Трава на пепелище - Евгений Истомин

Неизвестно откуда рядом с командором появился боцман. Окровавленный Хребет подхватил Сотара под руку и закричал прямо в ухо:

— Мы тонем, командор! В шлюпку.

— Сколько спаслось? — покачиваясь, пробормотал Сотар.

— Не знаю, пять шлюпок полные, другие попрыгали. Много. А погибло еще больше. Скорее!

— А кораблей?

— Потом считать будем. Скорее!

— Иди. Расскажешь внукам, как мы их тут потрепали. Иди.

— А вы?

— Иди!

Боцман взглянул в глаза командора, пылающие решимостью посильнее, чем его корабль огнем, кивнул, приложил руку к сердцу, отдавая честь, и скрылся в дыму.

Командор Эльн Сотар, шатаясь, добрался до окровавленного тела старпома, лежащего тут же, перевернул его. Затем Сотар устремился к капитанскому мостику, ухватился за поручень и просто стал ждать, пока его флагманский броненосец «Сит Ронин» скроется под водой.

К этому времени адмирал Гравильон был уже мертв вместе со своим кораблем. Те, кому удалось спастись с флагманского броненосца «Великолепный», еще долго потом рассказывали, что последний раз видели старого адмирала стоящим на мостике посреди бушующего пламени и улыбающимся.

Итог сражения в Пеликановой бухте произвел жуткое впечатление на обе стороны.

Из двадцати пяти судов у хотов осталось пять, причем один из крейсеров был настолько поврежден, что его пришлось взорвать. Уцелевшие суда ушли в ближайший порт.

Велетрийцы из сорока девяти судов потеряли шестнадцать, причем больше половины безвозвратно. Таким образом, в бухте осталось семь велетрийских броненосцев, девять крейсеров и семнадцать канонерских лодок, а этого вполне хватало, чтобы начать суровый обстрел береговых позиций.

Однако боевые действия были прекращены на три дня, дабы успеть выловить всех погибших моряков. Глядя на ряды трупов, покрывших песчаный берег, каждый начинал понимать, в какую страшную авантюру ввязался, но обратного пути уже не было. Обе державы открыли счета взаимных новых долгов, ждущих часа расплаты.

5

Велетрийский штаб расположился в доме главы маленького шахтерского городишки под названием Вотолон. Глава города отдал военным правое крыло своего непрезентабельного особнячка, учтиво скрылся в левом и больше не показывался.

Отхлебнув вина, Корийен вернулся за большой старинный стол из потемневшего от времени дерева и устало потер виски. Через окно в комнату влетали отголоски далекой канонады, велетрийский флот неутомимо обрушивал снаряды на окопавшихся хотов. За четыре дня обстрела Корийен успел настолько привыкнуть к этому звуку, что практически перестал его замечать. Кстати, насколько знал магистр, хоты отчаянно огрызались, береговой артиллерией им удалось подбить еще четыре велетрийских судна.

Но пока большая война была по-прежнему далека от Корийена.

Когда он стал военачальником, то думал, что теперь будет разрабатывать стратегию, посылать солдат в бой, ну, или, в крайнем случае, идти в атаку сам. Но чего Корийен никак не ожидал, так это того, что ему придется заниматься административными делами.

Корийен угрюмо взглянул на посетителей.

— Я категорически против, — заявил Тимир Тогоцкий — старший техник, отвечающий за все сухопутные механизмы в велетрийской армии. — Плывите в порт Лекорс и ремонтируйтесь там сколько влезет.

— Это вы плаваете, а мои корабли ходят, — пробурчал командор Феолийский, выполняющий обязанности адмирала после гибели Гравильона.

Старший техник кинул на командора злобный взгляд и повернулся к Корийену:

— Магистр, даже на самый простой ремонт одного броненосца затрачивается материала как на сорок двигов. Мы не можем себе позволить такой роскоши, мы не рассчитывали на это.

— Один броненосец стоит и ста двигов, — воскликнул командор.

— Но не накануне сухопутной операции, — парировал техник, — или вы предлагаете поставить его на колеса?

«Ха, а неплохая идея», — подумалось Корийену, впрочем, нет таких крепких колес и дорог, чтобы выдержать подобную махину.

— Мы потеряли кучу кораблей и народа ради того, чтобы хотя бы один пехотинец вышел живым с противоположной стороны Стены, и теперь имеем право на небольшую услугу.

— Не забывайтесь, командор, — буркнул Корийен, — мы ценим то, что совершили матросы, но и пехотинцам скоро предстоит кровавая баня, так что не стоит задаваться. Вы можете отбуксировать поврежденные суда в порт?

