Скиталец - Корнуэлл Бернард

Потом мимо него со свистом пронеслась арбалетная стрела, и все вражьи слова мигом вылетели у него из головы. Сотни английских лучников двигались вверх по склону, причем большинство из них бегом. Стрелков у шотландцев было немного, но арбалеты превосходили по дальнобойности даже самые длинные и мощные боевые луки. Арбалетчики имели возможность поражать англичан издалека, и те, естественно, стремились как можно скорее сократить разрыв до расстояния выстрела из лука. Стрела на излете скользнула по траве у ног Томаса: не короткий, толстый арбалетный болт, а оперенная стрела, выпущенная одним из весьма немногочисленных шотландских лучников. Это означало, что они приблизились на нужное расстояние, и шедшие впереди английские стрелки уже натягивали тетивы. В небе замелькали первые стрелы. Лучник в нагруднике из бычьей кожи упал навзничь с арбалетным болтом во лбу, и кровь брызнула к небу, вдогонку его последней, взмывшей почти вертикально и израсходованной впустую стреле.

– Цельтесь в стрелков! – проревел человек в ржавом нагруднике. – Первым делом убивайте их!

Томас остановился и поискал взглядом королевский штандарт. Тот, как оказалось, находился справа от него, на немалом расстоянии, однако юноше случалось поражать и более дальние мишени. Повернувшись, он собрался с духом и, во имя Господа и святого Георгия, хорошенько прицелился. Томас смотрел на короля Шотландии Давида Второго. Он видел, как солнце отсвечивает золотом от его королевского шлема с поднятым забралом. Сделав поправку на ветер, юноша спустил тетиву. Плохие стрелы обычно дрожат в полете, но эта, добротная, описав дугу, угодила в цель. Король дернулся, вокруг него сомкнулись придворные, а Томас наложил на тетиву вторую стрелу и стал высматривать новую мишень. Какой-то шотландский стрелок, прихрамывая, отходил в тыл со стрелой, торчавшей у него из ноги. Ратники окружили раненого, запечатав образовавшуюся в строю брешь тяжелыми щитами. Томас слышал доносившийся со стороны вражеского строя вой боевых псов, хотя, возможно, эти звуки издавали дикие горцы. Король, окруженный кольцом свиты, тоже более на виду не показывался. Воздух наполнился смертельной музыкой боя: беспрерывно гудели спускаемые тетивы, пели стрелы. Шотландские стрелки больше не давали о себе знать. Все они стали мишенями для английских лучников, причем каждую такую мишень поразила не одна английская стрела. Разделавшись с ними, англичане сосредоточились на воинах с пиками, мечами, топорами и копьями. Косматые, бородатые горцы находились позади выстроившихся в семь или восемь рядов ратников, так что стрелы со звоном и дребезжанием ударялись о щиты и доспехи. Шотландские рыцари, ратники и копейщики, как могли, укрывались от стального ливня, скрючиваясь за обтянутыми кожей ивовыми щитами, но некоторые стрелы все же находили щели и поражали своих жертв. Из общего шума выделялись два звука: глухой стук стрел, попадавших в щиты, и более резкий бой барабанов.

– Вперед, ребята! Вперед!

Один из командиров стрелков призывал своих людей приблизиться к врагу еще на двадцать шагов, чтобы их стрелы могли лучше разить шотландцев. Двое его подчиненных уже лежали в траве – красноречивое свидетельство того, что шотландские стрелки все же успели нанести англичанам некоторый урон. Еще один англичанин шатался, как пьяный, и кренился набок, держась за живот, из которого струйкой сочилась кровь. У одного из прицеливавшихся лучников лопнула, отбросив стрелу в сторону, тетива. Он ругнулся и полез за пазуху за запасной.

