Даниил Галицкий. Первый русский король - Наталья Павлищева

Даниил торопился домой, но сначала заехал в обитель. Анна была рада, в обитель нечасто приезжали гости, а уж такие…

– Дай посмотрю… Похудел, невесел… С чего? Снова Ростислав?

– Хуже. Батый развернулся на Киев. Уже взял Чернигов и прислал в Киев послов. Михаил позволил их убить.

– Чего послы требовали?

– Подчинения и десятины во всем.

– Убивать послов было нельзя. За Киевом Болоховские земли, а потом Галичина?

– Да, – совсем помрачнел Даниил.

– Что делать собираешься?

– Я в Киеве Дмитра посадил, может, хоть до весны продержит? Я пока к ляхам и уграм съезжу. Должны же понять, что не помощи в своих неурядицах прошу, а против общего врага!

Анна встала, прошлась по узкому открытому переходу, в котором разговаривали, чтобы не мешать остальным, остановилась у перил, долго смотрела, как легкий ветерок кружит последний лист с ветки, словно не решаясь опустить его на землю. Сын молчал, понимая, что мать торопить не следует.

– Нет, они не помогут. Мог бы только папа римский, но для этого нужно время, которого у тебя больше нет. Время у вас было после того, как эти безбожники впервые появились в половецких степях, но русские князья ничего не поняли, и европейские короли сейчас тоже не поймут.

Бывшая княгиня тяжело вздохнула, села рядом с Даниилом, положила свою руку на его.

– Послушай меня, сын. Я всегда советовала тебе бороться за Галич, за отчинные владения, не бояться никаких противников. Теперь я скажу иначе. Бывает, когда против врага надо стоять на смерть, а бывает, когда надо склонить голову.

– Склонить перед погаными?! Никогда!

– Я так и знала. Я не прошу тебя подчиниться, но обмани, уйди в сторону, отведи беду от своих земель. Если поймешь, что ты один и рядом никто не встает, схитри, хотя бы сделай вид, что покорился.

– Я отступил однажды и почти двадцать лет корю себя за это! Людям в глаза смотреть не могу, стоит вспомнить тогдашнее бегство.

– А лучше было бы, погибни и ты на поле боя? Собой жертвовать надо тогда, когда в этом смысл есть, а просто погибнуть…

– Что сейчас-то делать?

Он уже давно взрослый, сильный князь, но бывали минуты, когда очень хотелось услышать материнский совет.

– Попробуй узнать, чего хочет этот Батый.

– Десятины во всем!

– Дай, больше потеряешь, если по твоим землям Орда пройдет.

– Не могу! Не может русский князь перед поганым голову склонить и добровольно ярмо на шею надеть!

Мать вздохнула:

– Даниил, у тебя пока нет сил сопротивляться, потому постарайся сохранить хотя бы жизнь. Сумеешь выжить и семью спасти, наберешь сил и чтобы против встать. Но если сгинешь без толку, то никому от этого добра не будет. У кого помощи просить станешь?

– У Конрада, у Болеслава, у Белы, у всех!

– И все не дадут. Послушай меня, сын. Все, что я до сих пор слышала о поганых, говорит о том, что Киев они возьмут и твои земли разорят. Договариваться ты не хочешь, твое право. Тогда постарайся укрыть семью и своих людей. Увози всех и все, что сможешь.

– Это бегство!

– Беги, но выживи! Города восстановишь, отстроишь заново, но для этого надо остаться живым! Увези семью, Василька, бояр, тех, кто за тебя, дружину, казну…

Даниил уже стоял с раздувающимися ноздрями, сжав кулаки, только уважение к матери удерживало его от резкого ответа.

– Я поеду к Беле, попрошу у него дочь для Льва, потом родичу не откажет!

– Родичу, говоришь? Феодосия с Анной сестры, а Мстислав со своим зятем Ярославом всю жизнь воевали. И ты с Андреашем тоже. А уж будущему родичу против такой силы помогать?.. Бела не столь глуп, Даниил. Я вижу, тебя не убедить. Постарайся сделать то, что ты задумал, поскорее, чтобы у тебя осталось время выполнить сказанное мной. Только боюсь, не хватит.

Он уже собрался уходить, когда Анна вдруг снова окликнула:

– Данила, постарайся выжить, тогда у тебя будет возможность вернуть себе отчинные земли и оставить их детям. Если выживешь, то скопишь силы, чтобы тягаться с погаными, а пока их нет, берегись.

Тошно, ох как было князю тошно. Умом понимал, что мать права, нет у Руси сил биться против татар, потому что каждый за себя, а поодиночке они всех побьют. Но не мог же русский князь преклонять выю перед поганым?! Понимал, что помощи не получит, что мать права, и Бела дочь за Льва не отдаст. Но нельзя же просто сидеть и ждать?! И бежать, забрав семью и бояр, тоже не мог. Он, Даниил Романович, бежавший всего единожды и не желавший повторения того кошмара!

