Пещера чудовищ - Чарльз Робертс

Момент, и последний спросонья дернул курок установленной на прицел винтовки. Пронесшись над головой упавшего зоолога, заряд угодил целиком в тушу медведя. Это спасло Римма.

Медведь взревел, попятился назад, затем повернул к лесу и медленно заковылял, оставляя за собой кровавый след.

Охотники, разбуженные всем происшедшим, и со сна не понимая в чем дело, подняли беспорядочную стрельбу, козел жалобно блеял, зоолог продолжал еще вопить о помощи, председатель стонал на земле, вывихнув слегка ногу…

Спустя полчаса крестьяне были свидетелями героических результатов охоты. Медведь, очевидно, серьезно раненый, более не решится беспокоить деревню. Однако, о дальнейшем преследовании не могло быть и речи, так как вывих председателя Об-ва внушал опасения. Зоологу помогли переодеться и, сопровождаемые радостными кликами всей деревни, охотники покинули ее, направляясь в Ок-д. Римм перед отъездом захватил с собой тщательно срезанные пласты глинистой почвы, на которой отпечатались следы исполинского медведя.

9. Теория профессора Шнейдерса

Известие о возвращении охотников мгновенно облетело весь город. Слухи, переходя от одного жителя к другому, непрерывно росли, разукрашивались множеством вымышленных подробностей и принимали невероятный характер. Возвратившиеся охотники были героями дня. Вышедший экстренный выпуск вечерней газеты сообщал все детали необычайного приключения. Кроме того газета приводила интервью о профессором Риммом. Не оставалось ни малейшего сомнения, что дело идет о появлении давно исчезнувших видов, долженствующем взволновать и поколебать весь мир.

На следующий день утренний выпуск сообщал новую сенсацию: профессор Шнейдерс собирался сделать публичный доклад в «Обществе изучения физических и естественных наук», где обещал дать исчерпывающую теорию необыкновенных явлений.

Все эти сообщения взволновали весь город и еще задолго до начала огромная толпа осаждала здание общества. Негодованию мистера Брукса не было предела. Однако, он поспешил очутиться в ряду присутствующих.

Стрелка часов показывала ровно восемь, нетерпение и зале достигло высшего предела. Наконец, президиум общества занял свои места. Встреченный громом аплодисментов, профессор Шнейдерс начал говорить.

Слегка коснувшись взглядов прошлого на природу космоса, он перешел к новым воззрениям. Обрисовал прогресс современного знания и остановился на «неэвклидовой» геометрии, новой математике многомерного пространства. Уяснив ее смысл, он перешел затем к теории Эйнштейна, ее опытному подтверждению и остановился на событиях, происходящих в окрестностях Ок-да. Во время его речи стояла глубокая тишина. Один лишь Брукс едва сдерживался, готовый прервать своего противника выпадом раздражения.

Профессор говорил между тем:

«…Представьте себе, мы имеем геометрическую точку. Эта точка идеальна, т. е. не имеет никакого измерения. Предположим, что эта точка движется и оставляет след за собою; мы имеем тогда прямую линию. Прямая линия имеет одно измерение — ее длину.

Предположим далее, чти эти линия двигается перпендикулярно самой себе, мы тогда будем иметь оставленный ею след — геометрическую плоскость. Плоскость имеет уже два измерения — ширину и длину.

Еще далее предположим, что и эти идеальная плоскость совершает движение также перпендикулярно сама себе. Мы уже будем иметь пространство с его тремя измерениями — длиной, шириной и высотой.

Ну, а далее — мы условились брать идеальные геометрические тела — далее мы можем предположить, что и трехмерное пространство может двигаться, так сказать, перпендикулярно само себе, оставляя свой след уже четырехмерного протяжения геометрического тела.

Это кажется сначала весьма странным, но вот простой показательный пример. Мы имеем две линии. Одну из них условимся считать В — неподвижной, другую же — будем около одной из точек О — вращать. Как вполне понятно, эти линии пересекутся. Мы можем даже сделать чертеж. Вот линии АВ, вот А В. АВ оставим неизменной, а А В поворачиваем около точки О, но таким образом, что АВ все более и более приближается, чтобы стать параллельной А В. И вот, мы видим, что вместе с этим точка пересечения, назовем ее М, сначала помещается на доске, затем отходит вбок, вот уже она будет где-то далеко на стене; я поворачиваю еще, и точка М отойдет куда-то на улицу, в город, наконец, за город. Чем более и более становится параллельною А В линия АВ, тем дальше и дальше отходит пересечение M. При очень малой разнице от параллельности, точка М будет лежать где-то вне пределов Земли, наконец, вне пределов солнечной системы, даже в других звездных системах. Наконец, мы сделаем А В и АВ совершенно параллельными. Где же они пересекутся? Мы говорим, что направление линии пересекается в бесконечности. Вполне, я думаю, ясно для всех, это видно из примера, что это возможно, если пространство само по себе — замкнутое тело! Пространство имеет кривизну!..

…Для первого взгляда, вернее — для непривычного взгляда, — это не вяжется как будто с общепринятыми представлениями. Но напомню вам следующее. Вы все, конечно, изучали геометрию, где имели ли дело с известными прямыми линиями, фигурами. Природа же не знает таких! В природе нет прямых линий, нет идеально ровных плоскостей. То, что мы принимаем за таковые, лишь кажущееся. Положим, вы взяли очень ровный лист бумаги и начертали на нем ряд прямых отрезков. Действительно ли они таковы? Конечно, нет. Сама поверхность Земли круглая, и лежащая на ней бумага также имеет совершенно незаметный изгиб, изгиб поверхности земного шара!.. Следовательно, и наш чертеж вогнутый!!

Два математика, первые, независимо друг от друга, разработали так называемую неевклидову геометрию, — их имена — Лобачевский и Риман, вслед за ними множество других: Бальяи, Болиай и прочие. Я не буду здесь останавливаться на ней, скажу лишь, что, усомнившись в кажущихся самоочевидных геометрических истинах, математики путем сложных построений вывели новую геометрию, — геометрию многомерных пространств.

Укажу, что «Эвклидова» геометрия, всем вам известная, у них является лишь частным случаем, где пространство принимается за трехмерное.

Вначале большинству это казалось лишь жуткой «забавой для ума». Но вот многие явления физики, явления магнетизма, электричества потребовали для своего объяснения допущения четырехмерного протяжения. Таковы гипотезы об электромагнитных волнах и вихрях. Однако, все это были лишь гипотезы. Но вот Эйнштейн создает на одном весьма простом физическом факте, именно на невозможности обнаружить абсолютное движение Земли через предполагаемый эфир (солидаризируемый с абсолютным пространством) свою «теорию относительности»…