Теперь шотландцы ничего уже не могли поделать. У них не осталось стрелков, а англичане подбирались все ближе и ближе, а затем пускали свои стрелы по прямой траектории, так что их стальные наконечники пробивали щиты, кольчуги и даже стальные латы, хотя последние и были большой редкостью. Томас находился почти в семидесяти шагах от вражеской линии и выбирал мишени спокойно и тщательно. Увидев ногу вражеского воина, показавшуюся под щитом, он всаживал тому стрелу в бедро. Барабанщики обратились в бегство, и теперь два их инструмента, лопнувшие, словно кожура у подгнивших фруктов, валялись брошенные на земле. Приметив позади пешего строя лошадь какого-то рыцаря, Томас всадил стрелу в конскую грудь. Животное повалилось на землю и забилось в агонии, люди вокруг шарахнулись, чтобы увернуться от молотящих воздух копыт, и ненадолго остались без прикрытия щитов. Этого времени Томасу оказалось достаточно, чтобы все они полегли. Свора длинношерстых, с желтыми клыками псов, завывая, вырвалась из шотландских рядов, и мигом была выкошена стрелами.

– Я и не думал, что это так легко, – заметил ближайшему лучнику какой-то парнишка. У него, похоже, сегодня был первый бой.

– Когда у противника нет стрелков, а у нас хватает стрел, тогда, конечно, легко, – отвечал воин постарше. – А когда они кончаются, приходится туго.

Томас посылал стрелу за стрелой. Они мчались по дуге, перелетали линию щитов и падали в задних рядах шотландского строя, где спасительных щитов уже не было. Шотландский король по-прежнему восседал на коне, но теперь его, вдобавок к стальным латам, прикрывали четырьмя уже истыканными стрелами щитами. Томасу вспомнились утыканные оперенными стрелами французские лошади, которых всадники гнали вверх по склону там, в Пикардии, и он, порывшись в холщовом мешке, вытащил еще одну стрелу, чтобы пустить ее в королевского коня. Теперь враг находился под настоящим градом стрел, и долго это продолжаться не могло. Одно из двух: или шотландцы дрогнут и побегут от этой смертоносной бури, или, воодушевившись яростью, пойдут в атаку на уступающую им по численности английскую армию. Гневные крики, издаваемые укрывавшимися за щитами воинами, наводили Томаса на мысль, что скорее произойдет второе.

И его догадка оказалась верна. Едва юноша успел выпустить последнюю стрелу, как раздался устрашающий рев и шотландцы, скорее всего не по приказу, а повинуясь порыву, устремились в атаку. С неистовыми возгласами и завываниями они под дождем стрел неудержимо рвались вперед.

Английские лучники обратились в бегство.

Тысячи разъяренных шотландцев бросились в атаку одновременно, и даже выпусти английские лучники разом все имевшиеся у них стрелы, – и найди каждая стрела свою жертву! – уцелевшие все равно смели бы их с поля боя. Поэтому лучники побежали к своим позициям, чтобы укрыться позади ратников. Каменная ограда ненадолго задержала Томаса, но он подтянулся, перемахнул ее и побежал дальше. Потом он увидел, что другие лучники останавливаются и стреляют в своих преследователей: стена задерживала и шотландцев. Юноша тоже ненадолго остановился, поразил стрелами двух врагов, преодолевавших преграду, и снова пустился наутек. Томас спешил к маленькому разрыву в английском строю, туда, где колыхался на шесте покров святого Кутберта, но в том направлении ринулось столько стремившихся укрыться за спинами ратников стрелков, что его оттеснили вправо, к полоске открытой местности между флангом армии и крутым склоном.

– Выставить щиты вперед! – командовал английским ратникам немолодой рыцарь в шлеме с поднятым забралом. – Сомкнуть ряды!

Воины подпирали щиты левым плечом, упершись в землю отставленной назад правой ногой. Английская линия, всего-то в четыре-пять рядов в глубину, готовилась принять вражеский удар на сплошную стену выставленных вперед щитов.

– Да поможет святой Георгий! – кричал какой-то человек. – Держаться крепко! Ни шагу назад! Колоть и не отступать!

Томас, оказавшись на фланге, заметил, что строй шотландцев расширился по фронту. Под обстрелом они стояли сомкнувшись, плечом к плечу, но теперь, на бегу, развернулись шире, в результате чего самый западный шелтрон оказался сдвинутым в теснину и продолжал наступление по дну оврага, зажатый его стенами. Враг попал в западню.

– Стрелки! – заорал Томас, вообразив, будто снова оказался во Франции, в отряде лучников Уилла Скита. Он устремился к краю лощины. – Стрелки! Смерть шотландцам! Смерть!

Привлеченные его возгласами лучники торжествующе подхватывали призывы, вновь и вновь натягивая тетивы.