Зов Атлантиды - Йон Колфер

Он опустился на стул.

Перед Артемисом, на том, что он решил назвать экраном разума, отображались разворачивающиеся в реальном мире события. Фаул морщился, наблюдая, как узурпатор Орион неуклюже пытается очаровать капитана Малой.

«Он окончательно испортит мои отношения с Элфи», — подумал он.

А теперь Орион вздумал обращаться с Жеребкинсом как с каким-то мифическим существом.

В одном Орион не ошибался. Развилась вторая стадия синдрома Атлантиды — психического заболевания, которое он сам навлек на себя комбинацией безрассудных занятий магией и чувства вины.

«И чувство вины я навлек на себя тоже сам, ведь я подставил собственную мать под удар Опал Кобой».

Артемис вдруг обнаружил, что числа не властны над ним, пока он находится внутри собственного мозга. И ни малейшего желания переставить предметы на письменном столе не возникало.

«Я свободен».

Метафорический груз свалился с его аллегорических плеч, и Артемис Фаул снова почувствовал себя самим собой. Живым, умным, сосредоточенным, впервые за многие месяцы. Идеи выпархивали из мозга, как летучие мыши из пещеры.

«Так много нужно сделать. Столько проектов. Дворецки… надо его найти».

Артемиса переполняли сила и энергия. Вскочив со стула, он подбежал к экрану разума. Он пробьется, обязательно вырвется из темницы и вернет этого типа Ориона туда, откуда тот появился. Следующим пунктом в списке текущих дел значилось принесение извинений Жеребкинсу и Элфи за грубость, а потом следовало вплотную заняться захватом космического зонда. Подземная река разбила его «Ледяной куб» вдребезги, но можно построить новый. Чтобы воскресить проект, нужно всего несколько месяцев.

А потом, когда ледникам перестанет грозить опасность, он, возможно, согласится пройти курс восстановительной терапии, обратившись к одному из наименее колоритных психотерапевтов народца. Определенно не к Туччу, который стал ведущим собственного ток-шоу.

Экран оказался не таким плотным, как представлялось Артемису. На деле он был глубоким и вязким и напомнил Артемису трубу подачи плазмы, по которой он пробирался в лабораторию Опал Кобой много лет назад. Тем не менее он настойчиво продвигался вперед и скоро почувствовал, как погружается в холодный вязкий гель и тот, словно цепляясь гибкими пальцами, тянет его назад.

— Меня не устрашить! — закричал Артемис, обнаружив, что может кричать, находясь внутри экрана разума. — Я еще нужен на белом свете!

И запоздало подумал: «Устрашить? На белом свете? Я начинаю говорить как этот кретин Орион».

Эта мысль придала ему сил, и он принялся рвать захватившую его в плен слизь. Приятно чувствовать себя активным и решительным. Артемис ощущал себя прежним Фаулом. Неудержимым.

И вдруг он заметил прямо перед собой нечто яркое и шипящее, словно бенгальский огонь в канун Дня всех святых. Огоньки вокруг множились и множились, медленно погружаясь в гель.

Что это такое? Что они означают?

«Я их создал, — подумал Артемис. — Значит, должен знать».

И спустя миг догадался. Шипящие бенгальские огни на самом деле представляли собой крохотные циферки. Одинаковые. Четверки.

Смерть.

Артемис отпрянул, но тут же овладел собой.

«Нет. Я не стану рабом. Я отказываюсь».

Крошечная четверка царапнула ему локоть, заставив юношу вздрогнуть всем телом.

«Это воспоминание, не более того. Мой разум воссоздает трубу подачи плазмы. Все ненастоящее».

Но удары и укусы ощущались как самые настоящие. Стоило крошечным четверкам обнаружить его, как они сбились в стайку злобных рыбок и принялись загонять Артемиса обратно в кабинет.

Тяжело дыша, он упал на пол.

«Нужно попробовать еще раз», — подумал он. Но не сейчас, Четверки, казалось, наблюдали за ним, повторяли каждое его движение.

«Пятерка, — подумал Артемис. — Чтобы выжить, мне нужна пятерка. Я попытаюсь снова. Скоро. Очень скоро».

Артемис почувствовал, как на грудь опустился груз, слишком тяжелый для воображаемого.

«Я повторю попытку, скоро. Держитесь, друзья».

Глава 6

СБРОС БАЛЛАСТА

«Пучина», Атлантида, настоящее время

 Заключенный номер сорок два зашел на официальный сайт полиции Нижних Уровней и страшно удивился, не обнаружив себя в списке «Десять самых опасных преступников».