– Нет, нет, – убеждал себя князь, – Бела согласится, он поймет опасность, поверит, он неглуп и осторожен.

Даниил уже знал, что он сделает: сосватает Льву дочку Белы, убедит его дать войско, поднимет Котяна с половецкой конницей и вместе с такой поддержкой даст бой под Киевом! От этого решения стало вдруг почти легко. Правда, мелькнула опасливая мысль, что Дмитр долго Киев не продержит. Тем более надо торопиться! Ничего, татары зимой не так сильны, как летом, успеет!

Даниил, всем на удивление, действительно поспешил в Беле IV. И снова его не понимал никто. На Руси беда, весь восток и север в пожарищах, столько городов загублено, столько людей сгинуло, а князь вдруг свадебные хлопоты затеял… И возможный жених заартачился, и княгиня Анна тоже.

Но Даниил глянул на своих грозно:

– Не для себя стараюсь. Анна, запомни, как придет известие, что татары Киев осадили, беги к уграм или к ляхам, все одно. Здесь не сиди.

Теперь все почувствовали ледяной ветер опасности. Княгиня прошептала:

– Может, мы сейчас уедем?

– Нет! Боюсь я за вас, Аннушка, очень боюсь, но если все уедем, скажут, что князь бросил город. Ты знаешь, что это…

Да, знала, это значило, что князь добровольно отрекается от власти в городе, что любой может взять, кто посмеет. И хотя Холм Даниил сам оставил, увозя всю семью, словно отказывался бы от него. Анна побледнела, но кивнула:

– Я все сделаю, князь.

Жена редко называла его князем, всегда Даниилом или мужем, если так говорила, значит, поняла важность. Даниил и утра дожидаться не стал, поторопил юного жениха в дорогу. Анну долго держал в объятиях перед отъездом, гладил темные волосы, убеждал:

– Все будет хорошо, я успею, Бела согласится на помощь, вместе побьем татар у Киева, чтоб дальше носа не совали…

Но не было в его голосе звенящей уверенности, и княгиня понимала, что скоро для нее главным будет сберечь детей и свою жизнь. Анна – дочь Мстислава Удатного и внучка хана Котяна, к которому у татар особый счет. Внучка половецкого хана в плен попадать никак не должна. Долго смотрела вслед, махала платом, но слезы лила недолго. В тот же вечер тайно приказала самой доверенной неболтливой девке собрать кое-что особо нужное для детей и быть наготове.

Потянулись трудные дни ожидания беды. Хуже нет ждать да догонять, но вдвойне трудно ждать дурных новостей, каждый всадник у стен города казался плохим вестником. Еще хуже становилось ночью, тогда любой стук или звук заставлял вскакивать, накидывая плат на голову, выбегать и подолгу всматриваться в темноту, пугливо прислушиваясь…

И все равно, как ни были готовы к плохому, а сообщение об осаде Киева в ноябре застало врасплох. Где князь? Что теперь делать, сразу ли бежать к уграм или подождать? Шли день за днем, а ни из Киева, ни от Даниила новостей не было. Сердце Анны изболелось. Она написала свекрови в обитель, чтоб тоже собиралась бежать с ними, но старшая Анна отклонила предложение, только, как и Даниил, просила сберечь детей. И княгиня решилась! Если муж вернется, то сумеет разыскать их, велика земля, но не настолько, чтоб потеряться вовсе.

Только отправились не к уграм, а к ляхам, там родственники оставались и по отцу, и среди половцев от матери. Уже в пути их застала весть о падении Киева. Город сопротивлялся сколько мог, так и не дождавшись ни от кого помощи. И именно это – что Даниил не привел помощь киевлянам – подкосило Анну сильнее всего. Неужели в живых нет?! Будь княгиня одна, давно слегла бы, но вокруг нее дети. Самый старший, Иракл, умер, Лев с отцом, остальные младшие. Она не имела права погибать или просто опускать руки, она должна спасти детей! Анна старалась гнать от себя вторую половину страшной мысли, о том, что мужа нет в живых.

Но сначала женщина отправилась во Владимир-Волынский к брату и единомышленнику Даниила Васильку Романовичу.

Увидев перед собой измученную неизвестностью и страшными мыслями женщину, князь бросился успокаивать:

– Анна, жив он, жив! Только, видно, с Белой договориться не получается, угры, видно, много требуют.

– Да какой договор, татары половину Руси разорили! Чего ему приспичило Льва женить-то?! Другого времени не найдет?! Семью бросил, город бросил, всех бросил…

– И ты не понимаешь, – вздохнул Василько. – Да не ради свадьбы Данила туда поехал, ему Констанция не нужна, а вот конница угорская и половецкая как глоток воздуха необходима! Не справиться самим без помощи, не отстоять Руси. Должен же Бела понять, что разобьют нас, за них примутся!