Джоконда улыбается ворам - Александр Сухов

– Пожалуйста, ваша светлость… Например, у него есть такая забава. Леонардо высушивает бычьи кишки, и они делаются настолько крохотными, что легко умещаются на ладони. К бычьим кишкам он закрепляет кузнечные меха, которые держит в соседней комнате. И когда приходят гости, он начитает их надувать. Бычьи кишки раздуваются от воздуха, заполняют собой всю комнату и заставляют гостей в страхе разбегаться по углам.

Герцог Лоренцо весело рассмеялся.

– Оказывается, Леонардо весьма забавен, а я даже не подозревал в нем таких способностей. У меня при дворе имеется вакансия шута, как вы думаете, он не подойдет для этой роли?

Едкий вопрос герцога Верроккьо воспринял серьезно.

– Разумеется, Леонардо любит шутки и разного рода розыгрыши, но не думаю, что ему понравится атмосфера дворца. Он человек несколько иного склада. Да и шутом он вряд ли захочет стать.

– О, да! Я надеюсь, – согласился герцог. – Что вы намерены делать в ближайшее время?

– Думаю, нарисовать эскиз к памятнику великого кондотьера Бартоломео Коллеони.

– Да-да, конечно, – несколько рассеянно протянул герцог. – Только я вот у вас хотел спросить, разве может называться великим человеком тот, кто ради денег бросает своих благодетелей, а порой и вверенных ему солдат и переходит на вражью сторону? – взгляд Великолепного Лоренцо вдруг сделался жестким.

– Как-то я не задумывался над этим, – смущенно протянул Верроккьо, – ведь я же всего лишь художник, а не политик.

– Я бы вам посоветовал крепко подумать над этим вопросом, а еще лучше, если бы вы передали полученный заказ одному из своих учеников. Таким образом вы спасете свое доброе имя, маэстро.

– Я подумаю над вашим предложением, – понурым голосом пообещал художник.

На губах герцога возникла усмешка холодного превосходства.

– Разумеется, подумаете, – произнес он, как бы подводя черту под состоявшимся разговором и одновременно подчеркивая разницу между собой и художником.

Андреа Верроккьо неожиданно осенило. Теперь он понимал, какой должна быть скульптура. Кондотьер непременно должен стоять в стременах на коне. А на его худом и хищном лице должна блуждать усмешка, какой герцог наградил его, выпроваживая из кабинета.

* * *

Когда за Андреа Верроккьо закрылась дверь, герцог взял со стола предварительный список художников, рекомендованных для работы в Ватикане. Леонардо да Винчи следовал вторым, сразу после великого Боттичелли. Подумав, он макнул перо в чернильницу и вычеркнул Леонардо жирной чертой.

Дверь приоткрылась, и в комнату вошел секретарь.

– Ваша светлость, пришел господин Винченцио.

– Пусть заходит.

– Ваша светлость, я пришел по делу Леонардо да Винчи, – произнес префект после приветствия.

– Что-то в последнее время мне приходится слишком часто слышать это имя, – хмыкнув, отозвался герцог. – Что там произошло?

– В «барабан» брошено еще одно письмо. В нем конкретно обвиняют Леонардо да Винчи в насилии над юношей. В письме ссылаются на некоего художника Мальтео из мастерской Помайоло, который наблюдал за оргией.

Губы герцога сжались, образовав упрямую линию. Этот Леонардо да Винчи, видно, действительно невероятно талантлив, если приобрел в незрелом возрасте столь могущественных недоброжелателей. А что если этим анонимом будет сам Андреа Верроккьо? Леонардо уже давно перерос своего учителя, а в картине «Крещение Христа» он доверил дорисовать ему ангела. Так этот ангел, нарисованный в синем одеянии, исполнен настолько искусно, что затмил образ самого Спасителя. Поговаривают, что после этого случая Верроккьо вообще забросил рисовать картины и всецело ушел в изготовление скульптур, что у него получается более всего.

Знаменитым мастером могла двигать зависть к таланту своего неординарного ученика. Подобное чувство – не редкость среди художников.

– Вы уверены, что он даст показания против Леонардо?

– В письме такие подробности, что знать о них может только человек, который наблюдал за отвратительной сценой. Так что вы скажете, ваша светлость?

Лоб Великолепного Лоренцо сложился в морщины, – решение принималось трудно. Герцог вспомнил свою последнюю встречу с Леонардо да Винчи, когда выпускал его из каземата….

…Префект терпеливо ожидал решения герцога.