— Да, кроме двух — броненосца и канонерки.

— Канонерку придется оставить здесь, а на починку броненосца средства мы выделим.

— Но магистр… — взмолился техник.

— Тимир, проследи, — перебил его Корийен. — Броненосец действительно дорогое удовольствие, глупо его потерять во время пути в порт. Но помните, командор, только самые срочные работы, только те, что позволят дойти до порта Лекорс. Не более. Свободны.

Оба посетителя учтиво поклонились и вышли из комнаты. Корийен услышал, как за закрытой дверью тут же возобновился спор, постепенно затихающий в конце коридора.

На пороге появился полковник Аларон, в мирное время бывший командиром гарнизона крупнейшего города Велетрии Вионии, теперь же выполняющий обязанности адъютанта при магистре.

— Магистр Корийен, к вам какой-то шахтер. Говорит, что он вроде представителя на три угольных разреза к северу.

— Что ему нужно?

— Посоветоваться хочет.

— Зови.

Мощный велетриец в робе черного цвета со значком на груди, указывающим, добычей чего он занимается, прошел к столу и протянул большую мозолистую ладонь. Корийен пожал ее.

— Я, это, по какому вопросу, — пробасил шахтер, теребя в руках кепку, — наши интересуются… тут войска… все дела… об окончании работ нам ничего не сообщили… вы, это, солдаты, а мы-то… то есть я хочу узнать, можно нам подготовиться, хотя бы транспорты выделить, чтобы в случае чего…

— Боевые действия планируется вести на территории Хоты, — коротко ответил Корийен.

— Планируется-то оно… может быть. Вот только и мы планируем добыть иногда одно количество, а на твердый камень наткнемся — и все планы к бесам…

Корийен вздохнул:

— Свободных транспортов нет, но я дам задание, чтобы придумали что-нибудь насчет вас.

— Хорошо… вы дайте задание, пусть что-нибудь… спасибо. Всего доброго.

Шахтер откланялся, надел кепку и вышел.

Корийен позвал адъютанта и поручил найти кого-нибудь, кто мог бы успокоить работяг.

В этот самый момент в кабинет ворвался Филион Ромалийский, последнюю неделю координирующий расстановку войск. Вот этого посетителя Сальмадорский действительно ждал.

Поспешив отправить адъютанта, Корийен выставил на стол бутылку вина и два бокала. Быстренько разлив напиток, магистр выжидающе уставился на Филиона:

— Ну, рассказывай.

— Готово, — возбужденно заговорил пожилой «чистильщик», прихлебывая из бокала, — сто семьдесят тысяч солдат встали на позиции по южному флангу, остальные войска расположились вдоль всей Стены, как и планировали. Против нас на направлении южного ущелья не больше ста тысяч хотов. Разведчики докладывают, что их позиции нашими артобстрелами хорошо потрепало. Три форта разрушено, пушек побито не меньше трех десятков, полевые укрепления перерыты, словно мотыгами.

— Тебя послушать, так наши войска вообще просто прогуляются к хотской столице.

— Этого я не говорил. Живой силы уничтожено, к сожалению, немного. Хоты достаточно сообразительны, чтобы прятаться. — Спец улыбнулся. — Впрочем, кто бы сомневался.

— Итак, когда мы можем начать наступление?

— Да хоть сейчас.

— В таком случае завтра. С рассветом. — Корийен кликнул адъютанта: — Собирай штаб и старших офицеров. Да, и про короля не забудь.

Юный король находился в ближайшем крупном городе Фьолинэле в гостях у одного из богатейших велетрийских олигархов, владевших четвертью рудников по добыче железа. До Вотолона он мог добраться часов за пять, так что у Корийена оставалось время спокойно обсудить планы с офицерами без помех.

Когда король появился в комнате Корийена, совет был окончен и тот уже остался наедине.

— Доброй ночи, магистр, — заплетающимся языком проговорил монарх, отчего можно было понять, что он изрядно навеселе. — Мне сообщили, что атака начнется совсем скоро, я требую, чтобы впредь все важные решения принимались с моим участием.

Корийен оторвался от карты, разложенной на столе, и спокойно ответил:

— Об атаке мы принимали решение со штабом, Первосвященник. Не думаю, что стоит разводить в армии бюрократию.

— Это моя война, магистр, и я обязан принимать участие…

— С вашего позволения, хочу заметить, что это война Велетрии.

— О, как разбаловал Орден мой дражайший покойный родитель, — злобно протянул король, — если уже второй магистр осмеливается перечить королю. Ну ничего, я сумею справиться с этим, как уже справился один раз.