«обхсс–82» (СИ) - Барчук Павел

Чтобы выяснить, что там ещё потребуется, Матвей Егорыч разыскал каким-то удивительным образом огромную поваренную книгу. В ней, теоретически, должны были быть все ответы на все вопросы, касающиеся приготовления еды. В том числе и пирожков.

Удача нам поначалу улыбнулась. Мы обнаружили целый раздел про выпечку. Но трудности начались уже с первой страницы. Оказалось, что тесто бывает разных видов.

— Вот ты ж, едрёна вошь… — Возмутился дед, слушая рецепты, которые я ему зачитывал вслух. — Тесто им разное подавай. Тесто, оно и есть тесто. Понабрались барских замашек. Стоп! Жорик, давай вот это, которое «обыкновенное». Не будем рисковать. Рецепт «необыкновенного» теста мы поищем потом, в другой раз.

— Ну, да…Если он будет. Этот другой раз. — Буркнул я себе под нос и полез за мукой.

— Ты мне потрынди еще. Тоня тут живота не жалея пашет на вас. А ты помочь не хочешь. — Матвей Егорыч погрозил мне пальцем.

А я, как раз, помочь был не против. Главное, чтоб все живы остались. А то пирожкам потом самое прямое назначение выйдет.

Налив в кастрюлю молока, мы добавили туда половину брикета дрожжей. Я даже не знал, что дрожжи могут выглядеть именно так. Как кусок отвратительно воняющего мыла. Сколько надо было точно, мы в описании не нашли. Кто ж знал, что в начале книги были просто перечислены технологии приготовления разного теста, а дозировку и все остальные моменты надо искать дальше. Решили довериться интуиции деда Моти. Вернее, это он решил, я не спорил. По крайней мере, Матвей Егорыч был совершенно уверен, что она, интуиция, его не подведёт.

— Не сцы, Жорик, я вон своему козлу только сам еду готовлю. Бабке не доверяю.

Утверждение было больше пугающее, чем обнадеживающее, но спорить я не стал. Добавили соль, сахар и яйца. Сначала одно яйцо, но дедова интуиция снова проснулась. Она настояла на том, чтоб мы добавили ещё два, а лучше три.

— Яйцами тесто не испортишь. — сказал Матвей Егорыч и разбил сразу пять.

Дело оставалось за мукой. Муки решили сыпать на глаз, но в отличие от интуиции глаз Матвея Егорыча точно подвёл. В кастрюлю высыпалась добрая половина пачки. Вторая половина высыпалась на пол.

— Да ты не убирай. Погоди. Все равно Стас твой скоро там, в комнатах, закончит и сюда придёт. Что ж по сорок раз воду тратить. Тем более, вдруг еще насорим. — Пресек дед Мотя мои попытки собрать муку. Ты вон, давай, лучше тесто меси. Тут сила требуется. Отбить его нужно.

Я искренне пытался выполнить задание деда. Но с пятой неудачной попытки, мы поняли, надо добавлять ещё молока. Матвей Егорыч налил остатки из бутылки, потом, подумав одну секунду, разбил еще ещё одно яйцо.

— Не многовато? — Не выдержал наконец я.

— В самый раз. — Матвей Егорыч с любовью посмотрел на странную смесь, получившуюся в кастрюле.

Тесто стало податливым, но недостаточно пирожковым. Потому что лепить из него что-то вряд ли получилось бы. Оно расплывалось в разные стороны. Теперь опять надо было добавлять муку. Я печально заглянул в пустую пачку из-под муки. Затем посмотрел на пол и решил, что пол у нас на кухне вполне чистый, а муки насыпалось с горкой, поэтому принялся аккуратно, ложкой, собирать ее в мисочку.

В итоге, несмотря на то, что нам периодически пришлось добавлять то муки, то молока, мы с Матвеем Егорычем всё-таки приготовили тесто. Вернее, нечто, отдалённо на тесто похожее. Какое оно получилось, было уже не важно, потому что мука, яйца и молоко закончились. По дальнейшей технологии его надо было накрыть крышкой и поставить в тёплое место для брожения.

Самым тёплым местом была батарея. Но это — зимой. А сейчас — май. Поэтому единственное теплое место — только в духовке.

На данном этапе моя логика с интуицией Матвея Егорыча вступили в спор. Логика говорила, что не стоит. Интуиция говорила голосом деда Моти — не бзди. Надо только чуть включить духовку.

