Волшебник Подземного города - Дэвид Фарланд

— Остановим его? — переспросила Янтарка. — Но как?

Терн яростно посмотрел на червиную нору. Снаружи выл ветер, принося издалека едва слышную мелодию проклятой песни.

— Мы должны отобрать у червя кольцо и уничтожить его.

Злобно улыбаясь, генерал Кроули следовал за мышиной армией через лес. Они сдались безропотно, как и полагается банде тупых грызунов.

«Гнусные вредители с гороховым пюре вместо мозгов!» — думал генерал.

Он сунул руку в карман, и пальцы успокаивающе сомкнулись вокруг гранаты с нервно-паралитическим газом. Как только он найдет мышиную базу, он, зашвырнет туда эту штуку — пусть нюхнут оружия массового поражения.

Это научит их, как играться с Большим ПРИМАТом!

Генерал вряд ли признался бы самому себе в столь крамольных мыслях, но он боялся этих мышей. В этих малютках, маршировавших кругом в своих крошечных шлемах и с не менее крошечными копьями, было что-то такое… слегка нервирующее.

Он посмотрел на покачивающиеся над головой темные ветви елей, представляя, что с них вот-вот посыпятся миниатюрные коммандос с пропеллерами от детских вертолетиков за спиной и топорами из бритвенных лезвий. Или вон там, под поганками, прячутся мышиные снайперы с микроарбалетами, способными свалить человека, если попадут прямо в глаз отравленной иголкой.

Мышиный конвой остановился под парой крупных елей. Командир, посверкивая глазенками, посмотрел на генерала, словно испрашивая разрешения войти в нору. Тут наверняка скрывается целый подземный штаб с сотнями входов и выходов, спрятанных под опавшей хвоей.

— Давай-давай, чокнутый грызун, — процедил генерал Кроули. — Давай буди своего старшего. Мы проведем ему сеанс интенсивной терапии по избавлению от иллюзий: ишь, возомнил себя главным по военной части. И это при живом мне!

Таволга нырнула в нору, за ней последовал остальной отряд.

Генерал вытащил из кармана гранату с нервно-паралитическим газом. Доблестная милиция увидала, что он намерен сделать, и как один отступила назад.

Генерал вырвал чеку и положил гранату на землю возле отверстия мышиной норы. Еще шестьдесят секунд, и она взорвется, окатив все кругом волной газа. А три секунды спустя все деревья и животные на сто метров вокруг распрощаются с жизнью.

Глава восемнадцатая

СКАЗКА О ЧЕРВИНОЙ ПОГИБЕЛИ

Я с большей охотой женюсь на жабе с бородавками, чем с обостренной жалостью к себе. В конце концов, под бородавками может прятаться доброе сердце. А вот жалость к себе заставляет совершать самые поганые поступки.

— Оооооооооооххх! — стонал Грозный Слизень. Его задушенный голос эхом катался по темным залам подземного королевства. Говорить он почти не мог, да и звуки издавал с трудом. Впечатление было такое, словно в пасть ему запихали подушку. — Уууууууууххххх!!

Кругом кишели его миньоны. Скользкие гоблины чем могли закрывали уши, чтобы не слышать душераздирающих жалоб, а сопливые пауки и ползучая слизь пытались убраться с дороги, пока их не пришибли царственным хвостом.

— Папа, уже скажите наконец, что не так! — взмолился Полоз Норный.

Грозный Слизень яростно дернулся, словно сам звук членораздельной речи был ему нестерпим.

— Папа, я вас умоляю, скажите, что вас не устраивает! — просил недогадливый Полоз. Он впервые видел отца в таком отчаянии и уже начинал беспокоиться.

Грозный прянул к нему, и Полоз похолодел от ужаса при виде его искаженной яростью морды.

У папы не было рта!

Ротовое отверстие благополучно заросло плотью и кожей, и теперь Грозный Слизень пытался прогрызть их изнутри, чтобы иметь возможность поговорить с тупым отпрыском по душам.

— Пмммммоггггыыыыы! — завопил он наконец, но настолько глухо и невнятно, что на чемпионате по пению с набитым ртом не получил бы и почетного третьего места. — У мннняяя ртта нннттту, дурррррья ббшка, мннннэ орррррать прррххходддтся!

Полоз еще и побледнел вдобавок, став совершенно неприглядного цвета.

— А я что могу сделать? — захныкал он.

— Используй свои способности, Полоз. — Голос звучал уже чуть более внятно: видимо, с мягкими тканями Слизень уже справился. Кожа на месте рта вибрировала, как мембрана барабана. — Сделай мне новый рот.