«Забыли, что я совершил, — подумал он с некоторым удовольствием. — Как и планировалось».

Финт послал короткое виртуальное сообщение Леоноре, одно из десятков посылаемых каждый день.

Любимая, подготовься к поездке. Скоро будем вместе.

Затаив дыхание, он ждал ответа и скоро получил его. Одно слово.

Поторопись.

Быстрый ответ обрадовал Финта — хотя они прожили в браке уже много лет, все еще ловили каждое слово друг друга. Правда, текст сообщения немного его обеспокоил. В последнее время Леонора стала писать коротко, редко больше одной фразы. Он не верил в нежелание любимой жены общаться с ним — скорее всего, она совсем ослабела и каждое усилие для нее мучительно.

Финт послал второе сообщение полицейскому-оборотню Рыдвану Подметке, недавно нанятому специально для заботы о жене и делах Финта.

Леонора слабеет без моей магии, Подметка. Прояви особую заботу.

Финт вдруг почувствовал нетерпение.

Всего несколько часов разделяют нас, дорогая. Держись, ради меня.

Власти, конечно, ошибались. Финт Крут был крайне опасен. Они забыли, что именно он украл миллионы из бюджета на вооружение полиции Нижних Уровней. Именно он едва не разрушил половину Гавани, чтобы избавиться от конкурента.

«И у меня получилось бы, — в тысячный раз подумал он, — не вмешайся мой благочестиво-лицемерный младший братец».

Он запретил себе думать об этом. Мысли о Джулиусе могли изменить основные показатели состояния организма, а это привлечет внимание тюремщиков.

«Нужно немного отвлечься, — подумал он, расположившись у монитора. — Возможно, в последний раз перед уходом. Скоро за мной придет Дубец, а потом полиция поймет свою ошибку. Как всегда, с опозданием».

Улыбнувшись собственному отражению на экране, он набрал короткое сообщение и послал его на определенный веб-сайт.

«Проказничают даже старики», — понял Финт, нажав на клавишу «отправить».

«Пьяный попугай», Майами, настоящее время

Универсальный закон гласит: беглые преступники всегда собираются вместе. Даже если за ними охотятся все служители закона в мире, ударившиеся в бега люди всегда находят мерзкую и грязную харчевню с самым дешевым пойлом и самым хитрым и изворотливым хозяином, о существовании которой даже не подозревает полиция. Обычно заведение отличается стальной дверью, закрашенными окнами и плесенью в туалете, а также блюдами, состоящими не более чем из двух ингредиентов. Именно таким заведением являлся «Пьяный попугай».

Владелец, гном по имени Барнет Ребус, был несколько подобострастен в общении, что внушало симпатию его весьма специфическим клиентам. Если льстивой манеры оказывалось недостаточно для усмирения нарушителя порядка, Барнет подкреплял ее ударом украденной из полиции Нижних Уровней электрошоковой дубинки.

«Пьяный попугай» служил пристанищем гномам, и девиз клуба звучал так: «Если тебя не ждут там, значит, тебя ждут здесь», — то есть каждый изгнанный, преследуемый или бродяжничающий подземный житель, оказавшийся в Северной Америке, рано или поздно забредал сюда. Из Барнета Ребуса получился идеальный хозяин, ибо благодаря капризу природы он относился к крайне малочисленной части представителей волшебного народца, чей рост превышал четыре фута. Поэтому Барнет, прикрыв уши банданой, становился идеальным посредником для общения с людьми, снабжавшими его спиртным, слегка протухшим мясом для приготовления кесадильи[12] и любым количеством оружия, какое он мог загнать с черного хода.

Это раннее утро в «Пьяном попугае» ничем не отличалось от других. В одной кабинке сидели, склонившись над пивными кружками, гномы. Двое спрайтов рубились в хрустьбол на портативных компьютерах, а с полдюжины: эльфов-наемников травили военные байки у биллиардного стола.

Барнет Ребус был занят серьезным разговором с сидевшим за стойкой гномом.

— Ну, Могила, — вкрадчиво уговаривал он, — купи пару пистолетов. Или гранату, на худой конец. Торчишь здесь целый день и лакаешь сырую воду. Разве нет никого, в кого ты хотел бы выстрелить пару раз?

Гном усмехнулся, показав фирменные, похожие на могильные плиты зубы.

— Никого, иногда так бывает, Ребус.

Это совсем не обескуражило Барнета — гнома часто выручал врожденный оптимизм. Кому еще могла прийти в голову мысль открыть бар для чувствительных к свету гномов в солнечном Майами?