сорван с его действий, как об этом будет рассказано в свое время.
Глава 58
Поход Шахиншаха для подавления мятежа Али Кули Хан Замана и другие события
Для тех, кто испил [чашу] до осадка разума1, не секрет, что «мир подобен вину, ибо он усиливает то, что уже существует»2. Если у человека счастливая судьба, то обретение мирских вещей прибавляет ему удачливости и улучшает его нрав, что дает ему тыся
чи преимуществ. Если же, напротив, судьба человека несчастлива и сущность его порочна, мирской успех приносит ему тысячи бед. Его внешнее благоденствие становится причиной несчастья для рода людского, а его омраченное сердце темнеет день ото дня. Его нетвердая стопа сбивается с пути всё дальше и дальше, и он не признаёт ока-249 занных [ему] милостей и не исполняет своего долга по отношению
к благодетелю. В зависимости от того, каково его положение, он временами обманывает и лицемерит, а иногда поднимает завесу над своими поступками и становится явным либо тайным зачинщиком мятежей. Плохо закончившийся путь Али Кули Хан Замана являет тому доказательство. Начиная с прибытия в Индию и улучшения той великой страны, обретенной благодаря свету удачи Шахиншаха, он постоянно совершал недопустимые деяния. Малой вместимостью обладал сосуд его сущности, а потому опьянение стало явным, и некоторые примеры того уже были приведены.
Его Величество Шахиншах благодаря широте своих воззрений постоянно смывал с собственной чистой души записи его ошибок и преступлений водой прощения. Тот злосчастный не ценил сей милости, но продолжал копить пороки.
м
>Д, 84
Когда до государева слуха дошло, что неразумная голова Искандар-хана Узбека3 заражена бунтарством, Его Величество посмотрел на сие сквозь пальцы, и, направляясь в Нарвар поохотиться на слонов, послал к нему Ашраф-хана с умиротворяющими указами и предложил явиться ко Двору, отбросить недостойные мысли и стать на благоприятный путь. Когда Ашраф-хан добрался до Уда, владения Искандар-хана, последний выказал рвение, выйдя приветствовать царские приказания, и обошелся с Ашраф-ханом уважительно. Он с почестью доставил его в свой дом. Ознакомившись с содержанием Высочайшего послания, изъявил повиновение и для вида начал приготовления к посещению Двора. Так, притворяясь, провел немало времени, однако на самом деле лицемерил и замышлял иное. Наконец он сказал Ашраф-хану: «Ибрахим-хан — наш седобородый [старейшина] (аксакал) и живет по соседству. Давай отправимся к нему и вместе с ним поедем ко Двору».
С таким намерением они отправились из Уда в Сархарпур, бывший владением Ибрахим-хана, а оттуда поспешили к Али Кули-хану. Там вся шайка решила оказать сопротивление, и выступила из-под покрова стыдливости, и объявила о бунте. Они сказали друг другу: «Сейчас царская процессия далеко — все заняты охотой на слонов; разделимся на два отряда! Искандар-хан и Ибрахим-хан отправятся в Канаудж дорогой через Лакхнау и посеют там смуту, а Али Кули-хан со своим братом Бахадур-ханом проедут через Маникпур против Маджнун-хана Какшала, джагирдара тех земель, и разожгут там пламень мятежа. Таким образом, быть может, нам удастся победить». Когда в порочных умыслах те негодяи избрали такой путь, они преступным образом удержали при себе Ашраф-хана. Ибрахим-хан и Сикандар-хан [Искандар] двинулись в Лакхнау, а Али Кули-хан и Бахадур-хан выступили в сторону Карры и Маникпура.
250
Лишь вести о мятеже дошли до военачальников той области, таких, как Шахам-хан Джалаир, Шах Будаг-хан, Амир-хан, Мухаммад Амин Дивана, Султан Кули Халдар, Чалма Тавачи, Шах Тахир Ба-дахши и его брат Шах Халил-ул-лах, Гада Али тулакчи, Хан Кули Сарбан, Юсуф Тагаи и прочие, как они объединились и встретили мятежников. Близ местечка Нимкар4 меж ними [с одной стороны] и
Сикандар-ханом и Ибрахим-ханом [с другой] произошло ожесточенное сражение. Мухаммад Амин Дивана ударил по центру мятежников и многих смешал с прахом. Однако во время атаки его лошадь споткнулась, и он рухнул наземь. Негодяи набросились на него и взяли в плен. Хотя Шахам-хан и Шах Будаг-хан несколько приуныли, видя участь Мухаммад Амина, однако в конце концов, как и подобает преданным, двинулись вперед и приложили немалые старания. Они бились мужественно, и [множество] храбрецов с обеих сторон полегло на поле. Поскольку вероломные, к несчастью, превосходили их числом, царские военачальники сочли разумным отступить в крепость Ним-кар и доложили об обстановке возвышенному порогу. Али Кули-хан и Бахадур-хан повернули поводья к Маникпуру и подняли там главу утеснения разбоем и грабежами. Маджнун-хан Какшал, опытный воин, счел нежелательным сражение с мятежниками и укрылся в крепости Маникпур. Он отправил посланцев Асаф-хану, призвав того примкнуть к нему, и когда последний узнал о беде, то отрядил часть своих людей для охраны области Гарха, а часть бывалых воинов взял с собой и явился в Карру. Там раздал воинам добычу, взятую в Чаура-гархе, и, кроме того, поддержал Маджнун-хана крупной суммой. Последний, ободренный помощью Асаф-хана, часто посылал из крепости 251 храбрецов сражаться с силами Али Кули-хана. В это же время Мадж-нун-хан и Асаф-хан отрядили быстрых гонцов и доложили Двору о положении вещей. Посланцы прибывали один за другим, после того как царская процессия вернулась с охоты на слонов, и Его Величество занялся управлением делами. Поскольку подавление мятежа и раздоров приносит всем спокойствие и обеспечивает умиротворение всего человечества, Шахиншах, согласно заповедям Царя Мудрости
