Очерки истории христианского синдикализма - Марк Яковлевич Домнич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Инсбрукская программа от этой концепции не отошла, она страдала теми же неразрешимыми противоречиями, в происхождении которых повинна ее идеалистическая основа. Отстаивая свою теорию «третьей силы» между капитализмом и социализмом, она торжественно провозгласила, что «отвергает безграничный индивидуализм либеральной экономической школы, которая учением о полнейшей свободе ведет к господству маленькой группы экономически сильных и к обнищанию массы»{166}. В этой тираде — откровенная демагогия и политиканство да желание подладиться под настроения верующих трудящихся, в которых религия не ослабила классового чутья.
Докладывая конгрессу о программе, Серрарен констатировал, что «основы современного общества фальшивы»{167}, но он имел в виду его идейные основы. Экономический же базис буржуазного общества, порождающий социальное зло, — частная собственность на орудия и средства производства — объявлялся правомерным, конечно, при выполнении собственниками своих «моральных» обязательств.
Самое признание допустимости, более того, обожествления института частной собственности со всей очевидностью показывает, что Инсбрукская программа не является антикапиталистическим документом.
И программа, и ее многочисленные толкования наполнены сентенциями о производстве на пользу общества, о высоком предназначении и достоинстве труда, который «не есть товар». Христианское мировоззрение, по словам «инсбрукских теоретиков», «открывает каждому человеку двери к счастью», но они мгновенно захлопываются перед ним, как только он провозглашает, что «каждый вправе приобретать и владеть собственностью»{168} (источником эксплуатации и неравенства).
Тактической основой Инсбрукской программы служат принципы немецкого «делового сотрудничества», которое считалось «профсоюзным идеалом». Требование подчинить хозяйство «всеобщему экономическому и нравственному благу всех социальных групп» фигурировало в числе важнейших устоев христианского синдикализма. Поэтому в программе и не предполагалась ликвидация капитализма. Напротив, отмечалось, что капитализм — «самая дивная машина, созданная миром»{169}. Речь шла лишь о справедливом распределении дохода от капитала путем сотрудничества в духе общности всех сил индивидов, классов и народов с целью добиться, чтобы духовно-нравственные интересы не пострадали и каждому человеку досталась справедливая доля из произведенных богатств{170}. В этой классической по ханжеству формулировке сосредоточены основные «гражданские заповеди» Инсбрукской программы, она определяла стратегию и тактику христианского профсоюзного движения.
Социальный католицизм и его профсоюзные приспешники сознательно запутали проблему классов в буржуазном обществе; самое это понятие они истолковывают как нечто «внешнее», лишенное его основных качеств. Они отвергают научную теорию классов, стремясь вытравить из сознания рабочих дух классовой общности, растворить понятие «пролетариат» в таком широком понятии, как «христиане».
Понятно, идеологи христианских союзов не могут не признать, что общественные классы существуют, что между ними имеют место противоречия. Вопрос, по их убеждению, ставится в иной плоскости: «Возможно ли, чтобы противоречия стерлись, ослабели, сгладились и возникло бы взаимопонимание между классами… или же классовая борьба не на жизнь, а на смерть закончится уничтожением одного класса — капиталистов?» Марксизм — за последнее, социальный католицизм — за «стирание классовых противоположностей»{171}.
В своих взглядах на взаимоотношения классов лидеры МКХП опирались на христианскую концепцию «любви к ближнему». Христианство, писал Вибер, начинается с любви к человеку, «даже к врагу», поэтому «мы не являемся противниками буржуазии и предпринимателей как таковых».
Авторы «плана» ФКХТ, излагавшего основы социального католического правопорядка, ссылаясь на высказывания Пия XI, уповали прежде всего на реформу нравов, призывали к «завоеванию душ». Устав канадского профсоюзного центра предписывал, чтобы хозяева и рабочие жили «во взаимном согласии, взаимной помощи и взаимной любви»{172}. Речь шла о систематическом сотрудничестве классов: «христианские профсоюзы желают не случайного, а регулярного, здорового, постоянного, практического сотрудничества в духе лояльности и взаимного доверия с целью избежать столкновений и конфликтов»{173}.
Так социальные принципы христианства приспосабливали к потребности капитала.
В Инсбрукской программе содержались и предложения по новой «организации производства и распределения». В ней повторялось все, что было ранее сказано христианскими теоретиками о месте труда и капитала, и подчеркивалась важность труда руководителей предприятий, т. е. капиталистов. Согласно программе, в будущем предполагалось установить такой экономический порядок, при котором «труд и капитал соответственно их моральному и экономическому значению будут обязаны участвовать в управлении производством и в доходах от продукции на основе корпоративного, соответствующего внесенному капиталу участия в прибылях и иных подобных форм соучастия».
Во всех отраслях экономики — земледелии, ремесле, индустрии, торговле и связи — предполагалось при помощи объединений предпринимателей и профсоюзов создать профессиональные сообщества, которым надлежит регулировать условия труда, устранять конфликты, защищать интересы потребителей и устанавливать общую экономическую политику. В перспективе подобные профессиональные содружества отдельных стран должны были сотрудничать в интернациональном масштабе, чтобы распределение сырья и готовой продукции привело к созданию «международного планового хозяйства», т. е. международного объединения капиталистических организаций. К реализации своих планов авторы Инсбрукской программы были намерены привлечь и буржуазное государство, которому отводилась роль стимулятора и проводника законодательных мер в социальной области.
Требования к государству были сформулированы в особом разделе программы. Они были следующими: признание профессиональных организаций хозяев и рабочих и привлечение их для разработки и осуществления социального законодательства, ограничение труда 8 часами, ограничение воскресного и ночного труда, запрет труда детей до 14 лет, отмена труда замужних женщин, страхование от болезни, инвалидности, старости, несчастных случаев и безработицы, охрана здоровья, труда и нравственности, принятие мер по обеспечению рабочих жильем, введение промышленной инспекции, действующей в контакте с профессиональными организациями.
При определении размера зарплаты в тарифных и коллективных договорах должно предусматриваться, что рабочий «имеет право на минимум вознаграждения, достаточный для обеспечения ему и его семье содержания, достойного человека». Надлежало также иметь в виду надбавки за многодетность. Программа положительно оценила соглашения и рекомендации по труду, принятые на Вашингтонской, Генуэзской и Гаагской конференциях. Это «скромное начало действительной защиты труда, которую рабочий класс ожидает…»{174}. Анализ основ экономической программы МКХП показывает, что эта перспектива не могла в условиях капитализма стать действительностью.
Таким образом, в идеальное общество «будущего», обрисованное в программе, вполне вписывался старательно прикрытый покровом «христианской морали» существующий строй. Объявляя рабочий класс хозяином своей судьбы, христианский синдикализм на самом деле лишал его средств и возможностей влиять на окружающую социальную среду, превращая лишь в пассивного
