Аукцион невинности. Двойная ставка - Ольга Дашкова

Слезы обжигающими дорожками текут по щекам, хочется рыдать в голос, проклиная всех на свете, а больше всего саму себя, за собственное бессилие и глупость.

Чертовы законы. Лживых людей, продажных матерей. Зацикленных на себе мужчин, для которых ты кусок мясо, а чувства — они никому не нужны.

Есть только моя девочка, мой любимый ангелочек, ради нее я дышу, живу, пытаюсь быть хорошей мамой.

Прикрываю глаза, надо успокоиться, считаю до десяти, утираю слезы. Сколько их было в моей жизни, и не сосчитать. До боли в пальцах сжимаю сумку, где лежат деньги. Не могу пока понять, как так вышло: это организаторы отозвали сумму или все изначально было обманом. Но Снежана говорила, что все честно.

Номер счета.

Он был другим.

Перова.

Встаю, быстро иду к остановке. Вспоминая, как ведущий показывал на экране планшета переведенную сумму и номер счета.

Снежана, только она могла изменить цифры, она имела доступ к бумагам, я, конечно, их оставила в гримерке.

Господи, какая же я все-таки беспросветная дура. Жизнь ничему меня не учит. Пока еду, полна решимости, в автобусе до клиники мой бывшей одноклассницы, прошу у женщины телефон, чтобы позвонить бабушке.

— Бабуля, это я. Как Ангелина? У меня все хорошо, телефон сел. Как моя девочка? Лекарство пили? Я вчера тебе писала, ты в банк не ходи, я там уже была. Не переживай, потом расскажу, сейчас по делам, буду позже. Все, целую.

Отключаюсь, благодарю женщину, которая разрешила позвонить, выхожу через три остановки. Название частной клиники Перовых переливалось на солнце золотом, толкнула стеклянную дверь, светлый холл, вокруг стерильная чистота, а я не надела даже бахилы.

— Я могу вам чем-то помочь? Вы записаны?

Не факт, что Снежана сейчас здесь, но ее домашнего адреса я не знаю.

— Мне нужна Снежана Перова, в каком кабинете она принимает?

Спрашиваю уверенно, смотря в глаза девушки-регистратора, если она меня сейчас не пустит, я пойду сама искать эту лживую тварь.

— Снежана Витальевна начнет прием чуть позже, но если у вас не назначено, придется записаться на другой день и время.

— Я подожду.

Но, как только я отхожу от стойки регистратора, дверь открывается, со звонким смехом в холл входит моя одноклассница. На ней белоснежное укороченное пальто, черные брюки, высокие каблуки, модная сумочка в руках. Позади нее шел молодой мужчина, пропуская свою спутницу вперед.

— Аверина, снова ты? — Перова удивлена, оборачивается к мужчине. — Павлик, спасибо за завтрак и что проводил, я позвоню.

— А ты не ожидала, что мы увидимся снова? Думала, что я живой не выберусь? Ты ведь на это рассчитывала, обкрадывая меня и вписывая другой номер счета?

— Не понимаю, о чем ты говоришь. Ксюша, где охрана? Девушке не назначено, ее нужно проводить на выход.

— А хочешь, тебя проводят в другое место? — Хватаю эту лживую дрянь за локоть, больно сжимаю его, ярость поднимается изнутри, она обманула не меня, моего ребенка, мою девочку. — А если я сейчас пойду в тот клуб и расскажу, как именно ты дала липовое заключение о моей девственности? Мне, конечно, могут не поверить, но сомнения возникнут, а с такими людьми быть врагами себе дороже.

Перова быстро смотрит по сторонам, на ее лице уже нет той наглой ухмылки, отступает в сторону, за декоративный цветок. Вот теперь передо мной ее настоящий облик: капризной, злобной, избалованной девицы.

— Ты правильно решила, что тебе не поверят. Кто ты такая? Девка с улицы, они тебя знать не знают и вышвырнут, как бездомную шавку. Это очень серьезные дяденьки, и играть с ними в такие игры не стоит. Но тебя можно поздравить, не ожидала, что ты легко отделаешься. Покупатель не заметил, что ты давно не девочка?

— Зубы мне не заговаривай, это мои деньги, это я их заработала, пройдя через унижение и боль.

— А ты, Аверина, оказывается, меркантильная и жадная. Думала, что будет так легко? Как в школе, стоит только взмахнуть ресницами — и все парни у твоих ног. А вот то время прошло.

О чем вообще она говорит? Школа, ресницы, парни, вроде утро и Снежана не должна быть пьяной.

— Ты вернёшь мне мои деньги, иначе я на самом деле пойду в тот клуб и расскажу, какую махинацию ты провернула, подговорив меня.

— Слушай, Аверина, ты точно больная. То, что происходит в том клубе, этого не существует, тебя никто не станет слушать. Это в лучшем случае, а в худшем — просто запрут в одном из борделей Тихого, и никто о тебе не узнает. И не будет нашей прекрасной девушки Саши. Ненавижу тебя с гимназии, с самого первого дня, как ты явилась к нам, такая вся правильная и гордая, и Воскресенского никогда тебе не прощу и не забуду.

Снежана не говорила, а выплевывала мне в лицо каждое слово, сейчас она похожа на мерзкую гиену.

— Ты в своем уме? Какой Воскресенский? Это было семь лет назад, между нами ничего не было.

Я реально в шоке, сейчас речь шла о здоровье моей дочери, а Перова вспоминает прошлое и детские обиды.

— Я всегда в своем уме. Считай, ты спонсировала мне покупку новой тачки, поработала пизденкой и ротиком. Хорошо тебя отымели? Вижу, что шикарно, у мужика тяжелая рука, да?

А вот это уже перебор. Левая скула действительно болит, на секунду прикрываю глаза, чтоб справиться с яростью, но не получается. Я не верну деньги, это уже точно, все будет бесполезно, мне никто не поверит.

Взмах руки, звонкий удар, кожу обжигает, но на душе становится хорошо. Голова Снежаны откидывается в сторону, она хватается за щеку, в глазах удивление, а еще страх. Вот это самое ценное.

— Это тебе, сука, сдача, чтоб ты, тварь, сгорела заживо в своей новой тачке. И да, Воскресенский рассказывал, какая ты фригидная, когда мы с ним трахались.

Ложь, чтоб сделать больно, я и близко не подпускала этого придурка к себе.

— Ах ты дрянь, — Снежана раскрывает рот, как рыба, выброшенная на берег.

Ухожу, хочется разнести эту стерильную клинику вдребезги, но из меня вышли последние силы. За спиной суета, Перова что-то кричит мне вслед, показываю ей средний палец. Устала смертельно за эти сутки.

На улице холодный ветер, застегиваю пальто, хочу домой, принять душ, поцеловать свою малышку, заснуть, крепко обнимая. Улыбаюсь, лишь моя девочка дает силы, дарит счастье и радость.

Долго добираюсь до дома в темном автобусе, прижимая к груди сумку с деньгами, пусть это будет аванс, чтобы Ангелину внесли в списки, назначили дату,