– Сделайте вот что, – наконец разлепил уста Великолепный Лоренцо. – Вы должны как следует допросить этого Мальтео. Если он действительно подтвердит виновность Леонардо, то его следует предать суду безо всякого снисхождения. Сколько времени вам потребуется, чтобы все выяснить?

– Полагаю, что трех дней будет вполне достаточно, – ответил префект Винченцио.

– Хм… Если так, то на четвертый день Леонардо да Винчи должен быть заключен в крепости… И еще, сделай все возможное, чтобы восторжествовало правосудие, – понизив голос, проговорил Лоренцо. – В последнее время мне приходится карать слишком многих. Флорентинцы этого могут не понять. Не хватало нам еще бунта!

Глава 15. Вы большой шутник, господин Леонардо

Леонардо поднес канделябры с тремя зажженными свечами к картине, осветив нанесенные мазки. Пошел уже шестой месяц, как он начал рисовать «Святого Иеронима». Однако картина по-прежнему оставалась незавершенной. Следовало тщательнее прописать детали, расположенные на заднем плане; трещину в скале, через которую просматривался бренный мир, отвергнутый старцем. А в уродливое, истощенное многими воздержаниями лицо вдохнуть подобающую духовность. Однако получалось совершенно не то, что он задумывал вначале, и изнуренное лицо старца передавало его личное восприятие мира, выглядевшее во многом жестоким.

В руках у старца был камень, которым в минуты отчаяния он бил себя в грудь. Лысый, безобразный, беспомощный старец, вызывавший у всякого, кто его видел, чувство сострадания. Более безобразную голову трудно было представить, но вместе с тем старец был невероятно прекрасен в своем эмоциональном порыве.

Лев, лежавший у ног Святого Иеронима, по первоначальному замыслу обязанный взирать на старца с покорностью, подвывая в такт его душевным мукам, ощерился зубастой пастью и, кажется, выгадывал момент, чтобы вцепиться Иерониму в горло.

Все не так! Все ошибочно! Именно этот лев был воплощением всех бед, обрушившихся на Леонардо в последнее время. В какой-то момент, понимая, что картина никогда не будет завершена, Леонардо да Винчи хотел замазать ее краской, но потом передумал. Что ему удалось, так это ладони и мышечная скульптура святого Иеронима, – время, проведенное в анатомических театрах, не прошло бесследно.

Среди художников давно ходил разговор о том, что Папа Сикст Четвертый отбирает художников для работы в Ватикане. Предстояло разрисовывать купола и внутренние стены соборов. Председатель гильдии художников Святого Луки передал в Ватикан список наиболее вероятных кандидатов для участия, куда входил и Леонардо. Вскоре выяснилось, что герцог Лоренцо вычеркнул его в самую последнюю минуту без объяснения причин. Леонардо даже подумывал о том, чтобы напроситься на аудиенцию к Великолепному Лоренцо, но вскоре осознал, что подвергнется еще большему унижению. Пусть все останется как есть!

Чем больше Леонардо размышлял о своей судьбе, тем сильнее укреплялся в мысли, что у него нет будущего во Флоренции. Понемногу художник склонялся к мысли, что следует уезжать на север Италии, где всегда было в чести свободолюбие и к людям искусства относились как к настоящим вельможам.

Неожиданно дверь распахнулась и в комнату вошел слуга.

– Господин, к вам пришел посетитель.

Леонардо не любил, когда его отвлекают от работы. Слуге об этом было известно больше, чем кому-либо, однако он решил нарушить размышления хозяина. Следовательно, для этого у него имелись веские причины.

– Кто это? – спросил Леонардо и положил кисточку на мольберт.

– Секретарь герцога.

– Чего он хочет?

– Он хочет срочно переговорить с вами. Выглядел он очень взволнованным.

– Хорошо, Горацио, пусть заходит, – Леонардо вытер ветошью руки.

В комнату стремительно вошел секретарь герцога Пауло, с которым Леонардо приятельствовал. Сдружились они полгода назад, когда художник давал ему частные уроки живописи. Впрочем, юноша скоро охладел к краскам и, как и его господин, увлекся поэзией, принесшей ему даже некоторое признание среди вельмож. Однако они продолжали дружить, и секретарь относился к Леонардо с подчеркнутым почтением.

– Леонардо, я пришел к тебе по важному делу, – приобнял секретарь художника.

Леонардо да Винчи почувствовал, как волнение юноши передается и ему. Вообще, Пауло многим рисковал, появившись в его доме. Многие из его прежних друзей, заметив охлаждение к нему герцога, просто избегали с ним встреч. А ведь с некоторыми из них он долгие годы провел в мастерской Верроккьо.