Жрец богини Лу. Гексалогия (СИ) - Якубович Александр

Через минуту со стороны толпы зевак послышались крики и ругань. Пацан вывернулся и убежал, а вот бородача скрутили и погрузили на одну из телег, крепко связанного и с подбитым глазом. Все же, кто‑то из бойцов не удержался и приголубил говорливого «прохожего» кулаком в латной перчатке. Ну, и поделом, отрабатывал бы свои деньги где‑нибудь в другом месте.

Я на секунду остановился и посмотрел на дело своих рук и головы. В большей степени, конечно, головы, но все же. Массовые аресты, обыски, людей хватают по моему приказу… Так мы и до фашизма с Каем докатимся, но, так сказать, какие нравы, такие и методы. Ирдис не брал заказы на мою голову или головы других заметных фигур Клерии. Но скоро в гильдии воров прочухают, что их патрон угодил в застенки короля и на его место придет другой вор. Будет ли он настолько осмотрителен и щепетилен? Ой, не думаю. Так мне уже пора начинать оглядываться по сторонам в поисках болта, который должен влететь мне между лопаток или в грудь? Или у меня есть еще немного времени?

Под взглядами зевак мы наконец‑то погрузили все документы, казну гильдии, кое‑как заколотили выбитые ранее двери, после чего отправились в цитадель. Там меня ждал граф де Шонц‑Вилен, который уже должен вовсю копаться в документах в поисках зацепок, мне же дорога – в камеры. На новые допросы.

Все это серьезно затянулось. Ко мне уже дважды прибегал посыльный от короля с вопросом, где же меня носит, но нужно было закончить с купцами. Прямо сейчас меня ждал последний «гость», после чего я смогу отправиться наверх, а потом секретным туннелем, ведущим прочь из цитадели – в новый дворец, где меня уже заждался король.

Хотелось смалодушничать и взять с собой Армана, но я видел мужчину около часа назад – «сверяли часы» и делились информацией. Граф был серый от усталости, но очень довольный. Его клерки нашли несколько липовых накладных и республиканских векселей на крупные суммы, которые просто «растворились» в воздухе, то есть были обналичены не пойми кем и не пойми для каких целей. Я же убедил мужа Вилы, что именно на эти деньги Республика активно распускала слухи по всему городу, пользуясь связями гильдии воров. Последний же мой «клиент», скорее всего, выведет меня на послов Бренна – больше отдавать приказы, сидя в столице, было некому. В принципе, это было бы и достаточно, чтобы пойти к Каю и выйти из его кабинета свободным человеком, но мне хотелось «дожать». Закончить начатое, чтобы завтра, к прибытию посольства, канцелярия смогла сделать официальное заявление о том, что служба Его Величества нашла заговорщиков, которые порочили честь короля и его невесты. О влиянии Бренна в этом вопросе можно публично и умолчать, но сам факт такого заявления прижмет послам хвосты, причем прижмет крепко.

Я зашел в камеру, уже привычным движением пододвинул табурет к закованному в кандалы мужчине и, не церемонясь, положил ему руку на голову. В любом случае, он из камеры отправится либо на галеры, либо в петлю – оскорбление Его Величества, да еще в подобном ключе, слишком серьезное преступление по меркам этого мира.

Сегодня в чертогах я пробыл дольше, чем, наверное, когда‑либо раньше, так что чувствовал я себя, мягко говоря, не хорошо. Немного помогали горячие отвары из трав и какая‑нибудь простая еда, но не слишком надолго. Мне уже давно надо было выйти наружу и вернуться к этому вопросу утром – после здорового и крепкого сна. Но я, видимо, на самом деле стал цепным псом престола: вцепился, как бульдог, и отказывался отпускать свою добычу, пока она еще дергается и дышит.

Да, этот купец встречался с одним из послов Бренна. Получал от него расписки и золото для оплаты услуг гильдии. Зачем такие сложные схемы? Республика привыкла вести дела через сложные схемы, чтобы можно было выбить одно звено – и концов не найти. Так что все стряпалось минимум через трех‑четырех посредников. И даже арест Ирдиса ничего не давал. Даже при наличии менталиста: чтобы выудить такие мелочи, мне бы потребовались месяцы. За это время Бренн бы добился или политического скандала, или срыва свадьбы. Ну, или слухи бы разошлись по всей Клерии, Паринии и Гонгорскому Королевству и репутация Сании и самого Кая просто были бы уничтожены. Беспроигрышная партия, против такой информационной атаки мы ничего не могли сделать. Вот только случилось невероятное – Ирдис заговорил сам, а я только применил некоторые методы из родного мира. В том числе «там разберутся» и «пройдемте в отделение» для всех причастных или просто проходивших мимо. Конечно, купцы не могли забыть о погроме гильдий весной, но то был совершенно иной проект. Более прозрачный и прямолинейный.

