Любовь нечаянно нагрянет (СИ) - А. Ярослава
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Замерзла? — вибрирующий голос Громова заставил меня вздрогнуть и почти испуганно покачать головой.
Он уселся на водительское сиденье и бросил на меня встревоженный взгляд.
— Может, здесь было бы удобнее? — рукой похлопал по сиденью рядом с собой.
Я только сильнее вжалась в кожаную обивку.
— Мне тут хорошо.
Трусливым зайцем разорвала наш зрительный контакт и почти уткнулась носом в окно.
Шурик что-то пробормотал себе под нос и медленно выехал с парковки.
Езды до моего дома всего ничего, но этот короткий промежуток времени мне показалось вечностью.
Вот уже показалась знакомая остановка, но мужчина вместо того, что бы повернуть в нужный проулок, резко прижался к обочине и, метнув на меня яростный взгляд, стремительно вылетел наружу, чтобы в следующую секунду забраться ко мне на заднее сиденье и щелкнуть блокировкой дверей. Шурик не дал даже опомниться и притянул ошарашенную меня к себе, больно и жадно впился в мой приоткрытый от неожиданности рот поцелуем.
Поначалу неловко пыталась сопротивляться, но теснота, казалось бы просторного салона, не сильно способствовала этому, а зимняя одежда сковывала и без того неловкие движения.
Мужчина не церемонился, а просто зажал мои руки между нашими телами, все пятерней зарываясь в растрепавшиеся волосы, чуть оттягивая голову назад, для собственного удобства. И вбирая с поцелуями мои протестующие вопли…
Жарко…влажно…сильно…
Поцелуй на грани наслаждения и боли.
С ума можно сойти.
Никогда бы не подумала, что под вот этим строгим фасадом может скрываться такая страстная натура.
Только, когда я перестала сопротивляться и ответила на поцелуй, он отстранился, тяжело дыша и глядя почти безумными глазами.
— Рит, я не очень умею красиво говорить, но…, – он на мгновение запнулся, гладя меня по щеке, — Как ты смотришь на, чтобы вместе отпраздновать Новый год у меня дома.
Молчу, не зная, что ответь и снова пытаюсь выбраться из его медвежьих объятий.
На этот раз он послушно, но с явной неохотой разжимает руки.
Отодвигаюсь, как можно дальше, почти прижимаясь спиной к двери.
— Рит? — негромко, но с нажимом зовет меня Шурик.
— Вы, простите меня, Александр Петрович, — почти шепчу в ответ, — Но у меня дедушка. Как же я его одного оставлю? Да и вы…поторопились, по-моему…
Мужчина напряженно хмурится, и взгляд его становится с каждой секундой все тяжелее и тяжелее.
— Не нравлюсь тебе? — прямо в лоб спрашивает он.
Чувствую, как бешено колотится сердце прямо у самого горла, а по спине пробегает табун нервных мурашек.
— Ну, и вопросики у вас, — глазами бегаю по стильному интерьеру салона, — Может, разблокируете двери? Дедушка волноваться будет…
Шурик несколько мучительных для нас обоих мгновений буравит меня своими настойчивыми глазами, а после, разорвав плен повисшие тишины, щелчком брелка, глухо выдыхает:
— Иди, конечно.
Пулей вылетаю на трескучий мороз, как есть с непокрытой головой.
До дома не так далеко, но это расстояние — вечность, в течение которой мне кажется, что Громов все же кинулся следом и вот-вот догонит меня.
Сейчас мне трудно понять от чего я бегу от страха быть соблазненной, или от желания самой соблазнить его. Никогда не испытывала ничего подобного и эти чувства вызывают помимо любопытства еще и дикую неловкость напополам с недоверием.
Громов взрослый, уверенный в себе мужчина. Что он смог разглядеть в такой мелкой простушке как я?
Меня все еще трясет от нервной дрожи, когда у подъезда я замечаю прилично принявшую на грудь компанию, все с теми же знакомыми лицами.
Понимаю, что незаметно проскользнуть в подъезд никак не получится, а ждать пока местная алкашня разбредется — дохлый номер.
Во-первых, дед у меня не Мороз, а я, следовательно, не Снегурочка, чтобы гулять при минус пятнадцати, а во-вторых пора бы уже баинки. Завтра тридцать первое, а я еще Оливье не крошила.