Тесто и правда пошло. Может, из-за того, что ему в духовке понравилось, а может, из-за того, что Матвей Егорыч в процессе добавил остатки дрожжей. А может, его и так много было уже. Мы только успевали выгребать излишки и в срочном порядке лепить пирожки.

— Так…А с начинкой то что? — Матвей Егорыч обвел взглядом кухню. На глаза ему попалась небольшая вазочка с конфетами. Там лежали ириски и карамельки. — Вот! В духовке тепло. Они растают. Получится вкусно.

У меня снова появились определённые сомнения. Но дед Мотя принялся уже запихивать конфеты в тесто. Причем приходилось делать это быстро, потому что тесто вдруг решило, что наши попытки его «поднять» должны увенчаться успехом и поперло в разные стороны.

Решив, что уже достаточно налепили, потому что количество пирожков стало каким-то слишком большим, мы остановили процесс. Тем более что для начинки уже ничего не осталось.

Мы решили начинать выпекание. Технология, в принципе, была понятной. Нужно смазать противень маслом и выложить на него наши корявые заготовки. Так и сделали…

Когда первая партия была почти готова, послышались шаги из комнаты. Вытирая пот со лба, в комнату вошел Соколов. Вернее, не совсем вошел. Больше подойдет слово «появился». Он, прежде, чем взяться за уборку, снял рубашку и брюки. Взамен Матвей Егорыч выдал ему какие-то треники, походу, Андрюхины, и старую футболку. Стас нес ведро с тряпкой. В кухню входил, пятясь задом. Поэтому оценить нашу хозяйственную деятельность сразу не мог.

Он поставил ведро, ополоснул тряпку, выкрутил ее и, выпрямляясь в полный рост, повернулся к нам лицом. В такой позе, с открытым ртом он и замер. Полусогнутым.

Несколько секунд молча смотрел на то, что было вокруг, видимо, оценивая масштабы бедствия. Потом закрыл рот. Мы же, стояли и улыбались. Матвей Егорыч, потому что искренне считал, что мы — молодцы. Я — потому что лицо у Соколова выглядело натурально охреневшим.

Первая партия пирожков была почти готова. Из духовки, кстати, тянулся не такой уж плохой аромат. Остальные «заготовки» ожидали своей очереди везде. На столе, на подоконнике и на табуретке. На полу была мука вперемешку с парой яиц, которые в процессе приготовления теста не попали в кастрюлю. Пачка масла, про которую дед Мотя забыл, расплавилась от тепла духовки и растекалась на столе. Мы с Матвеем Егорычем не отличались от кухни. Все были в муке и местами в тесте. Тесто было даже в волосах. В раковине плавала кастрюля. Остатки теста напрочь забили слив, обиженные тем, что им не суждено стать пирожками.

В этот момент хлопнула входная дверь и послышались голоса Тони с Андрюхой.

— Если вернулась та самая Антонина, — Сказал Соколов, — То, наверное, мне страшно. Думаю, было бы гораздо лучше, если бы она задержалась часа на три. Но от судьбы не спрятаться.

С этими словами он пошел обратно, из кухни в коридор, иногда оборачиваясь назад. Как будто надеялся, что все происходящее — сон. Сейчас он моргнёт и всё исчезнет. Но мы были суровой кулинарной реальностью. По крайней мере, исчезать точно не собирались.

— Здравствуйте… — Антонина и Соколов, походу, встретились в коридоре. — А…Вы кто?

— Я — друг Жорика. Вот, встретились случайно, он в гости пригласил. А тут заодно день пхд образовался сам собой. Помогаю вот, порядок наводить. И…Вы бы в кухню не ходили пока…Наверное. Только спокойно. Не нервничайте сразу. Главное, что все живы.

Естественно, через пару секунд появилась Антонина. Слова Стаса ее не успокоили. Наоборот. Она заметно разволновалась. Тоня окинула взглядом кухню, пытаясь, видимо, тоже осознать, что это не сон.

— А теперь можно я начну нервничать? — спросила она непонятно у кого. — Пока все живы…

Правда, нервничала Тоня недолго. Первым делом отправила нас с Матвеем Егорычем в ванную. Отмываться от наших кулинарных навыков. Я попытался ей сказать, что ещё рано, но она слушать не стала. А зря. Пока мы выясняли, кому куда надо пойти, первая партия наших чудо-пирожков сгорела. Это стало понятно по запаху.

— Что это горит?

— Пирожки в духовке, — ответил я. — Говорил ведь — рано. Надо следить.