Миллионноглазый (сборник) - Александр Образцов

Таким он был и после отречения от престола, хотя сердце его готово было разорваться на куски. Таким был и под арестом в Александровском дворце и в ссылке. В последний день в доме Ипатова семья читала то, что давно для них было выше любого искусства, выше любого эстетического наслаждения. Главы из книги пророка Еноха. Библия. Евангелие… Слушали молитвы. В ночь с 16 на 17 июля 1918 года они были расстреляны. Закончился их земной путь, который они проходили с великим смирением и надеждой.

И всё было бы правильно, и по-христиански, ибо если тебя ударят по одной щеке, подставь другую. Но в истории с убийством царской семьи есть некое превышение зла. Не случайно интернациональные большевики что-то бубнили об опасности приближения белых к Екатеринбургу, о возможном использовании имени Николая в гражданской войне на стороне белых. Хотя, казалось бы, держать царскую семью в Москве в качестве заложников или потребовать за них громадный выкуп было бы значительно выгоднее. К тому же безобразное убийство безоружных, женщин и детей произвело на долгие десятилетия вперед отталкивающее впечатление от коммунистического режима.

Почему состоялось так, как состоялось? Почему даже гильотина в Париже 1789 года производит все же впечатление небольшого, мизерного правосудия, а случившееся в Ипатьевском доме все без исключения классифицируют как грязное и подлое убийство, совершенное отморозками?

Видимо, потому, что грехи Романовых перед Россией были неподъемны. Но они не стоили одной только слезы ребенка.

Русская идея в развитии

Русская идея есть единство. И что же? Трое русских, собравшихся за одной бутылкой, в любом вопросе имеют три полярных мнения. Двое русских, имея преимущество крови, бегут к третьему, еврею или грузину, чтобы предать друг друга. Один русский вместо того, чтобы с восторгом присоединиться к великому русскому имени, оплевывает его.

В этом нет загадки. Множество народу, одаренное собственными мнениями, пытаются эти мнения продавить. Явление похвальное, но бесперспективное.

Что здесь ценно для человечества, а что губительно?

Губителен возникающий хаос, не имеющий общей составляющей. Ценно количество мнений (идей).

Иногда возникает общее стремление к одному результату – победе в войне, например. Или выходу в космос. Или универсальной идее братства. Тогда наступаем на горло ради общей победы.

Но почему победа не может быть более продолжительной? Почему снова и снова возникает бутылка на троих, грузин с евреем и отрицание собственной истории?

Только по причине некоего стереотипа. Какой-то идиот решил, что русские стремятся к соборности, а внешние обстоятельства не дают им объединиться. И возникает христианство, социализм. Возникает колхоз, партия власти.

Да нет же! Конечно же, русские стремятся к индивидуализму и правам личности, а ложные представления толкают их к единству.

Что получается? Толпа гениальных вольнодумцев сбивается в кучу. Нет общей жизни. Одно взаимное раздражение. И любая другая толпа, объединенная одним-двумя вожатыми, спокойно опережает их на любом историческом этапе. Скажем, абсолютно неличностные китайцы в последние годы.

Что требуется изменить в подходе? В подходе требуется каждому вольнодумцу придать безличностную толпу. Что и происходило в многонациональной стране. И в ее окрестностях. В Китае, в частности, в Персии или Палестине.

Однако заклинание о единстве и соборности сжимало расширяющуюся галактику и превращало ее в сорок бочек арестантов.

Не секрет, что сегодняшний мир стремительно несется к коммунизму. Уже очень скоро Ротшильды и Гейтцы наравне со всеми пойдут через проходную на трудовой подвиг. Кто ими станет руководить? Вожатые? У которых одна тактика в голове и ни клочка стратегии?

Только русские вольнодумцы спасут мир, растащив его по своим направлениям.

Давно известно, что одна идея (в данном случае маниакальное стремление к справедливости) может победить только в том случае, если оно начнет делиться на разные течения и заполнит всё пространство жизни.

Модификации справедливости вместо модификаций социализма.

Русская литература сегодня

Литературе в ее сегодняшнем виде на русском лет 250, не более. Но судя по виртуозным строкам Ломоносова про букву «Г» ей значительно больше и она не приобретала за эти 250 лет, а теряла. Вначале Пушкин произвел ей усекновение и усреднение по французскому рецепту. Затем за дело принялись прозаики от Толстого до Достоевского. Тогда-то русская литература пропиталась гнилью публицистики и распухла до водянки. Я исключаю из этого ряда известно кого: Гоголя, Тютчева, Лермонтова, Чехова, Анненского, Хлебникова, Мандельштама, Платонова и еще кого-то, пусть не обижаются. И я скажу – списочек-то не слабый.