Но Ирдис заговорил.

Когда я уже собирал сознание купца, впрочем, не слишком старательно, все мое сознание взвыло от чувства опасности. Я окинул взглядом окружающую меня пустоту, еще не понимая, что изменилось.

Она замерла. Бездна опять не колыхалась, будто застыла в янтаре.

Оглянувшись еще раз, я увидел знакомую и так пугающую меня фигуру‑манекена, стоящую прямо у меня за спиной, «шагах» в пятнадцати. Дистанция в бездне была понятием весьма условным. Для меня это было полтора десятка «шагов», для Лу – три‑пять, для Пала или Калиты? Полшага? Руку протянуть? Не знаю.

Главной проблемой было то, что неизвестное находилось прямо между мной и чертогами разума, куда я должен был вернуться, чтобы вырваться в реальный мир и скрыться от этого «нечто».

Когда я ее заметил, фигура пришла в движение: подняла средней длины, какой‑то нелепый меч, состоящий только из клинка и рукояти – без гарды – и двинулась в мою сторону. Я полностью бросил сознание купца, которое сейчас расплывалось по бездне – не до него – и стал лихорадочно думать, как защититься.

Сражаться в бездне я не умел, у меня тут просто не было противников. Та битва с Лу – она была на инстинктах и на моей территории, сейчас же моя душа находилась в междумирье. Я рефлекторно призвал ментальный конструкт и посох привычно лег в правую руку, которая со временем еще больше потеряла в своей форме и окончательно налилась желтовато‑белым светом божественной энергии Лу. При соприкосновении руки с посохом, что высвободило часть божественной силы, которая сейчас была намертво спаяна с моей душой, заполняя недостающие части, потерянные когда‑то в боях, неведомое будто взвыло и ринулось вперед. Ну как, взвыло, я почувствовал вибрацию пространства вокруг себя, это было больше похоже на ультразвук.

Фигура занесла над головой меч, далеко отведя руку назад, будто хотела одним ударом разрубить меня на две части. Я, уже отвыкший от боя на посохах – сказывалось отсутствие реальной практики по причине утери конечности – неловко принял удар на один из краев ментального конструкта и попытался увести магический клинок сущности в сторону. Почему магический? А какой еще может быть клинок в руках безликого существа, которое атакует меня в бездне?!

Вместо привычного скольжения металла по металлу я почувствовал мощный удар, который ударил меня в самое основание естества: как будто бы кто‑то шарахнул огромным молотом по груди, вышибая из легких воздух. Сверкнула вспышка, клинок сущности отскочил в сторону, а я чуть не упал на колени.

Я увидел, как мой ментальный конструкт пошел трещинами. Что это вообще такое?! Как?! Безликий разрушает мою волю? Вытягивает силы?

Встать на ноги не получилось, так что следующий удар я опять принял на посох, стараясь выиграть время.

Вторая атака неизвестной фигуры вогнала меня еще ниже, в глубины бездны – чертоги отдалились и теперь до них было шагов пятьдесят. Если это продолжится в том же духе, то я просто потеряю собственное тело из виду и останусь блуждать тут, пока окончательно не лишусь сил. Или пока это существо меня не прикончит.

Безликий же почуял мою слабость и, в какой‑то поспешности, бросился следом – вниз, через слои ничто, занося клинок для решающего удара.

Я разозлился и попытался достойно ответить. Накачал силой посох, сосредоточился на происходящем – все прочее сейчас не имело значения, ни Кай, ни допросы, ни послы, ничего более. Только я и эта неизвестная фигура, которая пытается меня убить. Увернуться у меня почти получилось: клинок безликого лишь зацепил мое плечо, отклоненный в сторону конструктом, я же смог ударить посохом прямо в голову безликого. Казалось бы, легкое касание, что может пойти не так? Я выдерживал прямые удары разъяренной богини, расщепляясь на части и прячась по всем чертогам от божества, а тут какое‑то касание! Умом я понимал, что это было не реальное оружие – просто такое же оформленное в виде клинка продолжение безликого, которым был и мой ментальный конструкт.