Военное искусство Александра Великого - Джон Фуллер

Одной из составляющих его гениальности была стремительность, с которой он действовал: ни одна ситуация не заставила его ждать; все препятствия устранялись сразу; хотя риск был огромен, успех был предопределен. Время всегда было его верным союзником; он использовал каждый момент, никогда и ничего не откладывая на потом, и достигал результата, пока другие лишь готовились действовать[73].

Не задерживаясь для того, чтобы реорганизовать свое царство или убедиться в лояльности приграничных племен, Александр со своей армией устремился на юг вдоль фессалийского побережья. В Темпе фессалийцы просили его задержаться у перевала, ведущего во внутренние земли, пока они совещались, следует ли его пропустить. Чтобы избежать сражения и все-таки пройти перевал, он приказал своим людям высечь ступени на горе Осса и оказался на дальнем конце ущелья, прежде чем фессалийцы догадались о его планах. Они быстро сообразили, что Александр милостив к ним, и избрали его вместо его отца главой федерации, а также предоставили в распоряжение войска мощный кавалерийский отряд.

Из Темпе Александр поспешил к Фермопилам, воротам в Центральную Грецию, где Амфиктионский совет, как раз тогда заседавший, мгновенно признал его гегемоном союза. Он направился дальше, вошел в Беотию и стал лагерем перед Фивами, в 40 милях от Афин. Афиняне, не готовые выдерживать осаду, направили к нему посольство, в которое входил и Демосфен, просить о помиловании. Александр, нуждавшийся в содействии Афин, был рад их простить, и сделал это столь великодушно, что афиняне засыпали его почестями еще более щедрыми, чем оказывали его отцу. Вся видимость сопротивления исчезла, и на собрании представителей союза он был признан пожизненным гегемоном. За ним оставили также должность его отца – главнокомандующего войсками союза в войне против Персии. Все это произошло совершенно мирным путем. Стремительность была главным оружием, которое парализовало его врагов.

На обратном пути в Македонию Александр посетил Дельфы, чтобы испросить оракула Аполлона относительно своего похода в Азию, и, как сообщает Плутарх, когда жрица отказалась исполнять свои обязанности, поскольку день для этого не подходил, Александр силой поволок ее к треножнику, а она, потрясенная его настойчивостью, будто ему сказала: «С тобой не справиться, сын мой». Услышав это, Александр не стал дожидаться ответа оракула, заявив, что он услышал все, что хотел знать.

Покорив Грецию, Александр занялся тем, чтобы устроить все дела у себя в государстве перед походом в Персию. Фивы и Афины согласились присоединиться к войне под его давлением, в то время как Спарта, не входившая в союз, выступала против. Чтобы укрепить свою власть и власть союза во время своего отсутствия, он решил оставить Антипатра в Греции с войском, достаточным для сдерживания враждебности Спарты и подавления возможного мятежа. То, что он не подчинил Спарту перед началом похода на Персию, хотя мог это сделать, было продиктовано его стремлением немедленно начать войну с Персией, и, хотя стратегически ему было выгодно подчинить Спарту, перед тем как покинуть Грецию, это превратило бы его гегемонию в деспотию. Всю свою жизнь Александр постоянно подчинял стратегию политике, которая является сутью высокой стратегии.

Чтобы развязать Антипатру руки для разбирательств со Спартой, как и на случай восстания, надлежало освободить его от необходимости размещать гарнизоны на северных границах, так что перед тем, как отправиться в Персию, Александр решил успокоить мятежные племена, проживавшие между Македонией и Дунаем. Разве персы не пересекли Дунай и разве он не столь же отважен, как Дарий I? Этот поход имел целью не только подчинить приграничные племена, но и поднять престиж Александра – кампания, которая должна была прославить его имя по всей Греции. Она служила своеобразным прологом к великой драме, где он намеревался выступить в роли македонского Кира.

Весной 335 г. до н. э. Александр приказал военной эскадре отплыть из Византия вверх по Дунаю к определенному месту, где она встретится с его армией. Он отправился из Амфиполя, переправился через реку Несс (Места) и, перейдя Родопские горы, прибыл к горе Гем (Балканы), где, возможно, у перевала Шипка его встретило племя фракийских горцев. (Об этой операции см. главу 8.) Он умело взял перевал, пересек Балканы и направился в землю трибаллов на Дунае. Вождь трибаллов Сирм, заранее предупрежденный о его приходе, приказал своему войску сдерживать его армию, пока он не переправит женщин и детей на остров на реке Дунай под названием Певка. Когда Александр со своим войском подошел, умелыми действиями он вынудил трибаллов принять бой, в котором полегло 3 тыс. их воинов, затем он оправился к Дунаю, где воссоединился со своим флотом. Он намеревался занять Певку и погрузил на корабли отряд лучников и гоплитов, однако, подойдя к острову, он нашел течение столь стремительным, а берега столь крутыми, что вынужден был отказаться от высадки.

Тем временем геты, фракийское племя, населявшее регион к северу от Дуная, собрало отряд, чтобы преградить ему путь. Этот вызов Александр не мог оставить без внимания, и, поскольку Дарий прежде пересек Дунай, и он должен быть сделать это[74]. Он взял те суда, которые оказались под рукой, сделал настилы из камыша и тайно под покровом ночи переправился на северный берег, туда, «где росли густые хлеба» (Арриан. I) с 1500 всадниками и 4 тыс. пехотинцев. Затем, укрытый высокой пшеницей, он внезапно напал на гетов и разогнал их. Xотя с тактической точки зрения эта операция была не столь важной, ее моральные последствия превзошли все ожидания. То, что он сумел переправиться «через самую большую реку» за одну ночь, не наведя предварительно моста, настолько впечатлило местных обитателей, что они повсюду до самого Ионийского залива (Адриатика), так же как и трибаллы, стали считать его непобедимым и послали к нему вестника с тем, чтобы изъявить ему свою покорность.

Под конец этой кампании Александр узнал, что Клит и Главкий, два иллирийских вождя, заключили союз и что Клит захватил Пелий, важный македонский приграничный город на реке Апсе (Девол). Он отправился, чтобы отвоевать его, прежде чем Главкий сумеет прийти на помощь Клиту (об этой операции см. гл. 8). Не сумев захватить город с ходу, он решил осадить его; но только он приступил к строительству укреплений, как в его арьергарде появился Главкий со своим войском, занял возвышение к востоку от Пелия и перекрыл Александру путь к отступлению. Могло показаться, что желание Александра вернуть Пелий было ошибочным, поскольку он оказался в критическом положении, будучи зажат между двумя вражескими силами. Но он вырвался из тисков благодаря блестящей хитрости и маневру и через три дня, узнав, что Главкий воссоединился с Клитом и оба их войска стоят лагерем у Пелия, напал на них ночью, пока те спали. Он возвратил Пелий, и его победа была столь решительной, что лишь однажды за время его правления на северных границах его государства случился мятеж.