С тяжелым чувством спускаюсь в нынешний пропахший мышами подвал.

Прежде всего отвергаю абсолютно московское убожество ста последних лет и в особенности последних двадцати. Только из санитарных соображений называю Сорокина, Пелевина. Специально не даю имен приличных, поскольку рядом со списком больших они еще не устоялись.

Но их мало. Их больше в провинции, в Питере – а эти не допущены.

Поэтому вид русской литературы сегодня подростковый. Что там из нее вырастет в связи с оккупацией страны Садовым кольцом, пока непонятно. Хочется думать, что обычная честность в суждениях быстро расставит всё по ранжиру и отыщутся Тютчевы и Платоновы.

Глисты сосут Россию, глисты. Широким спектром – от Венедиктова до Пу. Фармакология не поможет – только бабкины травы.

Русский вопрос

1.

Русского человека, как никакого другого, постоянно тянет поговорить на общие темы. И постоянно точит мысль заняться каким-то новым делом. Потому у нас так хорошо жилось немцам, евреям, которые заряжаются на всю жизнь в своей узкой специализации. Соединение русской глобальности с этим профессионализмом давало всегда удивительные результаты.

Когда же власть берет русская стихия – начинается 17 год.

Русским ни в коем случае нельзя закисать. Им надо смешиваться, двигаться. Иначе дело плохо. Сами они не приспособлены для движения вперед, даже обладая чудовищной силой. Эта сила, не приводимая в действие, – гремучая смесь, безумие, ядерный распад.

Царизм всегда чувствовал (наверху это хорошо различимо) как ему поджаривают пятки. И направлял силу на завоевание, на безумные иногда дела. Например, строительство Петербурга, разведение картошки, – что угодно. При Николае Втором, наиболее чутком из царей, возникла полная растерянность власти, шараханье, ужас. Судьба деда его парализовала, не давала сосредоточиться, принять решение.

Действия властей в России всегда напоминали действия обреченных, сидящих на мине с часовым механизмом – все тихо, сонно, но где-то что-то тикает. И всё громче. Но по-прежнему всё сонно. Рвануть может в любой момент.

Только страшный террор или победоносные войны могли остановить часы на время. Две подряд проигранные войны сметали династии и режимы.

19 век был спокойным после великой победы Двенадцатого года. Войны Великой Отечественной хватило на полстолетия. Афганская катастрофа и экономический крах – это две проигранных войны. Произошла выбраковка режима.

Но западный вариант в России невозможен. Она не может повторяться, не желает. Не желает – и хоть кол на голове теши. Что-то выдумает густое и свое.

И дорог у нас не будет американских. Скорее дирижаблями станут пользоваться. И это не ирония. Так и будет.

Откуда эта чудовищная сила? Сейчас ведь державу трясет так, что искры из глаз, а – не рассыпается.

Разрешат богатеть. Может быть, сюда уйдет чудовищность? Этой стране богатеть еще никогда не разрешали. Впервые алчный взор России стал действительно алчным. Богатеть! Вот это цель! Вперед!

Со стоном, со сладострастием начинают богатеть. Надо видеть, как строят дачи из воздуха, из ничего, – только дайте клочок болота!

Может быть, главное слово для России сказал японский бизнесмен, когда на вопрос: «Когда, через сколько лет она догонит развитые страны?», ответил коротко: «Никогда». Это слово вонзилось во всех сразу.

Всё. Начинается гонка. Это будет так стремительно, что этого не подозревает никто. Сейчас ситуация напоминает бега – лошадь, храпящую от нетерпения, из последних сил удерживают конюхи. Запреты вот-вот падут и начнется трудовой запой.

Запад конечен. Он был ограничен Атлантикой, но умудрился перепрыгнуть океан и продолжиться в Америке. А Восток бесконечен. Он рождает волны, идущие на Запад. Поэтому Запад постоянно совершенствуется, консолидируется, стремится к охвату Азии. Но неудачно. Колониализм умер. А экономически Азию не завоевать. Она переимчива. Не России Западу надо бояться. Ему надо бояться Сингапура и Южной Кореи. Вот где, на самой оконечности, происходит рождение волны. Таиланд. Малайзия. Существует, правда, американизированная Япония. Но Япония – калиф на час. Все решится, как всегда, наличием пространств.