Аукцион невинности. Двойная ставка - Ольга Дашкова

— Ты снова боишься.

Притягивая к себе, целует, жестко впиваясь в мои губы своими, но также быстро отстранился, заглядывая в глаза. Они меняются, сейчас в нем нет агрессии, а только боль и нежность.

— К черту все.

Не понимаю этой фразы, он снова целует, теперь уже жадно, требовательно, ломая мое сопротивление. Вырывая из рук полотенца, бросая их под ноги, подхватывая под ягодицы, задирая форменное платье, усаживая рядом с раковиной.

Все, что было на ней раньше, летит на кафельный пол: часы, запонки, флакон одеколона. Звук бьющегося стекла. Я вздрагиваю, упираюсь мужчине в грудь, но это все бесполезно.

Его губы уже на шее, целуют, засасывают кожу, одна рука сжимает грудь, другая рвет тонкий капрон колготок на бедрах.

Это чистое насилие, все, что сейчас он хочет сделать, взять против воли. Мужчина хрипит, раздвигает мои ноги шире, отодвигает в сторону ткань нижнего белья, проходится пальцами по обнаженной плоти.

— Постой, не надо, послушайте.

Он не слышит, продолжает целовать. Каждая мышца в его теле напряжена, под моими ладонями каменные мускулы.

— Да остановитесь вы.

Если сутки назад я еще понимала, для чего позволяю трахать себя, то сейчас на это никто не имеет никакого права.

В меня проникают два пальца, я совершенно сухая, боль обжигает, кричу. Захар врывается языком в рот, всасывает губы, но останавливается и с нескрываемой ненавистью смотрит в глаза.

— Тебе еще денег дать? Только тогда ты будешь стонать, а не орать?

Да, конечно, для него я всего лишь шлюха, дорогая псевдодевственница, которая обманула сурового мужика. Это такой удар по самолюбию, наверное, переживает, поэтому и хочет отыграться, взять снова, ведь все оплачено.

Сколько стоит моя гордость?

Ровно столько, сколько счастливые глаза дочери и ее здоровье.

Перспектива стать дорогой проституткой, личной шлюхой так отчетливо маячит на горизонте.

— Я куплю тебя еще раз, хочешь этого? Скажи сколько? Потому что я не насильник. Могу убить, покалечить, могу закопать живьем, но трахать и смотреть, как баба плачет, я не буду.

Вот он — шанс. Мне не надо делать ничего особенного. Только то, что уже было, только то, что захочет этот мужчина.

— Сколько, блядь, я спрашиваю?

— Миллион.

— Дам два. Но два месяца ты будешь их отрабатывать. Хорошо отрабатывать, стонать и просить еще моего члена во все твои дырки.

Может, это и есть начало моего ада? А до этого, была только прелюдия.

ЧАСТЬ 20

— Сашка, ты видела их?

— Кого?

Лида напугала, быстро осматриваю себя в зеркало, волосы не растрепанные, платье застегнуто под горло, воротник закрывает засос на шее. Мы в служебном туалете, сердце все еще колотится в бешеном ритме.

— Тех, с триста тринадцатого. Красавчика и сурового мужика. Они тебе ничего не предлагали?

Смотрю через зеркало в глаза напарницы, медленно выключаю воду, вытираю руки. Между ног саднит, белье промокло, разорванные колготки пришлось выкинуть.

Что Лида может знать о том, что мне предложил Захар, которого она назвала суровым мужиком?

— Саш, ты нормальная? Что с лицом? Ты реально ударилась об кухонную дверь?

Лида, я реально сошла с ума и продала себя за кучу денег во второй раз на два месяца двум мужикам.

А теперь вопрос: я точно нормальная?

— Да, было дело. Так о чем ты? — Размазываю тональный крем под глазами, маскируя темные круги и небольшой синяк. До конца смены еще много времени, нужно выглядеть прилично.

— Вчера я зашла к ним в номер, красавчик ходил голый, блин, ну он, конечно, шикарный, накачанный, загорелый, и агрегат внушительный. Предлагал, сделать ему минет, прикинь? Наглый капец!

— А ты что?

— Ну, я что, совсем шлюха? Конечно, нет, культурно отказала, не могу же я грубить гостю отеля.

Точно, Лида ведь рассказывала эту историю в служебной раздевалке, все из головы вылетело.

— Сама же говоришь, что понравился и он красавчик. Могла и согласиться.

— Ой, что ты, не могу я так, сразу.

А я, оказывается, могу и отсосать, и дать себя трахнуть. Если Лиде сейчас рассказать — не поверит.

— А тебе предлагали что?

— Нет, Лид, я не видела их.

Вру. Конечно, видела, и не только.

— Извини, работать надо, а то Валерьевна снова начнет придираться.

— А ты видела, как она клеится к начальнику охраны? Думает, ей что-то перепадет, Вадим вообще встречается с администратором, ну, с той блондинкой, что недавно взяли на работу. Говорят, он помог ей сюда устроиться. Мне, конечно он и сам нравится, классный, разведен, есть сын, но это не помеха, я пока думаю.

Моя напарница мечтательно закатывает глаза в потолок, теребит фартук, прикидывая наверно, перепадет ли что ей с Вадимом.

Как любопытно, Вересов встречается, на него имеют виды Оксана Валерьевна и Лида, а ходит по вечерам он ко мне, узнать по-дружески, где я пропадала ночью, искренне предлагает помощь. Отчего-то становится мерзко, нельзя в этой жизни верить ни одному мужику.

Но меня не трогает роман Вадима и неизвестной блондинки, а волнует то, что несколько минут назад происходило в ванной комнате триста тринадцатого номера.

Я согласилась на предложение Захара, а потом и на секс с ним.

— Так, что? — Тяжелый взгляд, прямой вопрос.

— Да, только деньги мне нужны вечером.

— Думаешь обману?

Не ответила тогда, но он и по моим глазам понял, что не верю.

А потом, его словно отпустило, он брал грубо, развернув спиной, лишь задрав платье и приспустив белье. Вошел сразу на всю длину члена. Я впилась ногтями в ладони, стиснув зубы, пыталась расслабиться, принимая его огромный члене.

Тело содрогалось от яростных толчков, опустив голову, смотрела на мраморный узор поверхности. В воздухе был терпкий запах мужского парфюма, разгоряченного тела, алкоголя.

Захар дернул меня на себя за плечи, выпрямилась, практически вырывая пуговицы на вороте платья. Впился в шею губами, засасывая кожу, удерживая крепким захватом, вдавливая пальцы.

Я не чувствовала эту боль, лишь его член, что, как поршень, входил, максимально растягивая. Ноги тряслись, не могла расслабиться, в нем было столько ярости, она наполняла меня, пропитывала до костей, выворачивая их.

Из груди вырвался стон, когда он снова заставил лечь на поверхность, уперлась ладонями. А когда посмотрела в зеркало, мужчина не сводил с меня глаз, ухватив за волосы, дернул, зажал их в кулак.

Ничего не видящий взгляд, в нем пустота и чернота, пульсирующая артерия на виске, плотно сжатые губы, испарина на лбу.

Он брал меня как животное, подминая, насаживая, практически как и в первый раз, не думая