Импровизация на тему убийства - Яна Розова

Дверь Ника открылась, но теперь я именно этого и ждала. Увидев меня, он остановился на пороге. В коридоре было темно, свет из комнаты падал на левую сторону его лица, оставляя в тени глаза. По движению мышцы на его щеке я поняла, что он стиснул зубы.

Пауза затягивалась. Кто-то должен был сделать шаг. Или Ник – ко мне, или я – прочь. За спиной, на лестнице раздался веселый топот – это Митька взбегал на второй этаж. Сухарев пошатнулся, будто терял равновесие, я отступила, развернулась и пошла к себе.

Он не сказал ни слова, но понял меня правильно: я решила остаться.

…Постепенно, день за днем, месяц за месяцем, я привыкала к новым условиям своего существования в сухаревском доме. К новым старым условиям. Как и прежде, Митька находился под полной моей опекой, как и прежде, Зюзя прилагала невероятные усилия, чтобы испортить мне жизнь.

Вернув Ника, Жанна не возражала против моего присутствия в его доме. Подумав немного, я поняла причину: ей нравилось, что теперь она была шикарной любовницей Ника Сухарева, а я – гувернанткой его сына.

А Ник… Я старалась избегать его. Мне даже не хотелось узнать подробности происшествия. Ясно, что было следствие, потом, наверное, Нику удалось замять дело. У него везде друзья, человек он небедный… Что-то в этом духе.

Не знаю, какие последствия ожидали Ника в том случае, если бы Арнаутова передала признание в милицию. Наверное, снова начали бы расследование, затеялись бы суды, все это как-нибудь не так отразилось бы на бизнесе. Словом, одни неприятности. И эти неприятности стоили моей любви.

Я совершила ошибку, влюбившись в этого человека. Наши отношения не стали для него откровением. Еще до моего появления он заполнил свою жизнь воспитанием сына, бизнесом, музыкой, заботой о матери, об экс-теще, о любовнице, наконец. По-своему он был счастливым человеком и до моего появления…

А в редкие, редкие минуты я ощущала исходящую от него теплую волну нежности, целенаправленно достигающую моего сердца. Эта волна порождала во мне чувство, которое в любом сентиментальном романе называлось «сладкой мукой».

Все изменилось после того, как я встретила Игоря.

Глава 20

Всего за несколько дней до смерти Игоря, в начале июня 2008 года, я начала ощущать некоторое необъяснимое беспокойство. Между прочим, повод был, и не один.

Неизбежность ощущалась буквально во всем. Сначала Зюзя устроила скандал в супермаркете Пряника: кассирша дала ей неправильно сдачу, а это был повод хоть куда! Наша красавица с ходу стала вопить, а потом дело дошло до невероятного: Зюзя каталась по полу, изо рта у нее выступила пена. Пряник совершенно случайно оказался на месте. Он позвонил мне и в скорую одновременно. Когда я приехала в супермаркет, «скорая» уже увезла несчастную. Я поехала следом. Выяснилось, что дело серьезное.

– Возможно, это какая-то скрытая форма эпилепсии. Болезнь очень сложная, нелегко диагностируется.

Молодая женщина, доктор и заведующая отделением, с которой я беседовала в коридоре неврологического отделения, обещала обратить на Зюзю серьезное внимание. Я устроила для нашей больной платную палату, вложила по купюре всем, кого нашла из персонала. А вот заходить в гости к Зюзе не стала. Даже если ей и нужно было внимание, то вряд ли мое. Вместо меня визит ей нанес любимый зять. Он тоже приехал в больницу, только немного позже.

Сам Ник был нервным, как никогда. В последнее время он постоянно жучил Митьку, срывался на официантов в «Джазе», орал по телефону на поставщиков, уволил шеф-повара и в очередной раз громогласно пообещал убить Пряника за бардак в ночном клубе.

Вдобавок ко всем мелким неприятностям я заметила еще кое-что, совсем уже неприятное: Митька подружился с Жанной. Все чаще, заезжая за ним в «Джаз», я находила их обоих, сидящих рядышком за столом.

Да, Митька действительно очень вырос за последний год. Ему было шестнадцать – возраст, когда многие начинают искать смысл жизни. Мальчишка не только вырос, но и очень изменился. В его комнате появились книги – Стругацкие, Толкиен, Дюма, Конан Дойл, Стивенсон и какие-то современные авторы, которых я в детстве не читала. Мне было приятно, что он начал читать.

Мы, как и раньше, много времени проводили вместе. Только я заметила, что теперь он гораздо меньше задавал вопросов и, даже наоборот, стремился делать выводы, пытался объяснять поступки окружающих людей, исходя из собственных представлений. Как и большинство тинейджеров, он кидался в крайности, умничал. Иногда это было забавно, иногда – бесило.

