Дикая война - Ерофей Трофимов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Двигаясь по расширяющейся спирали, он быстро нашёл точку сбора всей банды, а потом, отыскав все их лёжки, установил примерный состав. Человек двадцать пять, двадцать семь. Рабочих на прииске было тридцать, плюс к ним человек пять хозяйственного и командного состава. Но если вспомнить, что пленных хунхузы брать не собирались, то картина вырисовывалась простая. Подобрались, дали залп, разом ополовинив противника и нагнав страху, а потом атаковали, добивая остальных.
Поведав обо всём увиденном подъесаулу, Мишка получил у кашеваров свою порцию каши и, поев, улёгся спать. Главное, было сделано. Уходили бандиты пешком. Два с половиной десятка человек не могут пройти так, чтобы не оставить ясного следа. Теперь оставалось только найти банду. Проснулся он, когда ещё не рассвело. Быстро приведя себя в порядок и умывшись, парень раздул остатки костра и принялся ждать, когда проснутся остальные.
Казаки оказались на высоте. Спустя час после того, как проснулся первый из них, все успели помыться, поесть и, проверив экипировку, собраться в дорогу. Поднявшись, Мишка взял поводья кобылы и, сев в седло, негромко сказал:
— Пока можем идти верхами. Дальше будет видно.
Казаки одобрительно загудели, и вскоре кавалькада, вытянувшись в колонну по одному, бодро двигалась по следу. Спустя ещё четыре часа Мишка спрыгнул с седла и, обойдя небольшую поляну, зло усмехнулся.
— Они сюда с мулами пришли. Значит, точно знали, что добыча будет.
— Выходит, мы и дальше верхами пойдём? — обрадовался подъесаул.
— Угу. Лень им было на себе такой вес тащить. А на лодках сплавляться побоялись, — кивнул Мишка.
Спустя сутки они как-то буднично и незаметно пересекли границу и углубились на территорию Китая. Или Маньчжурии. Тут сам чёрт ногу сломит, в местных границах разбираясь. След вывел их к речке. По её берегу бандиты и двигались дальше вверх. К вечеру Мишка остановил колонну и, спрыгнув с седла, решительно сказал:
— Троих, кто по тайге ходить правильно умеет, со мной, остальные тут ждут.
— Ты чего всполошился? — не понял подъесаул.
— По воде пену пронесло. Словно стирал кто. Выходит, до деревни недалеко, — пояснил Мишка, отдавая поводья и проверяя оружие.
— Вот бес! А я и не заметил, — восхитился казак и, негромко вызвав троих, отдал их под команду парню.
Чутьё и наблюдательность Мишку не подвели. Спустя час они вышли к деревеньке, на краю которой под навесом стояло полдюжины мулов. Чуть толкнув локтем лежавшего рядом казака, парень глазами указал ему на животных, еле слышно прошептав:
— Передай подъесаулу, они тут. Пусть ведёт людей вокруг деревни. Охватываем её со всех сторон и начинаем. По моему выстрелу.
Кивнув, казак ловко отполз назад и, вскочив, помчался обратно. Всё получилось как нельзя лучше. Единственное, что насторожило Мишку, так это один момент. Когда началась стрельба, бандиты стали рваться к деревенской площади, где была свалена куча дров. Одному из них удалось её запалить, и от костра повалили клубы чёрного дыма. Они явно подали кому-то сигнал.
С этого момента Мишка то и дело подгонял казаков, всей кожей чувствуя, как время утекает, словно вода сквозь пальцы. Но в казаков словно бес вселился. Они врывались в фанзы и потрошили все узлы подряд, собирая всё ценное. Мешки с золотом нашли в доме местного старосты и тут же погрузили их на тех же мулов. Потом начался натуральный грабёж. Глядя на эту вакханалию, Мишка только головой качал и требовал от подъесаула собирать людей.
Из разорённой деревни забрали всё мало-мальски ценное. Включая птицу и скот. Полдюжины свиней с визгом и хрюканьем гнали впереди. Следом десяток коров и невысоких, крепких коней, очень смахивавших на монгольских. И только после этого шли сами казаки. Точнее, сначала десяток коневодов, уводивших гружёных заводных лошадей, и последними сами казаки, прикрывая весь этот табор.
Мишка злился, но понимал, что это их жизнь. Войной живут, с войны и кормятся. Он и сам не остался в стороне, выбрав из всей добычи только оружие и боеприпасы. Отличный слегка изогнутый кинжал с полуторной заточкой и два ящика патронов. Ящик английских и ящик патронов к винчестеру. Ещё ему попалось несколько золотых побрякушек.
А спустя несколько часов их нагнали. Двое прикрывавших отход казаков, догнав отряд, доложили, что по тропе идут примерно сорок вооружённых бандитов. Теперь, когда они шли с грузом, это было опасно. Выбрав место, где тропа уходила по склону холма, Мишка выбрал пятерых лучших стрелков и вызвался устроить бандитам засаду. Выслушав его план, подъесаул одобрительно хлопнул его по плечу и принялся раздавать приказы.
И вот теперь, отстрелявшись и практически ополовинив банду, казаки начали планомерный отход. Ещё одна группа стрелков должна была поджидать их с лошадьми на другом склоне холма. Обойти это место было невозможно. Справа был длинный овраг, за которым начинался сплошной бурелом, а слева холм оплыл так, что подняться по этой стене мог бы только опытный скалолаз.
Оставленные им в прикрытие стрелки, дождавшись подхода соратников, открыли беглый огонь, отгоняя бандитов. Пользуясь таким прикрытием, группа Мишки поднялась на вершину. Сам парень, отходя последним, успел положить ещё троих бандитов, рискнувших высунуться из-за деревьев. Его стрельба произвела и на бандитов, и на казаков неизгладимое впечатление. Так что едва началась схватка, как отправленная с ним пятёрка стала выполнять его команды безоговорочно.
Отстреляв магазин, Мишка нырнул в кусты и, петляя как заяц, помчался к вершине холма. Он уже перевалил гребень, когда за спиной что-то грохнуло, и в голове парня вспыхнул настоящий фейерверк.
«Твою мать, из гаубицы они пальнули, что ли», — промелькнула мысль, и парень повалился в траву.
* * *
«Бли-ин, больно-то как!» — промелькнула мысль, и Мишка сделал попытку пошевелиться.
В голове словно ведро воды переливалось из стороны в сторону, а боль была такая, что из-под век слёзы полились сами собой. Замерев, он дождался, когда боль немного отступит, и попробовал осторожно приоткрыть глаза. Даже приглушённый свет ударил по ним так, что зайчики запрыгали.
«Твою ж маман! Неужели меня снова куда-то перекинуло?»
— Живой. Скоро очнётся. Не переживайте, голубушка, — услышал он рядом негромкий голос и попытался вспомнить, где его уже слышал.
В памяти всплыло лицо доктора, похожего на писателя. Именно он говорил таким спокойным, ровным тоном, обращаясь к тётке.
«Так, если я не ошибся, то я всё ещё тут. Точнее, там.
