Мир на костях и пепле - Mary Hutcherson

Лес, как и всегда, встречает влажной прохладой, от которой в такое раннее утро по коже пробегают мурашки. Утренняя роса, только осевшая на листьях и траве, поблескивает во влажном тумане и щекочет каплями открытые участки кожи.

Всего несколько сотен метров, и я уже чувствую себя совершенно иначе: в полной безопасности и на своем законном месте. И почему я так долго отказывала себе в удовольствии выбираться в лес? И даже плевать на охоту, просто это ведь мое место от начала и до конца. И только мое.

Направляюсь вглубь леса, туда, где не была уже, кажется, целую жизнь — к озеру. Первые теплые солнечные лучи начинают играть на водяной глади и отправлять блики на громадные деревья, а я глубоко вдыхаю самый родной на свете запах. Это место помнит, как много лет назад меня переполняло искреннее детское счастье, когда в такие же теплые летние деньки отец приводил меня сюда, чтобы научить плавать и рыбачить.

Грустно осквернять его своим нынешним состоянием, но я нуждаюсь в волшебном уединении. Возможно, хотя бы детские наивные воспоминания помогут залечить глубокие раны и забыть обиды. Но пока что ничего не помогает.

Я не хочу их видеть. Никого.

А особенно не хочу видеть Пита.

И ведь никто не говорил, что, когда тебе не отвечают взаимностью, то чувствуешь себя такой жалкой и ничтожной. Как вообще одно и то же чувство может одновременно согревать душу, наполнять силами, дарить надежду, а уже через несколько часов втаптывать в землю и выжигать дотла? Это какой-то бред. Не зря я всю жизнь избегала близости с парнями, потому что ничего хорошего из этого не выходит. И, если бы не Пит со своими наивными голубыми глазами, переполненными глубочайшим смыслом и влюбленностью, успешно избегала бы и дальше. Только вот как вообще можно не полюбить такого парня?

Полюбить…

Неужели это и есть любовь? Если это она, то гораздо лучше для человека вообще не любить. Лучше выбрать другие, более стабильные отношения. Например, во время Тура Победителей между мной и Питом не было никаких разногласий, потому что мы оба прекрасно знали свои роли: изображать бесконечную благодарность Капитолию и еще более бесконечную любовь друг к другу. Сели в поезд, приехали на место, прочли карточки, поцеловались на камеру, вытерпели званый ужин и снова в поезд. Никаких проблем. Да, радостей тоже никаких, но это малая цена за неразбитое сердце.

Хотя радости все же были… Впервые крепко выспавшись без единого кошмара в надежном кольце рук, я была очень рада. Услышав «всегда» в ответ на свою просьбу, я была рада. Приятно было не чувствовать себя одинокой и понимать, что есть человек, которому по несчастливой случайности выпало разделить твою учесть. Не так страшно шагать в неизвестность, когда держишь за руку того, у кого такие же сны, страхи, такая же судьба.

Почему это так сложно…

Чтобы меньше думать, решаю поохотиться, но сегодня точно не мой день. Наверное, даже лесные зверушки слышат шум в моей голове и разбегаются от греха подальше. Собираю немного ягод, но они оказываются до жути кислыми, поэтому отправляются тонуть в озеро под аккомпанемент моей брани.

Выбираю себе место под большим дубом, поглощая запасы домашней еды, и через какое-то время, убаюканная шумом листвы, проваливаюсь в глубокий сон. Он приносит серию новых кошмаров, но вместе с ними хотя бы какие-то силы и бодрость, так что, проспав по ощущениям часов до четырех, решаю освежиться в озере, предпринять еще одну попытку охоты, а потом уже отправиться домой.

Вода, теплая на поверхности, но все еще довольно-таки холодная внутри, порождает в голове теперь не детские воспоминания, а мысли о Квартальной бойне. А еще о парне из морского дистрикта, который нырял так надолго, что я начинала переживать.

Можно ли считать справедливым, что именно мой Пит стал для Энни новой опорой, учитывая тот факт, что только я виновата в смерти ее мужа? Думаю, вполне…

Да и я сама должна была приложить хоть какие-то усилия, чтобы помочь Кресте пережить это горькое известие. Мама в те нечастые наши звонки, всегда упоминала о самочувствии девушки, говорила, что позаботиться о ней, а я же была к этому совершенно равнодушна, погружена в собственное болото из кровоточащих воспоминаний и мыслей.

Еще одно напоминание о том, что земля круглая. Лучше понять это поздно, чем никогда.

Согревшись на солнце, понимаю, что от мыслей все же никуда не деться, поэтому хочу еще немного вздремнуть, но, к своему собственному удивлению, просыпаюсь только на закате. В животе урчит от голода, поэтому доедаю припасы и решаю отыскать немного стрелолиста, подарившего мне имя, чтобы запечь в костре. На этот раз меня ждет удача, и пока запекаются клубни, я радуюсь тому, что провела этот день именно так — наедине с собой. Трапезу прерывают мелкие прохладные капли, летящие сверху из ниоткуда взявшейся тучи. Раньше я могла заранее предсказать по небу погоду на ближайшее время, но этот навык, как и многие другие, уже утерян. Так что, собрав свои скромные пожитки и затушив костер, приходится все же отправиться в сторону дома.

Дождь настигает меня через треть пути, и я чертыхаюсь, искренне не понимая, как можно было проворонить надвигающийся шторм. Это совсем не легкий летний дождик, а самый настоящий ливень, случающийся в этих краях как раз после череды душных и жарких дней. Одежда промокает насквозь за минуту, а впереди еще такой долгий путь, что я даже начинаю волноваться.

Это мой лес, я знаю его как свои пять пальцев, но природа опасна и непредсказуема, поэтому, когда ветер усиливается еще немного, я значительно ускоряюсь. И, когда кромка леса, наконец, показывается перед глазами, облегченно выдыхаю. Одежда весит целую тонну и становится до ужаса неудобной, впитав холодные капли, а обувь мерзко хлюпает на каждом шаге. На улицах, как и ожидалось, совершенно пусто, потому что ни один псих не высунет нос из дома в такую погоду. И если бы я была не так занята размышлениями о своем существовании, тоже давно сидела бы в теплой комнате.

Делаю мысленную заметку первым делом дома забраться под горячие струи душа, а потом выпить целый литр чая, чтобы не простыть. Иначе мой план о самостоятельности и независимости будет обречен на провал.

По аллее в Деревне Победителей уже текут целые реки,