Аукцион невинности. Двойная ставка - Ольга Дашкова

Что же она ответила?

«Мне не пять лет, мне неинтересны рыбки».

Взгляд любопытный, ее совсем не заинтересовало мое предложение, но она согласилась.

Котенок.

Точно, вот почему у меня вырвалось это слово. Сейчас она больше похожа на затравленную мышь, пятнадцать лет назад была смелее.

Что же с тобой случилось, девочка?

Парни роют информацию, чтоб собрать ее всю, уйдет не один день, потом полный расклад, с кем, что, как, расскажут мне. А вот моя задача — выдать ее Шумилову дозировано, чтоб не устроил вновь разборки с кровью, как в тот раз.

Он может.

Сука, как же все выходит запутанно.

Выхожу из душа, Захара нет, с Тихоном решают дела, хоть бы еще кого не купил. Бросаю полотенце на пол, рад, что съехали из того борделя. Номер хороший, да и гостиница не из дешевых, в мое время ее еще не построили.

Да и тогда меня мало интересовал комфорт, плевать было, где и с кем спать.

Мне двадцать пять, холодная сталь винтовки или пистолета грела лучше любой шлюхи. Кровь кипела, постоянно на драйве, мне не нужны были наркотики и алкоголь.

Только женщины и ствол.

Только секс и заказы.

Иначе съезжал с катушек.

Молодым был, глупым, дерзким, ощущал себя вершителем судеб, великим чистильщиком всего того дерьма, что разрушает наш мир. Хренов Робин Гуд, но, в отличие от этого сказочного персонажа, деньги я любил на третьем месте после винтовки и женщин.

— Извините, я думала, в номере никого нет.

Оборачиваюсь, в дверях стоит горничная в руках полотенца, рот приоткрыт, она разглядывает меня, но отворачивается краснея. Не знаю, как часто ей приходится видеть голых мужиков, но эта оказалась скромницей.

— Я только оставлю в ванной полотенца, вы позволите?

— Позволю.

Рассматриваю сам ее, тонкая талия, темное платье, светлые волосы, собранные в низкий хвост. Девушка быстро идет в ванную, возвращается. Я так и стою, не двигаясь с места и не пытаясь даже ничем прикрыться.

— Может быть, вам что-то нужно?

Она снова смотрит, уже более увереннее, облизывает губы. Высокую полную грудь обтягивает тонкая ткань черного фартука.

Вот же шлюшка.

На ее бейджике имя «Лида».

— Как ты думаешь, что мне нужно?

Она теряется от вопроса, смотрит в район моего паха, снова в глаза. Странно, но меня эта особа никак не волнует, и мой член тоже. Разве что…

— Моя смена заканчивается только вечером, — уже не смущается.

Рассматриваю девушку. Сколько таких было? Имена и лица, которых я не запомнил, они все слились в одну большую массу. А вот ночная покупка Шумилова — в ней есть что-то особенное.

— Отсосешь?

— Что?

Какие же они все непонятливые с первого раза, прикидываются непонятливыми, хотя все прекрасно понимают.

— Отсосешь прямо сейчас? — сжимаю свои яйца, провожу несколько раз по члену, ей, безусловно, придется потрудиться и поработать, чтоб поднять его и удовлетворить меня.

— Но я не…

— Что «не»? Не умеешь? Не хочешь?

— Господи, Тимур, ты снова. Где бы мы ни были, ты готов засунуть свой член кому-то в рот.

— Кто бы говорил.

Захар заходит в номер, бросает пиджак на кресло, достает сигареты, прикуривает. А вот то, что он начал снова курить обыкновенные сигареты, а не свои любимые сигары, это тоже плохой знак.

— Извините, но в этом номере нельзя курить.

— Ты кто? — низкий голос Шумилова, девушка вздрагивает. — Пошла вон, я сказал, вали отсюда. Живо!

Сажусь в кресло, прикрываюсь брошенным на пол полотенцем, девушка убегает.

— Сука, вечно ты разводишь бордель в порядочном месте.

— Это я его развожу?

— Что выяснил? — Шумилов не любит долго вести пустые беседы, он всегда резок, иногда несдержан, не прощает предателей и лжецов, его боятся, уважают.

— Девочку зовут Александра Аверина.

— Я и без тебя с ней познакомился в ту ночь.

— В телефоне ничего подозрительного, никаких порочных фото, даже ни одного мужика. Ты вообще как забрел на тот аукцион?

— Не твое дело.

— О, как интересно, я разгребаю за ним, можно сказать, дерьмо, и это все не мое дело?

— Армянин позвал, пошли, говорит, я покажу тебе классных сосок.

— И ты у него из подноса такую классную соску увел.

— Это все подстава, я нутром чую. Ты знаешь, меня оно никогда не подводит.

— Раз подвело.

Не удержался, даже поморщился от сказанного. Не надо сейчас вспоминать прошлое и будить зверя, неизвестно что Шумилов может предпринять и как поступит с девчонкой.

Захар глубоко затянулся, сжал переносицу пальцами. Я сам чувствую его боль, все эти годы чувствую, не представляю, каково ему.

— Да, раз подвело. Надо было убить его тогда и спать спокойно.

— Ты бы не спал.

— Ты прав, мой друг, прав. Так что ты мне хотел сказать?

— Был один заказ, депутат, как раз перед выборами. За срочность платили отдельно. Пришлось идти на свадьбу, я уверен, что видел эту Сашу там, еще девочкой лет десяти, не больше.

— Когда это было?

— За два месяца до тех событий.

Захар матерится, ухожу в комнату, одеваюсь, беру из бара бутылку коньяка, разливаю по бокалам.

— Выпей.

— Спасибо.

— Что Сафронов?

— Говорят, ищет денег и поддержки, хочет купить свою жизнь. А сам утверждает, что он не при делах.

— Посмотрим, что из этого выйдет.

— Сука, не могу здесь, давай быстрее ищи ту девку. Я хочу с ней поговорить.

— Знаю я, как ты умеешь разговаривать, но мне уже и самому хочется взглянуть на нее снова.

ЧАСТЬ 18

Слишком долго умываюсь в ванной, держу и без того холодные пальцы под ледяной водой. Не знаю, кто бы мог прийти ко мне домой с работы. Смотрюсь в зеркало, приглаживая волосы, на скуле все еще отек, но хорошо, что нет синяка и бабушка не заметила.

— Саша, ну где ты там? — бабуля кричит из кухни, выхожу, поправляю футболку.

Сразу ловлю взгляд Вадима, он сидит за столом, кружка чая, выпечка. На нем футболка и джинсы, так непривычно видеть его в простой одежде, а не в строгом костюме.

— Саша, привет.

— Здравствуй, что ты тут делаешь?

Мужчина поднимается, занимая все пространство маленькой кухни, Ангелина сидит напротив, внимательно смотрит на него, выковыривая из булочки изюм.

— Пойдем, деточка, мультики включим, пойдем, милая, — бабушка берет дочку на руки. — А вы поговорите, на то вы и люди, чтоб говорить. Кстати, Вадим Иванович очень приятный молодой человек, обрати, пожалуйста, на него внимание. Моя Александра практически ни с кем не общается, а девушке в ее возраста это необходимо.