Инсургент - Вероника Рот

Шона кладет руки Линн на плечи. Странно видеть Линн с сестрой, вообще видеть Линн с кем-либо. Шона замечает меня, улыбка сползает с ее лица. Она смотрит настороженно.

— Привет, — говорю я, мне больше нечего сказать.

— Здравствуй, — отвечает она.

— О Боже, мама и тебе сказала, да? — Линн закрывает лицо руками.

— Линн, хоть иногда держи свой рот на замке, — огрызается Шона, не сводя с меня глаз. Она смотрит так, будто ждет, что я вот-вот атакую, видимо, силой мысли.

— О! — восклицает Юрай, приходя мне на выручку. — Трис, ты знаешь Лорен?

— Да, — отвечает Лорен до того, как я успеваю хоть что-нибудь сказать. Ее голос четкий и чистый, будто она тщательно проговаривает каждый звук. — Она была в моем страхе, практикуясь во время инициации. Так что, полагаю, она знает меня даже лучше, чем должна.

— Правда? Я думал Четвертый испытывал свои страхи, — признается Юрай.

— Он бы этого никому не позволил, — замечает она, фыркая.

Меня заполняет теплота и нежность, ведь я была допущена до его страхов.

Внезапно замечаю голубоватое мерцание на плече Лорен и подхожу, пытаясь лучше его рассмотреть.

Раздается выстрел. Стеклянные двери разлетаются на осколки. Бесстрашные с голубыми нарукавными повязками стоят на тротуаре снаружи, держа пистолеты, каких я прежде никогда не видела — с узким голубым лучом, исходящим прямо из дул.

— Предатели! — кричит кто-то.

Бесстрашные достают свое оружие почти одновременно. У меня пистолета нет, приходится спрятаться за Бесстрашного, стоящего передо мной. Доставая нож из заднего кармана, я то и дело наступаю на осколки стекла.

Все вокруг меня лежат на земле. Мои товарищи. Мои близкие друзья. Все они лежат, мертвы или умирают. До моих ушей добирается оглушительный звук летящей пули. Я замираю. Один из лучей достигает моей груди. Я пригибаюсь к земле, желая уйти с линии огня, но двигаюсь недостаточно быстро.

Раздается выстрел. Я падаю.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Перевод: Марина Самойлова, Ника Аккалаева, Маренич Екатерина, Воробьева Галина, Мартин Анна, Вероника Романова

Редактура: Анастасия Лапшина, Юлия Исаева, allacrimo, Любовь Макарова, Индиль

Когда я поднимаю глаза, то вижу Бесстрашного солдата, стоящего над коленопреклоненной женщиной. Она одета в белую блузку и черную юбку и держит руки за головой. Улыбка Эрика кажется алчной даже в профиль.

— Дивергент, — говорит он. — Отличная работа. Отведите ее к лифту. Мы решим, кого убить, а кого оставить, за остальными придем позже.

Бесстрашный солдат хватает женщину за волосы и толкает к лифту, буквально волоча ее за собой. Она вскрикивает и хватается за ногу, пригибаясь. Я пытаюсь сглотнуть, но такое чувство, будто у меня в горле клубок ватных шариков. Эрик продолжает идти по коридору, прочь от меня, а я стараюсь не смотреть, как Искренняя женщина ковыляет, проходя прямо рядом со мной, ее волосы все еще зажаты в кулаке Бесстрашного солдата. Теперь я понимаю, что значит быть скованной ужасом: несколько секунд позволяю ему управлять собой, затем заставляю себя действовать.

Один… Два… Три… У меня появилась цель, и я бросаюсь вперед. Следить за каждым человеком, проверяя, жив ли он, занимает слишком много времени. Следующему лежащему без сознания я просто наступаю на мизинец. Нет ответа, даже подергивания. Переступаю через него и нахожу палец следующего человека, нажимаю на него жестким носком своего ботинка. Здесь тоже ничего.

В отдаленном коридоре раздается крик: "Есть один!". Услышав это, еще больше ускоряюсь. Перепрыгиваю через упавшего мужчину вслед за упавшей женщиной, через детей, подростков и пожилых, наступая на пальцы, животы или лодыжки, ища признаки боли. Едва различаю их лица, и все еще не получаю ответа. Наконец, кое-что происходит. Я наступаю на мизинец девочки-Искренней, и ее лицо дергается. Совсем немного — она хорошо скрывает боль — но и этого достаточно, чтобы привлечь мое внимание. Оглядываюсь через плечо, смотрю, нет ли кого поблизости, но из главного холла все ушли. Проверяю ближайшую лестничную клетку — есть лишь кто-то в десяти метрах со стороны правого коридора, присаживаюсь у головы девочки.

— Эй, малыш, — говорю так спокойно, как могу. — Я не одна из них.

Ее глаза приоткрываются.

— Там лестница, примерно в трех метрах от нас, — говорю я. — Когда скажу, что никто не смотрит, ты побежишь, сможешь?

