Опасная любовь - Кэндес Скулер

— Сначала я думала, что эти звонки никак не связаны с происшествиями на стройке. — Энди схватилась за край кухонного стола. — А потом…

Рассказать ему все? Признаться в своих опасениях, выложить все беды и попросить о помощи? Но позволить себе такую роскошь Энди не могла: это означало бы превращение ее в прежнее, бесхребетное и беспомощное, существо, которым она была девять лет назад. В то время она умела принимать решения лишь в бытовых вопросах — например, при выборе новых занавесок для кухни.

— Я молчала потому, что это мои проблемы, и я уже предприняла меры, чтобы справиться с ними.

— Твои проблемы? Ясно… — Его голос прозвучал еле слышно. Он всеми силами пытался сдержать гнев. — Как же ты намерена поступить дальше?

— В понедельник я установлю определитель номера и сигна…

— Определитель? И ты думаешь, этого хватит?!

— В телефонной компании считают, что это наилучшее решение. Я узнаю номер телефона, по которому мне звонят, и тогда смогу обратиться в полицию с конкретными…

Она вздрогнула: не дослушав ее, Джим ударил кулаком по столу.

— Господи, Андреа, ты в своем уме? Ты представляешь себе, насколько все серьезно? Этот тип злится на тебя не потому, что ты лишила его работы! Его злоба приобрела личный оттенок, а может, и всегда была такой! Просто прежде ты не давала ему повода для ревности. Но теперь все изменилось. Ты спишь со мной, и он считает, что ты изменила ему. Он одержим, Андреа! Тебе известно, что такое одержимость? — Джим схватил ее за плечи и встряхнул. — Ты представляешь, на что способен этот мерзавец? И ты думаешь, что определитель номера и пара замков спасут тебя, если он явится сюда?

— Я не настолько глупа! — выпалила Энди, стараясь сохранить достоинство, несмотря на ярость Джима и собственный ужас.

— Я и не пытался обвинить тебя в глупости, я…

— И кроме того, я не ребенок. Я взрослая женщина! Я обдумала положение и приняла разумные меры предосторожности, чтобы обеспечить себе безопасность.

— Разумные? Ты считаешь, что ведешь себя разумно?

— Вот именно! Если бы ты не перебил меня, я добавила бы, что вместе с определителем собираюсь установить сигнализацию, — заявила она. — Что еще я могу сделать? Купить револьвер?

— Револьвер! — Джим мгновенно вспомнил мрачную статистику: нередко жертв преступления убивают из их же собственного оружия. — Только этого не хватало!

— Тогда чего же ты хочешь от меня? — Энди была готова сорваться на крик.

— Хочу, чтобы ты позвонила в полицию, а затем собрала вещи и уехала к отцу, пока этого типа не поймают.

— Нет! — Энди попыталась вырваться из рук Джима, но не сумела. — Никуда я не уеду. Я сама разберусь в своих проблемах, — твердо добавила она. — Неужели мужчина в таком случае решил бы сбежать? Скажи, ты бы сбежал?

— Ты не мужчина, черт возьми! Ты — женщина! Взгляни на себя: ты едва достаешь головой мне до подбородка, кости у тебя хрупкие, как у птицы. Ты не можешь вырваться даже из моих рук, а ведь я держу тебя не так, как разъяренный психопат, — я не хочу причинять тебе боль.

— Мне все равно больно! — Она начала вырываться, попыталась толкнуть Джима в грудь. Это было все равно что биться лбом о стену. — Пусти!

Джим притянул ее к себе и обнял.

— Андреа, перестань вырываться! — Он сжал руки, сдерживая ее движения, успокаивая, словно обиженного ребенка.

Внезапно она прекратила борьбу, но не расслабилась.

— Отпусти меня, — произнесла она. — Поверь, это не истерика. Просто я хочу, чтобы ты меня отпустил.

Он разжал объятия нехотя, постепенно и взял Энди за руки. Они безвольно обмякли в его ладонях.

— Я просто пытаюсь помочь тебе, дорогая! — Джим поцеловал ее ладони. — Почему ты сопротивляешься?

Предательская слабость! Она уже угрожала охватить Энди. Было бы так просто сдаться, взвалить все свои беды на Джима, стать такой, как прежде. Но чтобы защитить себя нынешнюю, ей следовало изо всех сил бороться с Джимом и с собой.

— Я не нуждаюсь в твоей помощи, — ответила она, не глядя на Джима. — И не хочу ее!

Джим не верил своим ушам: он полюбил эту женщину, предложил защитить ее от опасности, а она отвергла помощь, словно ничуть не дорожила им! Его сдержанность улетучилась без следа.

— Это еще ничего не значит! — резким тоном выпалил он. — Тебе нужна моя поддержка, и я окажу ее — неважно, хочешь ты этого или нет! — Он гневно оттолкнул от себя руки Энди. — Так что — смирись!

