94, или Охота на спящего Единокрыла - Mike Lebedev

— Не свисти, — одернул я его, — денег не будет. Собственно, их и так нет…

В ответ Старина молча ткнул в одну из строчек.

Шок и трепет пронесся по рядам героев. Наш бог и кумир, маэстро Sergey Oborotnyan пребывал, как следовало из написанного, в скромном статусе всего лишь «ассистента рекламного отдела» (перевод с английского — прим. ред.). Над ним же возвышались такие титаны и гиганты своего дела как «менеджер» и «директор рекламного отдела». Исходя из уже осиленного нами Знания, всю степень величия этих покуда неведомых нам персонажей трудно было даже себе вообразить — и заключительные три перегона мы проделали в преисполненном восхищения молчании.

Продолжилось молчание и во дворе элитного (в ту пору — прим. авт.) дома в среднем течении Ленинского проспекта, на пятом этаже какового дома и свершалось в нашем представлении великое таинство Рекламы. Наконец, после бесплодного получасового ожидания Учителя (мы не таили на него обиды — ведь теперь уже и сами знали, что такое настоящая «встреча», и как трудно они иной раз даются) было принято решение действовать самостоятельно. «Пошли, — сказал я старику, — Время — деньги. И именно поэтому оно нам особенно дорого…»

Увиденное по проникновению в святая святых, однако, несколько не совпало с нашими светлыми ожиданиями. Не крутились с диким визгом ротационные машины, не сновали по коридорам лихие репортеры с магниевыми вспышками в руках и болтающимися на груди фотокамерами, и акулы бизнес-пера не корпели сосредоточенно над анализом положения дел в молодой российской экономике (и вообще, как позже выяснилась, креативная часть находилась совсем в ином месте). В помещении с табличкой «Отдел рекламы» обстановка была и вовсе благостной — особенно по контрасту с искрометной атмосферой в комнате 1505 в моменты азартного «гона» за клиентом. Две барышни, обмениваясь впечатлениями по этому поводу, выполняли высокохудожественный маникюр, мужчина важного вида в очках сосредоточенно гонял компьютерный пасьянс, а еще один молодой человек мечтательно смотрел в окно. И лишь два пустых стола говорили о том, что хоть кто-то здесь занят настоящим делом. Ну или, по крайней мере — хотя бы «отъехал на переговоры».

Немедленно предъявленные нами рекомендации возымели свое должное действие — тишина в комнате из обыкновенной сделалось какой-то гнетущей и подозрительной. Сложилось даже впечатление, что, вопреки очевидному, присутствующие вообще довольно плохо представляют себе, кто такой Сергей Оборотнян. Или, что еще хуже — наоборот, представляют это слишком хорошо. На интуитивном уровне промелькнула догадка, что до наших выстраданных рекомендаций, и уж тем паче — до « полтинничка», речь сегодня дойдет едва ли. « Нам бы это… — вмиг потухшими голосами прошептали мы, — Нам бы факс отправить… Сергей нам разрешил…» Мужчина в очках внимательно посмотрел на нас, как на отроков во вселенной, словно бы прозрачно намекая, кто здесь в полной мере уполномочен принимать столь судьбоносные решения, а кто нет — но в итоге все же милостиво махнул нам лапкой: «Там, по коридору… Только недолго: время дорого…» В некотором смятении мы с Курбским проследовали в указанном нам направлении и…

Должен сразу сознаться, что по постыдности полученный нами Удар Судьбы уверенно вошел в «пятерку». А то, может быть — и сразу в призовую тройку. Да, мы были не худшими питомцами своего родного научно-технического заведения. На многочисленных «лабораторных» мы уверенно получали расплавленные пары кипящего вольфрама, на занятиях по сопромату легко высекали из аппаратуры давление в сто тысяч атмосфер на квадратный сантиметр, и даже имели кое-какие навыки обращения с учебным настольным синхрофазотроном. Не прошла для нас даром и « война», и в случае чего (не дай-то бог конечно) мы даже сумели бы (я уверен) произвести пуск баллистической ракеты возмездия с запасного командного пункта. Но вот факс, это шедевр технологий конца двадцатого века — увидали впервые. Во всяком случае — вживую, а не в виде красочной картинки на рекламном макете какого-либо из «приличных» мест…

— По идее, надо сперва куда-то засунуть лист с «прайсом», — неуверенно протянул автор, памятуя о своем недавнем знакомстве с другим чудом техники, «ксероксом» одного из секретных предприятий столицы.

— Засунуть-то можно, — горестно согласился Курбский, — Только вот куда?

И оба героя еще раз сосредоточенно осмотрели прибор, разве что не обнюхали.

— Давай сперва наберем номер — а там спросим? — выдвинул первую разумную версию старик.

— Логично, — согласился я и с готовностью выхватил заготовленный в метро список.