Мне хотелось о нем поговорить с кем-нибудь близким – с Ником или Витальевной. Однако Ник был занят подготовкой джазового фестиваля, а Людмила Витальевна не отвечала на звонки. Это было симптомом. Обычно мы перезванивались раз в неделю, а на выходные мы с Митькой обязательно наносили ей визит, но вот уже три дня, как Витальевна не желала говорить со мной.

Я знала, что это означает. В ближайшие дни я, безо всякого приглашения, приеду в ее квартиру. Открою дверь ключом Ника, достану красивые бутылки с дорогим алкоголем и уже без оного. Приготовлю что-нибудь вкусненькое и потащу свекровь в ванную комнату. Она будет вялой, с дряблыми руками, с облезлым маникюром. Начнет вредничать и ругать меня за вмешательство в ее личную жизнь. За столом она будет выпендриваться, стараясь отослать меня за помидорами или минералкой, с единственной целью – достать заначку и приложиться губами к горлышку.

После еды, после всех моих убеждений и уговоров, проходя мимо зеркала в прихожей, она вдруг вспомнит о своем внешнем виде, и тогда я с чистой совестью смогу оставить ее одну.

Все происходившее в эти несколько недель было не так. Даже Игорь стал задерживаться на работе, чего раньше не было. Мне казалось, что он снова замечает мою ложь.

А потом он сделал мне предложение.

Я отнеслась к его словам серьезно, но предпринимать решительные действия не спешила. И если бы не случайная – если вы вообще верите в случайности – встреча с любовницей мужа, я оттянула бы решительные действия еще на месяц. Если не на год…

С Жанной мы встретились, естественно, в «Джазе». Я столкнулась с ней, как только переступила порог ресторана. Просто напоролась на нее, как тореадор на рог быка. Примерно с теми же ощущениями.

– Я должна кое-что тебе сказать, – заявила она решительно. – Скоро Ник потребует у тебя развод. Готовься.

– Да, – терпеливо согласилась я. – Конечно.

Моя покорность злила любовницу Ника:

– Знаешь почему? Я беременна от Сухарева. Мы давно мечтали об общем ребенке.

Через плечо Жанны я заметила Митьку. Он сидел за столиком в углу и смотрел на меня как-то слишком напряженно. Я сделала ему знак выходить.

– Нечего сказать? – наседала на меня Жанна.

Я развернулась и пошла к выходу.

– И еще у меня кое-что для тебя подготовлено!.. – крикнула мне вслед она, но я лишь отмахнулась. Опрометчиво.

Мне было обидно, больно и тоскливо. Но уж теперь точно надо было уходить к Игорю.

Глава 21

Вечером я немного озябла и спустилась вниз налить себе чашку чаю, когда отчаянно затрезвонил телефон. Чертыхнувшись, сняла трубку.

– Здравствуйте, я говорю с супругой Николая Александровича Сухарева?

В первую секунду я хотела сказать «нет» и повесить трубку. Но потом передумала:

– Да, это я. Могу вам помочь?

– Ну… Тут дело очень деликатное. Вы действительно хотите помочь?

– Пока что это вежливая формулировка. Но если вы объясните…

– Меня зовут Виктория. Виктория Бажова. Я журналист. Десять лет назад в семье вашего мужа произошла страшная трагедия, вы в курсе?

– Конечно.

– Так вот. Я работала над материалом о том деле еще десять лет назад, а сейчас возник, так сказать, информационный повод вернуться к… делам минувших дней.

– Зачем?

– Мужчина, Алексей Комов, обвиненный в убийстве Оксаны Сухаревой, отсидел срок и вышел из тюрьмы. Он признал свою вину на суде только потому, что на него очень давили, и сейчас хочет доказать, что был осужден незаконно.

У меня перед глазами всплыл листок с отксерокопированным признанием Сухарева. Господи, неужели Наталья была права?

– Виктория, а что вы от меня хотите?

– Вы понимаете, я журналист. Я специализируюсь на криминальных расследованиях. Поэтому, прежде чем к вам обратиться, я навела справки.

– Обо мне? – Мысль о том, что кто-то за моей спиной разведывал подробности моей личной жизни, раздражала.

– Не сердитесь, я не собирала сплетни. Я говорила с серьезными людьми.

Ничтоже сумняшеся, Вика разболтала мне все свои источники: нашего участкового Игоря Олеговича и домработницу Олесю. Из бесед с этими людьми Вика сделала важный вывод: новая жена Ника Сухарева – белая ворона в семье. Ник равнодушен к ней, у него есть постоянная любовница. Зинаида Петровна просто сживает бедную женщину со свету. И именно к этой женщине Вика решила обратиться за помощью. Она предполагала, что я соблазнюсь возможностью отомстить вредной старухе и изменнику-мужу?