— Не надейся! — выкрикнула в ответ Энди. — Больше я не желаю терпеть твое присутствие. Ты уволен!

— Ты не вправе увольнять меня без причины. Я подам жалобу в профсоюз.

— Ты забыл, что твой испытательный срок еще не кончился? Я могу уволить тебя по любой причине или вообще просто так! — Она вскинула руку и указала на дверь. — Убирайся из моего дома!

Джим скрестил руки и прислонился к кухонному столу.

— Хочешь, чтобы я ушел, — позвони в полицию, — съязвил он.

— Если понадобится — позвоню.

— И признаешься, что тебе нужна помощь? — Джим покачал головой. — Вряд ли.

Больше он не шелохнулся, и Энди осталось только кипеть от ярости. Она не могла заставить его уйти, не могла вышвырнуть вон, не могла подчинить себе! Это привело ее в бешенство.

— Ты негодяй, ясно? Все мужчины — негодяи! Да, ты умеешь маскироваться лучше других, но в глубине души ты мерзавец и тиран! Если тебе не удается подчинить себе женщину с помощью обаяния, ты пускаешь в ход грубую силу. Ты всегда получаешь свое, всегда достигаешь цели. Но на этот раз тебе не повезло. Сейчас все будет так, как захочу я! — Энди взяла телефонную трубку. — Я все-таки позвоню в полицию и потребую, чтобы тебя вышвырнули отсюда. Посмотрим, понравятся ли тебе наручники.

— Не спеши, — Джим вынул трубку из ее руки с легкостью, которая взбесила Энди. — Твоему отцу это не понравится.

— Моему отцу? Но при чем здесь он?

Джим лишь загадочно приподнял бровь. Боже мой! Так вот в чем дело! В голове Энди сложилась законченная картина: обрывки разговоров встали на свои места, вспомнились мелочи, которым она прежде не придавала значения, намеки и оговорки, которые пропускала мимо ушей. «Мне известно одно местечко, где готовят гамбургеры… вероятно, вы проезжаете мимо по дороге домой…» Откуда он мог знать, где она живет? А его решение поискать отпечатки пальцев в особняке? Термины, которые никак нельзя назвать общеупотребительными?

С самого начала он звал ее Андреа, хотя все, кроме членов семьи, называли ее Энди — включая Дейва Карлайла, человека, который порекомендовал Джиму обратиться к ней. А женщина-офицер, которая, кажется, смутилась, не зная, кому должна докладывать о результатах поисков? И детектив Коффи слишком охотно прислушался к мнению Джима и пренебрег важной уликой — платком, запачканным кровью…

А ее отец! Он проявил несвойственное ему безразличие к актам вандализма, о которых рассказала Энди. Но это отнюдь не означало, что старик предоставил дочери возможность самой позаботиться о себе. Он вновь вмешался в ее жизнь! Неудивительно, что они с Джимом так долго проговорили в тот вечер на веранде. Отец выслушивал показания свидетеля преступления!

Мысль о предательстве больно уколола ее. Ее обвели вокруг пальца, ее желаниями пренебрегли, словно она была ребенком! Интересно, посвятил ли отец в свои намерения Натали? Может, сестра знала обо всем еще в тот день, когда посоветовала Энди обзавестись любовником, указав при этом на обаятельного красавца, стоящего на пороге Белмонт-Хауса?

— Ты полицейский!..

Джим кивнул.

— Детектив Джим Николоси из полиции Миннеаполиса, в настоящее время находящийся в отпуске по состоянию здоровья, к вашим услугам.

— Значит, мой отец нанял тебя в качестве няньки?

— Телохранителя, — поправил Джим. — И он не нанимал меня, а попросил об одолжении, как бывшего товарища по работе. Я согласился.

Энди отмахнулась от этого объяснения. Предательство оставалось предательством, несмотря на все оправдания. А как она гордилась своими успехами и независимостью! Ей казалось, что она победила былую беспомощность, считала, что теперь собственная жизнь в ее руках. Что ж, судьба сыграла с ней злую шутку. Похоже, она обречена вечно быть марионеткой в руках мужчин.

— Ты солгал мне!

— Ни разу! Я говорил только правду.

— Ты обманом получил работу.

— Почему обманом? Я действительно плотник — притом чертовски опытный. Чтобы оплачивать учебу в колледже, во время летних каникул я работал в дядиной бригаде.

— А несчастный случай, о котором ты упоминал?

— Ты же видела шрамы, — Джим дотронулся до своего бедра. — Я свалился со второго этажа, гоняясь за торговцем наркотиками, который только что избил до смерти свою подругу. Из-за этого мне пришлось проваляться в больнице два месяца. Мое здоровье до сих пор оставляет желать лучшего… — Тут он смутился, а затем признался в том, что скрывал от всех, словно пытаясь искупить прежнюю вину: — Оно никогда не восстановится полностью, и в физическом, и в… — он с трудом закончил: — …психологическом смысле. Вот почему я нахожусь в отпуске.