Пестрая лента - Юрий Феофанов

Серьезные ученые им возражали: это не гипотезы, а фантазии, не солидные раздумья, а сенсационный бред и т. д. И очень аргументированно доказали, что никаких таких пришельцев не было.

Мой друг, прочитав одно такое научное опровержение, вздохнул и сказал:

— Уж лучше бы они молчали.

— Они же ученые, — возразил я, — и разве истина не дороже фантазий?

— Когда как, — уныло выдавил он из себя.

Это было что-то новое. А он между тем продолжал:

— Тома Сойера тоже не было. И Дон-Кихота. И Мюнхгаузена. А им памятники стоят. А на Беккер-стрит Шерлоку Холмсу до сих пор пишут письма с просьбой раскрыть преступление, перед которым пасует Скотланд-Ярд. Так были они или не были?

— Видишь ли, — начал я, но он перебил меня.

— Нет, ты послушай. Вот мы ругаем детективные кинофильмы и повести. Все говорим: в жизни не так, в действительности по-другому. Верно все. А вот мне жаль, что по-другому. Мне больно, если интуицию заменит ЭВМ.

— Подожди, подожди… Одно дело сладкие сказки, которые в лучшем случае волнуют воображение и не больше. И другое дело — преступление. Ты что же, хочешь, чтобы мы выбросили за борт всю технику расследования — пусть вместо этого гений сыска поразит всех своей проницательностью, раскроет одно-два эффектных преступления, а другие преступники в это время будут посмеиваться. Так ты хочешь?

Очевидно, я взял слишком серьезный тон. Он сник сразу, пробормотал: «Извини, я совсем запутался», — и ушел. Я, откровенно говоря, даже испугался. И так у него, как говорят наши общие знакомые, резьба не в ту сторону. А я на него напустился еще. Чего доброго…

Но на другой день Порфирий ворвался ко мне радостный, словно выиграл по лотерее «Волгу».

— Кассу ограбили, — улыбаясь во весь рот, завопил он. — И как ограбили! Как в кино!

Я рискнул заметить, что радоваться по этому поводу, по меньшей мере, неуместно. А мой друг, захлебываясь от восторга, выкрикивал несвязные слова: «борода», «пистолет», «оптический прицел», «восемнадцать тысяч», «кисточка для грима».

— Успокойся, успокойся, — всполошился я, предлагая ему стакан воды.

— Да нет, я серьезно. Поразительно дерзкий налет. А как их раскрыли?! Ты обязательно должен пойти на суд.

Я пообещал, что пойду, и был благодарен моему другу за то, что не пропустил этого процесса.

Все происходило действительно как в кино…

29 мая 1968 года около 8 часов вечера молодой человек с бородой, в зеленой «болонье», со спортивной сумкой в руках подошел к истринскому универмагу № 2. Миновав торговый зал, человек в «болонье» открыл дверь бухгалтерии. В помещении находилось несколько женщин.

— Здравствуйте, — кашлянув, сказал незнакомец.

— Добрый вечер…

— Инкассатор уже был?

— Нет. А что?

— Тогда минуту внимания. Всем поднять руки вверх, — человек в «болонье» медленно опустил руку в карман.

— Если это шутка, то дурного тона, — улыбнувшись, сказала старший бухгалтер.

— Я не шучу. Руки! — Круглое дуло пистолета приворожило взоры испуганных женщин.

Одна из них, кассир, сделала инстинктивное движение к сейфу.

— Ни с места. Стреляю. Отойдите в угол, — незнакомец быстро подошел к сейфу, открыл сумку, сгреб туда пачки денег. Потом, поводя пистолетом, медленно отступил к двери. Тем же пистолетом ткнув в часы, сказал:

— Сейчас шесть минут девятого. Еще семь минут не трогаться с места. В противном случае, — пистолетом он указал через плечо на окно, — мой партнер откроет огонь. Он сидит в чердаке напротив. Учтите, винтовка с оптическим прицелом. Оревуар, мадам…

Ошеломленные женщины стояли, глядя в страшное окно. Когда стрелка показала 15 минут девятого, кассирша кинулась к сейфу, будто надеясь, что все это дурной сон. Увы, денег не было. 18 186 рублей…

Утром работники следственного управления УВД Московской области В. А. Бабаянц и Е. А. Абрамов осматривали место происшествия и беседовали с очевидцами дерзкого и редкого по исполнению налета. Вскоре к ним присоединились работники угрозыска И. П. Стасевич, Ю. М. Степанов и В. В. Крутов. Оперативную группу возглавил заместитель начальника УВД Московской области А. Г. Экимян. Начальник Истринского горотдела С. Е. Никифоров тоже принял участие в поисках грабителей.

