Любовь нечаянно нагрянет (СИ) - А. Ярослава

Лекс примерно понимал, о чем дед собрался с ним разговаривать и послушно уселся, выжидая.

Между тем Николай Иванович поставил на стол сковородку со шкварчащей яичнице, очередную заначку свойского, пару стопок и в упор уставился на Громова.

— Что затек? Вздрогнем? Али боишься ножки барские замарать по мокрому снегу пешком добираться?

— Я-то не боюсь, а вот, как соседка ваша добираться со своей клюкой будет?

Дед прищурился на правый глаз и выцедил:

— И ведь дело говоришь. Значит пить со мной не будешь?

— Мы с вами вчера выпивали, — серьезно ответил Лекс, — Хорошего помаленьку.

Дед молча убрал стопки. Подобревшим не выглядел, но ответ Громова ему явно понравился.

— Ритку мою любишь или за нос водишь?

— Если б за нос водил — мы бы с вами, Николай Иванович, сейчас за столом не сидели.

Дед злобно зыркнул из-под лохматых бровей, а Лекс невозмутимо, подцепив вилкой яичницу, отправил в рот, пожевал и продолжил:

— Внучка мне ваша очень нравится. Встречаться с ней будем, а там и поймем любовь ли это.

— Что за молодежь пошла?! Вот я свою бабку, как увидел, сразу понял, что моя. Ты учти, Шурик. Я смотрю ты мужик серьезный, не чета сопляками и понимаешь, что Ритка у меня девочка еще совсем. Обидишь — пеняй на себя. Пристрелю, как собаку. Не шучу!

— Я понял, — коротки кивнул Лекс и продолжил наяривать яичницу, — Не дурак.

— Ты погляди — даже в лице не поменялся, — восхитился дед и все же откупорил самогон наполнив до краев свою стопку, — Ну, давай, Шурик. За твое здоровье!

Не успел дед пригубить, как за их спинами раздалось возмущенное:

— Де, ты опять! У тебя давление!

Николай Иванович хитро подмигнул Громову и секундой опрокинул в себя стопку.

— Р-р-р-р, — поморщился, закусил сальцем и повернулся в Рите, — И тебе доброго утра внученька.

Та беспомощно выдохнула и пристроилась на стул рядом с Лексом.

— А чем это у вас вкусненьким пахнет? Я тоже хочу.

Громом не без удовольствия почувствовал на своем плече ее маленькую ручку и послушно чуть наклонился для легкого поцелуя в щеку.

— А деда поцелуйчиками не балуешь, только кричишь с утра пораньше — ворчливо заметил дед и рыжуля тут же подскочила его обнимать, — А ну тебя! Иди жгёнка!

Леса забавляли их перепалки.

Что ни говори, а дед Ритке достался, что надо.

Не спеша позавтракали и дружно засобирались домой. В дачном домике, конечно здорово, но на следующий день уже хочется благ цивилизации в виде санузла хотя бы.

Пока все собирались Лекс почистил машину от снега и прогрел машину, просматривал список пропущенных вызовов. Сегодня уже звонил главный инженер целых четыре раза — не иначе, что-то случилось на объекте.

Громов решил сейчас не перезванивать. Без него, конечно, не разберутся, но срываться сейчас на объект не было не какого желания.

В последнее время он все больше жалел, что связался с госзаказом.

Да, престиж.

Да, репутация станет гораздо солиднее.

Но был ли смысл прогибаться из-за этого под Анатолия Львовича?

В последнее время многие вещи стали казаться все более бессмысленными.

Какой толк от всех этих срерхблаг, если они не приносят удовлетворения?

Та же ситуация с красивой женщиной, которую ты не любишь, но она подходит тебе по статусу.

Кстати о ней!

Лекс пролистал список пропущенных дальше. Так и есть — Ася звонила вчера. Наверняка хотела виртуально облобызать его своими накаченными губами.

Сейчас, гладя, сквозь лобовое стекло, как Ритка шустро бежит к машине, пока дед закрывает домик до следующего приезда, мужчина чувствовал укол совести.

Это давило, но и порвать с Асей по телефону было бы неправильно.

Какой бы она не была, все же не заслужила такой отставки.

Далее, наверняка, предстоял непростой, возможно, даже болезненный, разговор с несостоявшийся тестем. Не то, чтобы Лекс боялся Анатолия Львовича, но кровь он мог подпортить знатно и не только в моральном плане.

