Проклятая война - Джефф Карлсон

«Я могу сделать только хуже», — подумал он, снова вглядываясь в ночь и в белые безмолвные точки звезд. Намного ближе мерцали красные маячки самолета-носителя РЛС, возвращавшегося из патруля.

Уланов полагал, что российское командование использовало итальянский канал, чтобы вызвать смятение. Он полагал, что это замаскированный тест американской мощи. Они давили, чтобы получить ответный отпор. Чтобы их прижали. Им хотелось, чтобы американцы почувствовали себя абсолютно уверенными, а это означало… Это означало, что они задумали предательство.

Мысль казалась настолько опасной, что он попытался тут же выкинуть ее из головы — но все признаки были налицо. Он все равно не рассчитывал вернуться домой. То есть о доме речь даже не шла, но Уланов понимал, что вряд ли когда-нибудь вновь воссоединится со своим народом, неважно, чем закончится их борьба. Долг обязывал его оставаться здесь. И он готов был смириться с этим, пока ощущал, что успешно выполняет свою миссию.

Неужели они все же решили заключить сделку с китайцами? Или речь шла о чем-то совсем другом?

Николай Уланов обратил взгляд на редкие очаги света в этом маленьком, холодном, переполненном людьми городе. В его груди смешались чувство вины и глубокая убежденность. Поначалу он попытался скачать новые сообщения, но их либо не было, либо американцы их перехватили. Тогда Уланов начал набирать текст под собственным кодовым именем, «Чарли» — возможно, чья-то нелепая шутка. Эту кличку космонавт получил несколько месяцев назад от российской службы внешней разведки, СВР. На английском его послание звучало весьма зловеще, и командование должно было догадаться, что он им подыгрывает.

«По нанотеху пока отказ, но на Штаты сильно давят мятежники. Предлагаю вам скачать все файлы с МКС. Начните переговоры с…»

Он оборвал передачу, как будто отказала связь или отключился мобильник. Пускай американцы сами раздуют из мухи слона. А он пока будет скармливать им дезинформацию, чтобы не заскучали.

Назревало что-то ужасное.

10

Во тьме загудели вертолеты. Рут, толком не проснувшись, заползла в огромную покрышку армейского грузовика, расцарапав о гайки щеки и лоб.

— Сюда, — позвал Кэм. — Иди сюда.

Шаркая по грязи, она двинулась на голос. Беглецы сошли с шоссе и разбили лагерь рядом со старым войсковым транспортером. Машина, свернувшая с дороги, застряла, не проехав и четырехсот метров. Нос транспортера зарылся в землю, которая в то время была жидкой грязью. Склон холма и грузовик находились под разными углами, что окончательно дезориентировало Рут. Она уткнулась прямо в Кэма. Тот держал в руках винтовку Ньюкама, но на секунду качнулся к женщине, словно хотел обнять ее. Рут прижалась к нему. Ей нужно было ощутить его близость.

Вертолеты ревели вдалеке, и кажется, их шум удалялся. Рут ошалело уставилась в ночь, боясь в это поверить. И тут звезды заслонил мужской силуэт. Женщина отшатнулась. Рассеянный свет отразился в очках Ньюкама.

— Они летят на юг, — произнес сержант.

Шум двигателей эхом носился в холмах, постепенно угасая. Однако вскоре в нем появилось новое звучание: далекий треск выстрелов. Он был еле слышен, «тра-та-та-та», смешавшееся с более громким гудением вертолетов.

«Тра-та-та-та».

Штурмовые винтовки.

— Вот черт, — выдохнула Рут, внезапно осознав, что происходит.

Они с Кэмом вскочили на ноги и уставились в темноту вместе с Ньюкамом. Ничего не было видно — бой шел вдалеке. Если бы мир вокруг по-прежнему оставался живым, они, скорей всего, не услышали бы и этого. В пустоте звук разносился на километры и километры.

— Они схватили Янга и Брейтона, — сказал сержант.

Кэм покачал головой.

— Ты не знаешь наверняка.

— Больше здесь, внизу, никого нет.

Это все изменило. Мысленно Рут уже сдалась и считала, никто не может ее упрекнуть. Они сделала все, что могла. Нанотехнолог собиралась сказать об этом Ньюкаму утром.

«Свяжись со своими людьми. Я больше не в силах идти».

Но теперь страховочная сетка исчезла. У нее не осталось надежды, что капитан Янг и Тодд Брейтон доставят беженцам вакцину. Лидвилл получил свою частицу-охотника, и Рут точно знала, как президентский совет намерен ее применить.

Один мир. Одна нация.

