Дневник убийцы - Джон Мэтьюз

– Да… да. Точно, ты о ней упоминала, – сказал Джеймсон.

– Я хочу узнать, кто она такая. В конце концов, если она из богатой семьи, родные, должно быть, ищут ее. И они обязательно постараются помочь ей, если узнают, что она здесь.

– Похоже, у нее не было никаких документов, удостоверяющих личность?

– Нет. Когда ее нашли, у нее ничего не было.

– И с ее слов ничего нельзя проверить?

– Нет. Она только помнит свое имя – Ребекка – и то, что в семье ее называли Бекки. Фамилия неизвестна.

– Еще какие-нибудь детали, дающие возможность узнать о ее семье и о том, где она жила?

Элли покачала головой.

– Как я сказала, она лишь помнит, что жила в большом особняке с белыми колоннами и слугами. И что на день рождения отец купил ей арабскую лошадь. Больше ничего.

Финли задумчиво кивнул.

– А ты проверила все заявления о поиске людей?

– Да. Просмотрела списки пропавших без вести. Ничего. Мы отправили ее фотографию в основные полицейские участки в Нижнем Манхэттене и Бауэри. Там тоже ничего.

Джеймсон вздохнул.

– Если она из высокопоставленной семьи, то ее обязательно ищут. Наверняка родственники подали заявление в полицию и в газеты. Ты бы их быстро нашла. Поэтому, скорее всего, она уличная проститутка. Без фамилии выяснить ее личность будет совершенно невозможно.

– Финли, в том-то и дело. Я сделала все возможное. Поэтому и обращаюсь к вам за помощью. Ее рассказы про большой дом с белыми колоннами и слугами такие яркие, реальные… По ее глазам видно, что она не сомневается в том, что говорит правду. Тем не менее если она из богатой семьи, то, как вы сказали, ее бы давно уже искали. Так что у нас на руках головоломка. Я подумала, что с вашими дедуктивными методами и со страстью Лоуренса к фактам и документам…

Поняв, о чем просит его подруга, Джеймсон кивнул. Конечно, у них с Лоуренсом было гораздо больше возможностей выяснить, что случилось, чем у Элли и Бет Джекобс с их стандартными методами поиска.

– От чего она потеряла память?

– Мы не знаем. Когда ее нашли, она была без сознания, поэтому первой мыслью было, что на нее напали или что ее сбил проезжавший экипаж, повозка или трамвай.

– Когда ее нашли, она была сильно изранена? Какая-нибудь травма головы?

– Ничего явного. Только замерзла почти что до смерти.

Джеймсон задал еще несколько уточняющих вопросов, а потом вернулся к основным моментам.

– Стало быть, дорогая одежда, подтверждающая, что она либо из богатой семьи, либо дорогая проститутка. Никаких документов, удостоверяющих ее личность. И помнит лишь свое имя, детали дома и слуг…

– Да, верно.

Криминалист на минуту задумался.

– Она помнит еще какие-нибудь имена родственников, чтобы расширить зону поиска? Может быть, имена слуг, о которых она говорила?

– Нет. Боюсь, ничего, – покачала головой Элли. – О, она вспомнила лишь одно имя! Ее арабскую лошадь зовут Мистик.

Глава 16

С той ночи в доке прошло время. И хотя последнее письмо вас встревожило, в глубине души вы сомневаетесь, что оно от меня. Но после двух писем как еще могу я доказать, что это письмо подлинное?

Возможно, вы поняли, чего не хватало у последней девушки: сувенира. В случаях с другими я оставлял на память часть тела, но в этот раз с самого начала знал, что она не должна умереть. Хотя она в ту ночь не была в этом уверена, как и вы с Ардженти. Поэтому оставалось лишь отрезать локон ее волос, который прилагается.

Вы спросите, как я это сделал. Как я настолько убедительно инсценировал свою смерть? Отчасти подсказка была в памфлете, который выпал из моего кармана, когда я убегал: «Великий Беллини – станьте свидетелями того, как оживают мертвые!» Вы или Ардженти его подняли? Уверен, вы это сделали, ведь в ту ночь вы досконально обыскали все доки.

Но я не мог вас видеть, поскольку стремительно уплывал по канализационным трубам, где заблаговременно спрятал тело. Потом я отрезал удерживающую его веревку, чтобы тело выплыло в залив в то же самое время, когда я вынырнул вдохнуть воздуха в канализационном тоннеле. После этого я вылез через люк подальше от дока.

Труднее всего было найти уличного бродягу, похожего на меня. «Более или менее похожего», потому что об остальном позаботилась рана на его лице. В моем случае такую рану обеспечил пакет с кровью, который лопнул у меня на щеке, когда я бежал к девушке, как бы придерживая свежую рану, точно так же, как в спектакле Беллини.

