Операция «Караван» - Дмитрий Янковский

Подумав, я с ним согласился. Были бы мы одни, можно было бы еще пораскинуть мозгами с целью оптимизации действий, но с нами был Урман, а из него боец, как из петуха сковородка. Так что лишний риск только ради сохранения жизни и здоровья охранников был неоправдан. На том и порешили.

Бежать лучше всего было ночью. Никакого транспорта в зоне не парковалось, так что полагаться приходилось только на собственные ноги, а значит, надо было позаботиться об отсутствии погони. Алекс предложил радикальный метод, мол, надо перебить всю охрану под корень, а потом не спеша свалить.

Но мне не хотелось устраивать тут кровавую баню. Сошлись на компромиссе, решив зачистить только часть охраны, непосредственно несущую службу, а остальных нейтрализовать более гуманным способом.

График смены караулов и расположение постов мы знали наизусть. Часов у нас не было, но мы ориентировались по звуку, так как смена сопровождалась клацаньем затворов и рапортами караульных. Выждав пятнадцать минут, мы велели Урману сидеть тихо и ждать Алекса.

На подготовку оставалось минут пятнадцать, потом надо действовать, потому что нападать лучше всего минут за десять до следующей смены, когда постовые больше думают о предстоящем отдыхе, чем о несении службы.

Первым делом Алекс прополз под кроватями и свернул шею дневальному, чтобы не мешал. Затем мы разделись до гола и хорошенько натерлись сажей, которую набирали из печной трубы в нарядах по кухне. Мы смешали ее с крысиным жиром.

Алекс без труда отодрал от подошвы ботинка подкову, изрядно затертую и заточенную о каменистую почву. В качестве оружия она была совершенно непригодна, зато годилась в качестве рабочего инструмента.

С ее помощью мы отщепили от дверного косяка две длинных заостренных щепы с палец толщиной. Вот это уже было какое-то подспорье в драке. В какой-то мере даже оружие, вроде деревянного штыка. И хотя я был против кровопролития, отказываться от идеи вооружиться не стал. Нет, ну правда, не с голыми же руками идти на охранников с винтовками и пулеметами!

Замаскировавшись и вооружившись подобным образом, мы приступили к выполнению главной части плана.

Сначала забрались с Алексом на верхний ярус кровати. Алекс усадил меня к себе на плечи, поднялся во весь рост, а я осторожно встал на них ногами и, чуть оттолкнувшись, допрыгнул до потолочных стропил, зажав щепу в зубах.

Повиснув на пальцах, я подождал, когда Алекс вскарабкается по мне, как по веревке, и подтянет меня наверх. Босыми ногами мы пробежали по брусу до того места, где к нему примыкала кровля из ферропласта. Листы лежали внахлест и крепились к брусьям острыми скобами. Аккуратно, не спеша, Алекс уперся в кровлю плечом и начал толчок за толчком отжимать ее наружу. Скоба с едва слышным скрипом потихоньку начала выходить из дерева. Поначалу трудновато, но потом выскочила, как морковка из грядки. Лист отошел, образовав изрядную прореху в крыше.

Мы выбрались наружу и, двигаясь вдоль силовых элементов, где листы были прибиты прочнее, вскарабкались почти до гребня крыши.

В зоне располагались четыре барака, выход из каждого охранялся пулеметным гнездом, устроенным из мешков с песком. Кроме пулеметчика и его второго номера в расчет входил стрелок со скорострельной винтовкой. Расстояние от барака до гнезда составляло метров пятнадцать. Это укрепление, по плану, было нашей первой целью. Но чтобы его подавить, от нас обоих требовалась акробатическая ловкость. В себе я не сомневался, а вот Алекс казался мне грузноватым для подобных трюков. Поэтому я жестами объяснил ему, что пойду первым, для гарантии, а ему лучше следом за мной. Он кивнул.

Чуть подтянувшись, я вскочил на гребень крыши и, как по канату, помчался по нему вдоль барака, в сторону пулеметного гнезда. Конек возвышался относительно грунта метров на пять с половиной, что значительно повышало дальность прыжка, но все же пятнадцать метров от барака до пулемета великовато.

Позади слышно было, как набирает ход Алекс. Достигнув края крыши, я оттолкнулся в прыжке с такой силой, что чуть не потянул сухожилие, но оно того стоило. Меня, намазанного сажей, не могло быть видно на фоне ночного неба, поэтому, когда я приземлился в пяти метрах от пулеметного гнезда и в кувырке погасил силу удара, охранники не поняли ничего. Просто не успели. Я прыгнул второй раз, используя инерцию от падения, и всадил заостренную щепу в глазницу обладателя винтовки за миг до того, как мои ноги коснулись земли. Охранник к этому времени только успел снять оружие с предохранителя.