Во что превратится человечество, если это им удастся? Большинство переживших чуму в Штатах принадлежало к белой расе. Иммигранты и цветные в Северной Америке жили в основном на побережьях и во внутренних городах вроде Лос-Анджелеса, Нью-Йорка, Торонто и Детройта. Спаслись в основном беженцы из центральных штатов — и, при определенном взгляде на мир, идея покорения всей планеты казалась от этого еще более привлекательной. Лидвилл готов был поделиться вакциной, только чтобы пополнить запасы рабочей силы — они позволят гражданам других стран спуститься с гор лишь в качестве землепашцев и рабов.

А что если кто-то из ее друзей смог уйти? Возможно, капитан Янг прикрывал Тодда, пока тот бежал от вертолетов… Нет. Хватит обманывать себя. Ответственность лежала на ней. Так было с самого начала. Рут снова взглянула на звезды, борясь со слезами. Затем сжала кулак и терпела, пока руку под гипсом не пронзила жестокая боль.

«Скоро рассвет», — подумала она, и, вернувшись к спальнику, принялась упаковывать рюкзак.

Семь дней ушло у них на то, чтобы пройти сто тридцать километров, причем последние сорок по бездорожью. Ньюкам опасался, что Лидвилл повсюду расставил датчики движения или даже высадил по несколько солдат на каждой вершине в округе, снабдив их рациями и провизией и приказав ждать. Кэм заметил, что в радиусе ста километров куча таких островков, а Лидвилл никак не мог узнать, что из Сакраменто беглецы двинулись на север, а не на юг. На плато Йосемити простирались бесчисленные акры незараженных территорий. А вокруг озера Тахо, намного ближе к их нынешним координатам, возвышались десятки гор и хребтов. Даже если Лидвилл решил охранять только самые крупные шоссе, ведущие к горам, им придется расставить там сотни солдат. Однако риск все же существовал, поэтому Рут, Кэм и Ньюкам обошли крупнейшие островки поблизости от города и направились к дальней цепи небольших гор.

Еще восемь раз они попадали в горячие зоны. На тыльной части левой ладони Рут теперь красовалась цепочка темных подкожных кровоподтеков — последствия перелома. Техночума всегда внедрялась в наиболее уязвимые участки. Синяки постепенно заживали, но Рут подозревала, что без шрамов не обойдется. Еще одна отметина. Хуже того, она ссадила ноги до крови, потому что не хотела жаловаться. Рюкзак натер левое плечо: он неловко сидел, и одна лямка постоянно цеплялась за бинт, удерживающий на весу руку с гипсом.

Над ними снова рыскали вертолеты. И реактивные самолеты. Они забрели на полоску земли, где кишели ящерицы и змеи, а потом зашли в мертвый лес, усеянный дохлыми жуками, — а затем вдруг идти стало легче.

Когда началась чума, в Сьерре третий день хозяйничала метель. Снег остановил множество автомобилей. На высоте примерно в две тысячи метров поток машин поредел — автомобили скатывались с шоссе или образовывали пробки странной конфигурации. Кэм приписывал это плохой видимости и сцепке с дорогой. В какой-то момент Ньюкаму удалось завести «Форд Экспедишн», и они с ветерком прокатились двадцать пять километров. В другой раз проехали пять километров в фургоне и почти тридцать в пикапе. К сожалению, повсюду еще хватало заторов и столкнувшихся машин, перегородивших путь, особенно на поворотах. Снег превратил каждый поворот в ловушку. Беглецам пришлось бросить все три автомобиля. Тысячи внедорожников, военных грузовиков и танков прорывались сквозь метель, заодно с маленькими снегоходами и более экзотическими транспортными средствами вроде тракторов и пожарных машин — любой техникой, достаточно тяжелой, чтобы пробиться по снегу. Но даже эти машины застревали в пробках и сплошным забором перегораживали шоссе. Как только останавливалась одна, другие врезались или увязали, пытаясь объехать ее. Водители бились в панике, истекая кровью и ничего не видя.

Ньюкам обшаривал большую часть военных грузовиков, разыскивая не только пищу и батарейки, но и одежду. Они по-прежнему носили те гражданские вещи, что добыли в Сакраменто, но сержант взял пятнистую армейскую куртку. Он всегда чувствовал себя уверенней, когда можно было опереться на военный опыт и тренировки. Однако на сей раз причина была в другом. Рут считала, что сержант хотел выглядеть достойно, если их поймают или убьют. Он желал оставаться членом своего отряда в последние минуты жизни, и эта его черта восхищала Рут.

Она не высыпалась. Ей снилось слишком много снов, и, несмотря на усталость, она постоянно пробуждалась — словно мозг закипал, пытаясь переварить все произошедшее.