Она кивает.

Я встаю и медленно поворачиваюсь по кругу. Бесстрашный предатель слева от меня смотрит в сторону, подгоняя хромающего Дивергента ударами по ноге. Два Бесстрашных предателя позади над чем-то смеются. Один впереди шагает в мою сторону, но поднимает голову и вновь идет по коридору, меняя направление.

— Сейчас, — говорю я.

Девочка поднимается и мчится к двери лестничной клетки. Я смотрю за ней, пока дверь с щелчком не захлопывается, и вижу свое отражение в одном из окон. Я не одна посреди коридора лежащих людей. Прямо позади меня стоит Эрик. Смотрю на его отражение, встречаю ответный взгляд. Пытаюсь сообразить: если двигаться достаточно быстро, возможно, он не успеет меня схватить. Но быстро осознаю, что, даже рискнув, не смогу его опередить. Пристрелить его я тоже не могу, потому что не взяла с собой пистолет. Разворачиваюсь и поднимаю локоть, он пролетает рядом с лицом Эрика. Парень ловит его прямо у своего подбородка, но не сжимает так, чтобы причинить какой-либо вред. Хватает мою левую руку одной рукой, а второй прижимает ствол к моему лбу, улыбаясь мне сверху вниз.

— Я не понимаю, — произносит он. — Ты оказалась настолько глупа, что пришла сюда без пистолета.

— Ну, зато достаточно умна для кое-чего другого, — отвечаю я, с силой наступая на ногу, в которую выстрелила меньше месяца назад. Он кричит и наносит ребром пистолета удар мне в челюсть. Сжимаю зубы, чтобы подавить стон. Кровь стекает на шею — ему удалось меня ранить. Несмотря на произошедшее, его хватка на моей руке не ослабла. Впрочем, тот факт, что он не выстрелил мне в голову, наводит на мысль, что ему запрещено меня убивать.

— Удивлен видеть тебя живой, — признается он. — Учитывая, что я тот, кто предложил Джанин построить резервуар с водой.

Пытаюсь сообразить, как бы побольнее его ударить, чтобы хотя бы немного ослабить хватку. Только я выбираю сильный удар в пах, как он тут же скользит позади меня и хватает за обе руки, прижимая к себе так, что подвижными остаются только ноги. Он впивается ногтями мне в кожу, я стискиваю зубы — от боли и прикосновения его груди к моей спине.

— Она подумала, что наблюдение за одной из реакций Дивергента на реальную версию моделирования, будет захватывающим, — говорит он, подталкивая меня вперед, заставляя идти. Его дыхание щекочет мне волосы. — И я согласился. Видишь ли, изобретательность — одно из тех наших качеств, которые нужны Эрудитам.

Он выкручивает мне руки так, что царапает мозоли на костяшках моих рук. Я смещаюсь влево прямо на ходу, пытаясь расположить одну из ног между его продвигающимися ногами. С жестоким удовольствием замечаю, что он хромает.

— Иногда творческий потенциал кажется расточительным, нелогичным… если речь не о великой цели.

Я останавливаюсь и, что есть сил, ударяю пяткой прямо ему между ног. Звонкий крик застревает у него в горле, останавливаясь прежде, чем вырвется наружу, и его руки на мгновение ослабевают. Этого времени мне вполне достаточно: я выкручиваю тело настолько сильно, насколько могу, и вырываюсь на свободу. Не представляю, куда побегу, но должна бежать, должна. Он хватает меня за локоть, притягивая назад, и вонзает большой палец в рану на моем плече, вкручивая, пока мои глаза не застилает от боли и я не начинают кричать настолько громко, насколько позволяют легкие.

— Я видел на видеозаписи, что тебя вроде бы ранили в это плечо, — признается он. — Кажется, я прав.

Мои колени подгибаются, и он хватает меня за воротник, волоча к лифту. Ткань режет горло, душит меня, я за ним не успеваю. Тело пульсирует давней болью.

Когда мы достигаем лифта, парень ставит меня на колени рядом с женщиной из Искренности, которую я видела ранее. Она и четверо других сидят между двумя рядами лифтов под наблюдением вооруженных Бесстрашных.

— Я хочу, чтобы один пистолет всегда был приставлен к ней, — говорит Эрик. — Не нацелен на нее, а приставлен.

Мужчина-Бесстрашный прижимает к моей шее дуло своего пистолета. По телу пробегает дрожь. Я смотрю на Эрика. Его лицо красное, глаза слезятся.

— Что случилось, Эрик? — говорю я, вскидывая брови. — Боишься маленькой девочки?

— Я не глуп, — отвечает он, проводя руками по волосам. — Подначивания маленькой девочки, возможно, срабатывали со мной прежде, но больше это не сработает. Ты — лучшая служебная шавка, которая имеется в их распоряжении, — он склоняется надо мной. — Которая, я уверен, совсем скоро будет раздавлена.