Восточный ветер - Чингиз Абдуллаев

— Пятеро сотрудников. Вместе со мной шесть. Но я иногда отлучаюсь в город. Пятеро на самой вилле. И трое постоянно дежурят на дороге. Меняются каждые восемь часов. Я не думаю, что русские могут прислать сюда такой отряд, который рискнет напасть на наших офицеров. У нас есть даже гранатометы и автоматы.

— Тогда они должны придумать какой-нибудь другой план, — сказал Крейг, — но мы, кажется, предусмотрели все варианты. Я боюсь, что они вообще откажутся от любой попытки и мы вынуждены будем принять ошибочное решение о неучастии в саммите.

— Но они должны появиться хотя бы рядом с этой виллой, попытаться выяснить, как мы охраняем Скобелева, кто живет вместе с ним. Пока никого нет. Мы даже поселили одного нашего офицера в деревне, откуда приезжают кухарка и горничная. Но обе пожилые женщины из местных семей. Обе католички, имеют многочисленные семьи. У одной четверо детей и пятеро внуков. У другой трое детей. Мы абсолютно убеждены, что к ним никто даже близко не подступался. И они обе были завербованы полицией. Если кто-то попытается хотя бы узнать о том, как устроена охрана на вилле, нам сразу сообщат.

— Вода и еда под контролем?

— Конечно. За продуктами выезжает кто-нибудь из наших офицеров. И все покупаем в супермаркетах, даже вино. Проверяем каждую бутылку, каждый пакет, каждую банку. Пока ничего не нашли.

— Хорошо. Нужно не пускать на виллу никого из посторонних. Я бы не пускал и этих двух женщин. Пусть супруга Скобелева сама готовит им еду. А наши офицеры могут посидеть на сухих пайках.

— Скобелев не согласится. Он и так считает, что находится почти под «домашним арестом», и все время с нами ругается. Даже требует чаще менять воду в бассейне. Мы подключили к трубам наши датчики, чтобы фиксировать безопасный уровень воды.

— Ты проверял окрестные холмы? Вдруг оттуда можно будет выстрелить в обитателей дома.

— Практически невозможно. Мы облазили все холмы. Я сам все лично проверил. Дом построен таким образом, что оттуда видна только крыша. Или забор. Ничего не получится, бассейн находится за домом, как и теннисный корт. Никто не сумеет увидеть даже обитателей дома, не говоря уже о наших офицерах, если они, конечно, не будут выходить на дорогу.

— Если отключат свет, значит, камеры наблюдения буду бездействовать?

— Нет. Там есть генераторы. Есть отключится основная линия, включится запасная линия. Мы предусмотрели все возможные неприятности. И мы к ним готовы. Именно поэтому мы задействовали в охране дома только наших сотрудников.

— Правильно, — согласился Крейг, — никого не впускайте в дом. Это единственная гарантия надежной охраны Скобелева. И успокойте его. Пусть продержится еще одну неделю. К началу июля мы отправим его домой. К этому времени станет окончательно ясно — будут ли попытки его ликвидировать или наша плотная охрана отпугнула возможных ликвидаторов.

— Ты слышал об убийстве в Лионе? — спросил Кинг.

— Конечно. Нам передали сообщение из ДСТ. Об этом убийстве написали во всех газетах. Анри Борнар был сотрудником французской контрразведки. В некоторых материалах указывалось, что его перевели в Лион в качестве своеобразного наказания. В руководстве ДСТ подозревали, что он работает сразу на две стороны. Но теперь он стал почти национальным героем.

— Я об этом тоже слышал. Его застрелили прямо на улице. Судя по всему, действовали наши «подопечные». Тот же наглый и безжалостный почерк.

— Его вызвали по телефону, предложив встречу неподалеку от его дома. Видимо, готовились к его ликвидации.

— Значит, они не успокоились?

— Похоже, что нет. И мы обязаны иметь в виду и этот фактор. Я попросил нашего представителя во Франции связаться с французской полицией и контрразведкой. Пусть вышлют к нам возможное описание убийцы. Он вполне может появиться и в Испании. Такие «штучные специалисты» обычно работают по конкретным направлениям. А Франция и Испания — это обычное направление работы подобных профессионалов. Он может появиться и здесь. Тем более что, по нашим данным, здесь уже убили одного бывшего сотрудника русской разведки. Он тоже работал на французов, но затем переехал в Испанию, получил местное гражданство, женился. И его убрали примерно месяц назад, хотя испанская полиция до сих пор уверена, что это было типичное убийство ради грабежа. Но если учесть, что оба погибших за последний месяц работали на фрацузов и оба были вычислены в других городах, то понятно, что подобные совпадения случаются крайне редко или не случаются вообще.