Тем не менее грядущие проблемы не сильно волновали Громова. Он словно зачарованный смотрел на рассыпавшиеся пышным облаком рыжие волосы Ритки, а в голове рождались слабые ростки грядущего проекта.

Он не просто строитель.

Он архитектор.

Почти художник, который совсем позабыл, что его работа не только тупое исполнение заказов, но еще и творчество.

Уже вечером не находя себе места в собственной квартире, он вышел на балкон с дымящейся чашечкой кофе и, вдыхая полной грудью свежий морозные воздух, решился.

Рука машинально набрала Андрюхин номер.

— Етит твою мать, Громов! — послышался сонный голос его сисадмина, — Ну, ты и скотина названивать первого января!

— И тебя с наступившим, Андрюх, — бодро поздравил Лекс, — Собирайся. Ты мне срочно нужен. И да — Катюху тоже прихвати. Заеду за вами через час.

— А детей мы на кого оставим, умник?

— Берите с собой. У меня в офисе есть целая стена для монстров.

Андрей даже растерялся и решил на всякий случай уточнить:

— Гром, а ты точно трезвый?

Лекс ничего не ответил, только рассмеялся и положил трубку.

Глава 14

— Что? Прямо так и сказал? — не веря своим ушам смотрю на Маришку, — Как не его дети? А чьи тогда?

Вопрос был чисто риторическим.

Она сдавленно кивает и начинает плакать, судорожно сжимая руками большую губку для пены.

— Это бред какой-то, — зло говорю я.

— Твой Генка придурок, конечно, но никогда не был таким козлом. Кто-то настраивает его против тебя.

Маринка молчит, продолжая глотать слезы.

— А ты чего?

— Я? — потерянно смотрит воспаленными глазами и шмыгая носом отвечает, — Буду сегодня жилье искать.

— И нечего тут искать. Поживете у нас с дедом, а там глядишь Генка образумиться.

Маришка качает головой.

— Нет, Рит. Хватит. Это был мой предел. Не вернусь. Надо учиться быть самостоятельной.

Она поворачивается к зеркалу, что висит в подсобке и грустно смотрит на свое потухшее отражение и ввалившиеся от усталости глаза.

— Я ведь, не была такой раньше.

Мы с Маришкой знаем друг друга всего два года и «другой» я ее никогда не видела. Невысокая, пухленькая, темноглазая Маринка была симпатичной и обаятельной, но вечный груз бутовых проблем, скрывали под тенью усталости ее молодое лицо.

В браке с Геной они уже шесть лет и кроме детей из совместно нажитого имущества у них только клок обид и упущенные возможности. Замуж Маришка выходила уже беременная. Не по любви, а по залету.

— Я молодая была, глупая, жизнью не битая. Казалось весь мир у моих ног. А оказалось…, – вздыхает она, — Не повторяй моих ошибок, Рит. Я люблю своих детей больше жизни, но рожать нужно только от достойных мужчин.

Промолчала. Я что я еще могла сказать? Мне трудно судить о ее поступках в силу своей неопытности. Все что я могу сделать — это подставить свое дружеское плечо, как ни раз подставляла мне его она.

— Так! — решительно поднялась я, — Хватит нюни распускать. Давай, переодевайся и пошли вещи ваши собирать. Дети дома?

— У соседки.

— А что свекровушка?

— Первая выгнала нас, — вздохнула Маришка, — На сыночку молится, а я змея подколодная.

— Ну, и пёс с ними! Разберемся!

Наша смена уже закончилась. Переодевшись мы с Маринкой отчитались перед Гариком и собрались уже топать на остановку, как он внезапно окликнул нас:

— Марин, ты домой?

— Да, — обернулась подруга, — Мы с Ритой вместе едем.

— Тогда погодите. Подкину вас. А то дубак сегодня на улице, а вы мне послезавтра здоровые нужны.

Ничего удивительного в предложении Гарика не было. Он хоть и жадный, но если едет по пути, то всегда подбросит. Работаем допоздна, и иногда он берет на себя роль доброго фея, чтобы мы без проблем добрались до дома.

На улице уже стемнело, когда мы подъехали к дому, где живет, а теперь уже жила Марина. В окнах на третьем этаже горел свет.