— Но я не знаю, как использовать эти самые способности, — простонал Полоз Норный. — Я даже не знаю, есть ли они у меня.

— Сконцентрируйся, идиот! — проревел Грозный, и Полозу пришлось подчиниться.

Он сосредоточил весь свой невеликий разум на задаче, изо всех сил представляя новый рот на папином лице. Сперва он нарисовал его как простую прямую линию — карикатура, а не рот! — а потом «нажал» силой воли.

Что-то треснуло — и хлынула кровь. Плоть на морде Грозного Слизня расступилась, образуя новый рот, выглядевший как откровенная детская каляка.

— В-вот, — выдохнул Полоз. — Так хорошо?

— Сойдет для первого раза, — проворчал Грозный Слизень, кривя от отвращения свои недоразвившиеся губы.

— Но я правда не знаю, как всем этим пользоваться, — пожаловался Полоз.

— Это потому, — объяснил Грозный Слизень, — что голова у тебя появилась совсем недавно. Ты еще не умеешь ею пользоваться. Еще неделю назад ты состоял исключительно из сердца и кишечника, мозг развился позже. Поэтому твоя новая голова такая тупая и чешется, у меня вон хвост тоже немеет и чешется по утрам.

От такого откровения Полоза чуть не порвало на много маленьких червячков. Ему и без того казалось, что последнее время он живет как в каком-то странном сне: видит вещи, но не понимает, чувствует, но не знает, что они такое. Теперь все это на глазах обретало смысл.

«Я просто только что вырастил новый мозг, — успокоил он себя. — Разумеется, я был половиной червя: хвост и несколько сердец, поддерживающих его жизнь, пока развивается новая голова. Но теперь я — полноценный новый червь, целый и могущественный!»

Грозный Слизень устремил пронзительный взор на стены пещеры, словно напряженно думая, как бы поменять интерьер. Полоз почти слышал его мысли: «Так, этот большой сталактит мы передвинем сюда, а потом покрасим стены модной белой слизью…»

Однако отец не дал ему углубиться в дизайнерские изыски. Обратившись к сыну, он торжественно изрек:

— Настало время присоединиться ко мне в моих трудах, сын. Давай проверим твои силы. Сюда движутся мыши, полные самых враждебных намерений. Я хочу, чтобы ты отведал настоящей битвы. Ты поможешь мне победить их.

— Папа, но у меня нет никаких сил, — прохныкал Полоз, но тут же вспомнил, как только что сделал отцу новый рот.

— Разумеется, они у тебя есть, — прорычал Грозный Слизень. — Я сам их тебе дал. Разделив себя надвое, я поделился с тобой своим величием. Магия внутри тебя — половина всего могущества, которым я владел.

— Круто! — сказал Полоз, хотя и не очень твердо.

— И теперь ты должен использовать его, чтобы уничтожить этих мышей. Ты должен идти по моим стопам и помочь мне властвовать над миром.

Полоз посмотрел туда, где у отца, по идее, должны были находиться стопы, не нашел их и перевел взгляд повыше:

— Знаешь, папа… Я ведь могу называть тебя папой, не так ли?

— Допустим, — медленно сказал Грозный Слизень, подозрительно глядя на отпрыска.

— Мне кажется, я не создан для какой-либо власти. Может быть, все дело в том, что я получился из хвоста… но я ощущаю себя куда более ведомым, нежели ведущим.

Грозный взревел и замотал головой, изо всех сил пытаясь сдержать гнев:

— Ты не хочешь властвовать над миром? Да что же ты за червь после этого?!

— Вайомингский громовой червь, — ответил Полоз, не вполне, впрочем, уверенный, о том ли его спрашивали.

— А чем занимаются вайомингские громовые черви?

Полоз попробовал припомнить. Лично он до сих пор ничем особенным не занимался. Как сквозь туман он услышал голос отца: «День-деньской мы рыщем по равнинам стаями в десятки тысяч особей, и звук нашего приближения подобен шуму надвигающейся грозы…»

— И чем мы питаемся? — спрашивал Грозный Слизень уже наяву.

— Буйволами? — Воспоминание снова оказалось не слишком отчетливым.

— И чем еще?

— Любыми животными, достаточно глупыми и неосторожными, чтобы оказаться у нас на пути.

— Верно, — продолжал Грозный Слизень, стараясь, чтобы голос его звучал спокойно. — А теперь ты сделаешь, что тебе сказали, и поможешь мне завоевать мир, или я суну тебя головой в вулкан и буду держать там, пока твои новые мозги не закипят.

— Но папа, — взмолился Полоз Норный, — если вайомингские громовые черви так ужасны и могущественны, куда они все подевались? Почему нас так мало? Их что, съели первые птицы?