— Мы готовы встретить любого ликвидатора, — угрюмо заявил Кинг, — и никто не пройдет незамеченным мимо наших офицеров.

— Надеюсь, что так. Иначе нас просто выгонят из Лэнгли, — напомнил Крейг, — наши аналитики проверяют сейчас всех бывших сотрудников советской разведки и военной разведки, которые перешли за последние двадцать пять лет на сторону Германии или Франции. Мы на всякий случай проверим и этих людей. Вполне возможно, что против них также готовятся новые операции.

— Много таких?

— Нет так много. Осталось человек двадцать. Сейчас проверяем каждого, чтобы иметь возможность подключиться к их охране в случае необходимости.

— Я до сих пор не могу поверить, что русские решили устроить такую массовую акцию в Европе и в нашей стране, — признался Кинг, — возможно, там действует какая-то организация, о которой мы ничего не знаем.

— Наши аналитики тоже так считают, — напомнил Крейг, — для России сегодня очень важно иметь положительный имидж во всем мире. И они бы никогда не пошли на подобную акцию устранения своих бывших агентов. Возможно, их нарочно подставляют. А возможно, этим занимается некая организация, о которой мы действительно ничего не знают.

— Раньше все было проще, — буркнул Кинг, — во всяком случае, у нас была некая определенность.

— Через неделю мы вернемся домой, — ответил Крейг, — я думаю, что на этот раз у нас ничего особого не произойдет.

— Надеюсь, что да, — сказал Кинг, — хотя мы с тобой уже много раз убеждались, как они непредсказуемы. Вот именно этой непредсказуемости я и боюсь более всего.

ФЛОРЕНЦИЯ. ИТАЛИЯ. 24 ИЮНЯ 2006 ГОДА

Утром они вели себя за завтраком так, словно вчера ничего не произошло. Оба были преувеличенно вежливы и внимательны друг к другу. Тимур предложил прогуляться по центру города, и Элина, соглашаясь, кивнула. Он помнил, что антикварный магазин сеньоры Карреры находился неподалеку от площади Республики, где им нужно было оказаться абсолютно случайно.

Из отеля они вышли, пройдя до церки Санта-Мария Новелла, в которой некоторое время любовались фресками Гирландайо. Элина шепотом сообщила, что в соседнем монастыре есть гениальная работа Паоло Уччелло «Всемирный потоп», но она пострадала от наводнения шестьдесят шестого года и до сих пор реставрируется.

Тимур старался скрыть свое беспокойство. От первого контакта зависело очень многое. Когда они проходили мимо шумного уличного рынка, находившегося вокруг церкви Сен-Лоренцо, он взял ее за руку. И почувствовал, как она благодарно сжала его ладонь. На часах было около одиннадцати, когда они дошли до капеллы Медичи, усыпальницы великого флорентийского рода, правившего городом на протяжении более чем трехсот лет. Несмотря на внешнюю простоту отделки, капелла была известна как шедевр Микеланджело, который создал здесь два изумительных по своей красоте надгробия, изображавших День и Ночь. Здесь же находились две высокие кафедры, созданные для проповедников, работы мастера Донателло. Они располагались рядом с лестницей Микеланджело, откуда можно было пройти в библиотеку.

Они вышли из капеллы потрясенные величием созданных надгробий. Напротив капеллы был маленький магазин, где продавали сразу сорок сортов различного мороженого. Они взяли две порции мороженого, перемешав различные шарики. Элина улыбнулась. Ей было смешно. И почти хорошо. О вчерашней ночи ей хотелось забыть. Пройдя еще немного, они оказались у стен баптистерия. Небольшое восьмиугольное здание было построено еще в седьмом веке. Внутри баптистерия находились известные мозаики «Сотворение мира» и «Страшный суд», созданные еще до рождения Микеланджело. Но настоящим шедевром баптистерия считались северные ворота, которые в течение почти четверти века создавал Гиберти. Они были настолько прекрасны, что мастер получил заказ еще и на восточные ворота, которые сотворял уже двадцать восемь лет. Двадцать восемь лет непрерывного труда, но в результате получились ворота, которые потрясенный Макеланджело называл «Райскими». Южные ворота создавал уже Андреа Пизано, и они были посвящены покровителю Флоренции святому Иоанну Крестителю.

Караев на несколько минут даже забыл, зачем они прилетели в город и куда именно должны направляться, настолько интересным и красочным было зрелище ворот баптистерия. Они поднялись по ступенькам и вошли в главный храм Флоренции — собор Санта-Мария дель Фьоре, чей фасад был выполнен из мрамора трех цветов, среди которых преобладал белый из Каррары. Зеленый из Прато и розовый из Мареммы добавляли стенам собора некую праздничность, особую неповторимость.