Поисках… Ограбление-то совершилось, как в кино! Да вот только грабитель (или грабители) забыли одну кинематографическую деталь: на месте преступления не осталось ничего — ни отпечатка пальцев, ни следа подошвы.

— Как вы думаете, — спросили у женщин, когда те рассказали обо всем во всех подробностях, — борода настоящая?

— Кто ж его знает. Теперь многие в бородах ходят. М-да! Скорее, настоящая. Бледный такой молодой человек. Интересный. На кандидата наук смахивает.

— А по-моему, приклеил бороду, — не согласилась другая. — Уж очень аккуратная. А сам — да, бледный очень.

— А пистолет? Какой у него был пистолет? — перед очевидцами разложили все виды отечественного и трофейного оружия.

— Нет… Не похож… Не то… — ни один из пистолетов женщины не признали. — Тот большой, черный. Эти другие…

— Н-да, не густо, — сказал кто-то…

Чтобы начать расследование, вернее представить хоть возможные пути поисков, решили создать модель преступления. Из опроса очевидцев создавалось твердое убеждение, что грабитель был интеллигентный человек — вежливый тон, книжные обороты речи. Действия выдавали опытного преступника: перчатки, уверенность. Но может быть, как раз наоборот: опытный не решился бы в одиночку прийти в универмаг, когда там полно народу. А вдруг сообщники были за дверью? Борода своя или приклеенная? Бледность естественная или грим? Если человек гримировался, следовательно, скорее всего местный. Модель получалась довольно расплывчатой…

А поиски тем временем шли.

Участникам группы бороды стали буквально мерещиться и сниться во сне. Они понимали, что приклеенную бороду снимут, свою обреют. И все же «бородомания» преследовала их. Случайно узнали, что на матче в Лужниках кто-то из зрителей, замеченный в хулиганстве, нарядился в бороду. Его не задерживали, только замечание сделали. Нашли-таки парня: оказался, как и ожидали, не тот. Просто баловался с бородой. Когда бородатого официанта из ресторана «Истра» пригласили в отделение «насчет паспорта», он лукаво подмигнул:

— Уже третий раз «паспорт проверяете…»

Звезда местной самодеятельности, «первый любовник», истринской сцены в те дни сбрил бороду — если бы он знал, какие «надежды» подал сыщикам. Нет, все не то. Все не те…

Но, между прочим, посещение Дома культуры, не давшее никаких реальных результатов, снова навело на размышление о бутафории и гриме.

— Если предположить все-таки, что грабитель был загримирован, — сказал себе следователь Абрамов, — очень искусно загримирован, так, что никто не заметил…

Гипотеза всегда лежит в основе версии. Она высказывается часто «в порядке бреда», но базируется на опыте, фактах, интуиции. Опыт говорил о квалифицированности преступников, но факты (проверка всех, о ком есть данные) не подтверждали вывода; интуиция нашептывала, что преступники ловко разыграли сцену ограбления, ограбив-таки кассу взаправду. Тогда грим, некоторая инсценированность преступления — откуда это? Пожалуй, стоило внимательнее присмотреться к Дому культуры.

Так в поле зрения оперативной группы попал один из администраторов Москонцерта, ведающий «кустом», куда входила Истра, Евгений Попов. Дело в том, что в 1956 году его уже судили за нападение на кассира, а в 1962-м за то, что под видом милиции он производил обыски у граждан с целью грабежа.

— Он, — уверенно заявил один из инспекторов, — смотрите, Попов на складе получал бороду.

— Ну-ка, ну-ка, давайте его сюда!

— Да, Попов получил реквизит. Только он не администратор Москонцерта. Опять ошибка? У бравшего реквизит алиби. А у администратора? 29 мая он был в Истре… Фотография Попова предъявлена очевидцам.

— Нет, это не он… Абсолютно уверены…

Надо начинать сначала. И все-таки, как быть с Поповым? Уж коль вычеркнуть его из списка подозреваемых, то надо все проверить до конца. Живет он широко — вино, женщины, друзья. Сейчас роман с некоей Медведевой. Больше, чем роман. Она почти жена, прежнюю Попов бросил.

29 мая Попов был в Истре и сразу же уехал в Ленинград. Там в гостиницу он дал заявку на трех знаменитых — Вицина, Моргунова и Никулина. И еще на Кустинскую. Но поселились в номерах вовсе не знаменитости, а сам Попов, некто Епихин, Медведева и еще Шевцов, молодой человек, руководитель художественного коллектива Дома культуры. Погуляв в Ленинграде, все трое поехали в Прибалтику.