Я схватился за рукоять ножа, висящего на поясе стрелка, и ударил его ногой в живот. Охранник отлетел назад и перевалился через мешки с песком. У меня в левой руке осталась его винтовка, а в правой нож.

Ножом я тут же ударил назад, всадив его по рукоять под основание черепа пулеметчика, а третий охранник в это время уже падал на спину, с щепой Алекса в глазнице.

Мы притаились в пулеметном гнезде.

«Вроде не нашумели» — жестами показал Алекс.

Подождали две минуты, чтобы убедиться в отсутствии тревоги. Хотя чушь, конечно. Ни с вышек, ни из других пулеметных гнезд невозможно было понять, что тут произошло за кратких две секунды. У большинства людей на зевок уходит побольше времени.

Лучи прожекторов, установленных на вышках, продолжали лениво шарить в пространстве.

«Ты оставайся за пулеметом, — показал я жестами. — Если что, прикроешь».

Мне же надо было занять одну из вышек для гарантии. В принципе, задача не великой сложности, если бы не ряд колючей проволоки, отделяющий вышки от внутреннего пространства лагеря. Голышом через нее не попрешь, резать нечем. А взрывать гранатами, которых в гнезде был припасен полный десяток, слишком шумно.

Но мы заранее продумали, как тут быть. Вот только мне этот способ не очень понравился. Ненавижу я таскать тяжести. А что делать? Пришлось взвалить на плечи сорокакилограммовый мешок с песком и переть его до самой «колючки». По мере движения, когда прожекторный луч оказывался в опасной близости, приходилось падать, закрывая мешок собой.

Достигнув цели, я с облегчением швырнул мешок на «колючку», и он повис сантиметрах в тридцати над землей. Этого мне с лихвой хватало для преодоления преграды.

Выждав очередное прохождение луча, я отошел метров на пятнадцать, разогнался и прыгнул, целясь босой ногой в верхнюю часть мешка. Через миг я оттолкнулся от него и преодолел оставшуюся часть заграждения.

Падение, кувырок, снова на ноги. Камень попал под плечо в момент переката. Неприятно, ссадина будет, а от нее в болотистой местности добра не жди. Дальше, не теряя времени, я бросился вперед и притаился под вышкой, & зоне, недоступной для взгляда засевшего наверху пулеметчика.

Вскарабкаться по лестнице на вышку для меня труда не составило, а вот то, что люк не поддался попытке его открыть, чуть расстроило. Он оказался заперт на задвижку. Ладно. Акробатика всегда мне нравилась больше, чем таскание тяжестей. Это разнило нас с Алексом, но зато мы прекрасно дополняли друг друга.

Зажав нож в зубах и перебравшись на брусчатый каркас вышки, я уцепился руками за основание бортика, подтянулся и встал на узкий карниз пальцами босых ног. Находиться в такой позе более двух секунд было немыслимо, поэтому я распрямился, перехватился руками за перила, перемахнул их и оказался прямо за спиной пулеметчика.

Видимо он услышал производимый мной шорох, потому что застал я его в перевешанной через перила позе. Он глядел вниз, пытался увидеть, что могло производить такой звук. Пришлось дождаться, когда он распрямится, а уже потом ударить острием ножа в висок.

Все, две пулеметных позиции остались за нами. Это можно было смело назвать успехом, особенно с учетом того, что противник до сих пор ни о чем не догадывался. С вышки и пулеметного гнезда мы могли контролировать огнем внушительную территорию лагеря. Причем, когда начнется стрельба, охранникам трудно будет понять, где свои, где чужие, какая из вышек в руках неприятеля, а по каким стрелять нельзя. Мы же не собирались свой флаг вывешивать…

Понять же ночью, откуда и куда ведется стрельба фактически невозможно. Но все же занятых позиций для чистого выполнения плана было недостаточно. Мы рассчитывали на помощь заключенных. Без их согласия, правда, но что поделаешь? Некогда было вести с ними переговоры, да и аргументов у нас не хватило бы для их убеждения. Поэтому мы решили подключить их к участию в нашем побеге на простых рефлексах.

Я перевел луч прожектора так, чтобы он осветил ворота нашего барака, а затем махнул перед ним рукой. Это был условленный сигнал Алексу, мы заранее договорились, что он по нему должен делать.

Через пять секунд темноту разорвала яркая вспышка. Это Алекс швырнул гранату под ворота нашего барака. Грохнуло. Створку ворот сорвало с петель. В воздухе заклубилась пыль. Одна секунда, вторая, третья… Мы не могли начать стрельбу первыми, иначе охранники сразу смекнут, какое пулеметное гнездо и какую вышку мы заняли. Нужно было не спешить, не нервничать, а дождаться выхода на сцену заключенных.