Определенно, вам следует посмотреть его представление, если вы еще этого не сделали. Оно весьма поучительное и поможет вам разобраться во многих деталях, которые вам еще непонятны.

Но почему я снова пишу вам? Кроме предложения разъяснений, возникших после первых двух писем, я подумал, что вам может понадобиться помощь в новом деле. Кто может лучше проникнуть в сознание убийцы, чем другой убийца? И какая неслыханная дерзость думать, что его убийства гораздо совершеннее, чем мои! Думаю, надо преподать ему хороший урок, не так ли?

«Убийца ловит другого убийцу», – гласил заголовок в «Нью-Йорк таймс». Задержка этой публикации случилась из-за того, что Конрад Малгрейв придержал ее, пока Ардженти и Джеймсон вместе с Морин Блайт не подтвердили, что локон действительно принадлежал последней несостоявшейся жертве Потрошителя. Это устроило и Малгрейва. Если б новое письмо появилось слишком быстро после первых двух, его репутация могла бы пострадать.

Тем временем Джозеф и Финли проверили другие заявления в письме. Они отправились в док вместе с портовыми ныряльщиками, и водолаз в полном облачении с веревками и воздушными трубками погрузился с помощью двух матросов под воду. Джон Уэлан, Брендан Манн и два констебля с Малберри-стрит стояли в паре ярдов от них.

Солнечный луч попытался пробиться сквозь тонкую пелену облаков. В порту было спокойно и тихо. Джеймсон пытался вспомнить ту ночь. Тогда было на десять градусов холоднее, и с залива дул резкий ветер. Криминалист посмотрел на моряков.

– Думаю, он находился примерно в таком положении.

– Не беспокойтесь, – ответил один из матросов. – Водолаз подаст сигнал веревкой, если что-то увидит. Покажет, куда двигаться, вправо или влево, и где остановиться. Это займет время.

На поиск ушло ровно тридцать четыре минуты. Водолаз подал сигнал веревкой, чтобы его помощники остановились почти в тридцати ярдах слева от его первоначального положения. А еще через десять минут он посигналил, чтобы его подняли.

Джеймсон увидел, что в руке у него веревка фута в три или четыре длиной. Чтобы узнать, насколько важна эта находка, пришлось обождать еще десять минут, пока водолазу отвинтят и снимут шлем.

– Долго пришлось повозиться с узлом, – произнес он, задыхаясь. – Было крепко привязано к железной заклепке в ярде от выхода из канализационной трубы. Теперь понятно, почему она удержалась после стольких приливов и отливов. Похоже, веревку перерезали ножом. – И водолаз поднял растрепанный конец веревки.

– Вижу, – ответил Финли небрежным тоном, будто другого и не ждал, в то время как Ардженти пару секунд тупо смотрел на веревку.

– Вы заметили еще что-нибудь особенное? – спросил инспектор водолаза.

– Нет решетки на выходе из трубы. Так тело смогло свободно выплыть наружу, – скривился тот. – Но, возможно, не само по себе. Там многих решеток не хватает, все проржавело и смыто прибоем.

Джозеф с минуту разглядывал темную воду и протяженность дока, а потом обернулся к Джеймсону.

– Что теперь?

– Думаю посетить театр «Торнтон». Надо посмотреть представление Беллини, – сказал патологоанатом. – А вы пойдете?

Поскольку Майкл Тирни контролировал клубы и проституток города, а также нижние восточные доки, Хаги Лонеган орудовал вокруг западных доков Манхэттена, граничащих с рекой Гудзон.

Были у Лонегана еще небольшие наезды на клубы и бордели, как и в каждом доке, которые регулярно навещали моряки. Но основная часть его доходов поступала от ограбления судов, стоявших в доках на Гудзоне.

Всего за несколько лет банда Хаги заработала грозную репутацию, отчаянно воюя с любыми конкурентами, и прославилась под прозвищем «Гудзонские чистильщики». К Тирни эти бандиты проявляли свое почтение лишь тем, что, кроме нескольких мелких наездов на Файв Пойнтс, в основном держались своей территории и не посягали на его владения, пока не произошли нападения на Дэнни Бреннана и Райана Маккаффри.

Для Лонегана было важно знать, когда в док приходят корабли с грузом. Посудину, груженную зерном и скотом, взять было несложно, товар этот был недорогим, а транспортировка – трудной. В то же время поставки золота или драгоценных камней случались редко, и такие суда очень тщательно охранялись. А вот груз чая, кофе и специй ценился очень высоко, часто так же высоко, как и золото, а охрана его при этом была слабой.