Набрала в грудь побольше воздуха и, сделав морду кирпичом, решительно пошла мимо компании.
— А чего это Ритка снова не здоровается?! — в спину раздался пьяный голос Толика.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})Дорогу мгновенно преградила чья-то бугайская, слегка пошатывающая фигура.
— Ку-ку! — пьяно хрюкая, заржала «преграда» — Симпатичная у тебя соседка Толян.
— А то! Подружака моя, — Толик бахнул свою лапу мне на плечо, — Ритка.
— Диман, — раздалось со стороны двери, — Ну чё? За знакомство?
Кое-как отпихнув от себя Толика, взяла курс чуть правее, чтобы поудачнее обогнуть необъятную тушу Димана.
— Я пас, ребята.
Хотела было прошмыгнуть мимо, но бугай своими противными клешнями, словно присосками поймал меня за рукав и потянул на себя.
— Пусти! — рявкнула не своим голосом, содрогаясь от омерзения.
Проскользнула мысль, что в последнее время меня постоянно хватаю разные особи мужского пола.
— Дерзкая, — выдохнул прямо в лицо алкогольными парами, собутыльник соседа, за что и получил — прямо кулаком в нос.
Смачно. С хрустом. Жаль, что не до крови.
— А-у-у, дрянь! — завыл он.
— А-а-а, — заныла я, ибо об его нос, расшибла себе руку, и если по степени боли можно определить степень ушиба, то я, вероятно, раздробила кости — себе.
Хватка Димана ослабла, но ему на помощь подоспел Толик, схватив за другую руку.
— Ты охренела? Так с уважаемыми людьми себя не ведут. Димон всех на районе стережет.
— Да, мне плевать. Отвалите от меня, придурки.
Вот, это я зря…
С языка само сорвалось.
— Чё? Ты кого придурком назвала?
Стало очень страшно. По-настоящему.
Даже если бы у меня от ужаса не перехватило горло и я могла кричать, то нельзя. На мои вопли тут же прискачет дед с ружьем наперевес и тогда не станет не ружья, ни деда. Вернее дед останется, но перекочует в места более отдаленные.
Димон, отхлебнув палёненькой, приблизился ко мне.
Зажмурилась, что есть сил, приготовилась к коронному битью коленных чашечек, мысленно высчитывая траекторию удара, чтобы в следующую секунду широко и радостно распахнуть глаза, услышав ледяное:
— А ну отвалили от девушки!
В этот раз Шурик не сильно церемонился с обидчиками.
То ли я его довела до состояния крайнего бешенства, то ли он просто очень не любит алкоголь, но первыми пали смертью храбрым две бутылки водки — настоящая трагедия в масштабе Толика.
— Ты чё падла творишь? — заорал Димас, за что и был отправлен в нокаут.
Толик разжал пальцы и, трусливо поджав хвост, тупо сбежал.
Перепугался бедненький злого, как тысяча чертей Александра Петровича, что с невозмутимым видом протянул мне руку и сделал безрадостный вывод:
— У тебя просто талант влипать в неприятности.
Решила проявить чудеса благоразумия и промолчать, а Шурик просто потащил меня в подъезд, намереваясь лично сдать меня на руки деду.
— Вот эта квартира, — Я кивнула на старую железную дверь, обтянутую дерматином.
Страшно подумать, чем может закончиться знакомство Шурика с дедом, поэтом я на всякий пожарный случай решила уточнить один не мало важный момент:
— Вы мне нравитесь.
— Что? — не сразу понял мужчина.
— Я говорю, что… — запнулась на полуслове — дверь распахнулась явив нашему изумленному взору Николая Ивановича на пару со свей родимой двустволкой.
— А ну, каналья, отойди, от моей внучки! Ритка, живо в квартиру!
Официально: мой дед не сошел с ума, он просто иногда страдает маразмом.
Надо отдать должное Шурику, на его породистой морде не дрогнул ни один мускул при виде оружия.
— Вы бы поаккуратнее, — мужчина сделал шаг вперед, — Еще внучку ненароком заденете.
Николай Иванович быстро понял свою ошибку и убрал ружье, но приветливости в его взгляде не добавилось.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})— А ты кто такой будешь, чтобы мне указывать? — выпятил тощую петушиную грудь дед.
— Это Александр Пе…, – хотела представить Шурика, как своего начальника, но тот прервал меня, быстрым:
— Александр. Ритин друг.