— Алло, добрый день, это Курбский Сергей, — завел было Старина привычную шарманку, но вовремя спохватился и перешел к делу, — Мы хотели бы отправить вам факс, будьте добры, подскажите…

Вслед за этим просиявшее лицо его показало, что на том конце провода и в самом деле оказались добры. Дрожащими от волнения руками Старина запихал листок в ранее так и необнаруженную нами щель и торжественно надавил кнопку с надписью «Start». «Дело пошло!» — с ликованием возвестил он.

Дело и действительно пошло. Причем пошло как-то подозрительно быстро. Еще быстрее вслед за этим сошло ликование с лица Старины:

— Там сказали, что мы прислали пустой лист…

— Тысяча чертей! — решительно возразил ему я, — Этот лист полон!

— Наверное, сказали они, что мы просто засунули его другой стороной…

Обнаруженная асимметрия факсового пространства позволила нам повторить попытку лишь через несколько минут своего осмысления. В этот раз дело тоже, к счастью, пошло — только теперь гораздо медленнее.

На середине пути явилась одна из двух барышень рекламного отдела с внешностью ярко выраженной сексуальной аферистки. Справедливо взглянув на нас, как на дебилов, она изобразила позу крайнего нетерпения и принялась нервно постукивать туфлей по полу. Через пару минут адский аппарат, наконец, закончил свое черное дело — и выплюнул наш драгоценный «прайс-лист» прямо на пол. Барышня, решительно оттеснив высокой грудью Курбского, взялась за трубку.

— Девушка, нам бы еще один листок! — судорожно завопили мы, одной рукой пытаясь сохранить связь с прибором, а второй все же изловить качающийся в воздухе «прайс».

— Только один, — твердо заявила грудь, — Время, мальчики, дорого, а мне еще сколько факсовать…

С только одним дело пошло еще хуже первого — он так и застрял на полпути. Взгляд барышни посуровел. «Давайте, вытаскивайте, — строго заявила она, — не идет…»

Раздавленные, мы потянули лист каждый в свою сторону — и через мгновение сжали в руках по половинке с таким трудом доставшейся нам «номерной» копии. Девочка Женя, бездарно потратившая очередной лепесток — и та, небось, не так печально смотрела на свой цветик-семицветик.

— Ладно, Серег, пойдем, — сказал я. — Видно, не судьба. Будем «отправлять», как и раньше — в ручном режиме. Благо копии теперь у нас есть…

Так на свет божий родился «факсовый день»…

О, «факсовый день»! Пожалуй, из всех составляющих ЭТОГО (сиречь «работы», напомню) я любил его больше прочих. Собственно, идея мероприятия была проста. Не срываться с места всякий раз после предложения «А пришлите-ка нам ваши расценки!», подкрепленного уровнем заинтересованности чуть выше среднего — а, набрав достаточное количество подобных «заявок», развезти их все скопом. Свободное время, быстрые и крепкие ноги и карманный атлас города — вот и всё, что требуется от «факсующего» для того, чтобы, ворвавшись в очередное учреждение и под изумленные взоры собравшихся, громогласно возвестить: «Факс господину такому-то!!!» С возможным, между прочим, немедленным переходом в фазу прямого межличностного общения, что тоже немаловажно. В пути можно тоже не терять даром драгоценных минут — а изучать наглядную агитацию, а еще забесплатно, через плечо сограждан, выявлять в читаемой ими прессе всё новые и новые «приличные» места, неохваченные покуда нашим вниманием. С некоторым удовлетворением отмечая, что таковых остается все меньше и меньше. А на эскалаторах можно вдоволь попялиться на движущихся во встречном направлении девок, расцветающих и расцвечивающихся с каждым днем всё увереннее наступающей весны…

Впрочем, нет. Пялиться нашему «факсователю» решительно некогда — всё только бегом. Вверх, а уж тем более вниз — строго вскачь, на счету каждая секунда! Двадцать адресов за день, тридцать адресов, сорок — и это не предел! (пишу я специально как для штатных курьеров, так и для линейных сотрудников специализированных экспедиторских служб). Из Строгина в Перово, с Медведкова до Вернадского с заездом в Химки и обратно — нет никаких вопросов. Я до сих пор легко оптимизирую любой маршрут в московском метро быстрее и лучше любого хвалёного «GPRS». С «серой» ветки на «желтую» — не езжайте через «кольцо»; езжайте через «Пушкинскую», потом на «Китай-городе» сэкономите полноценную пересадку. С «Охотного ряда» на «Театральную» — не идите по указателям, там длиннющий переход, и к тому же «в горку»; прошмыгните мышкой через верх — выигрыш две минуты. «Арбатская-синяя» — самая длинная станция, садитесь в крайние двери состава. С «Новокузнецкой» на «Третьяковку» — наоборот, в середину, и далее по ситуации потока, выход один, но «северный» — всё же чуть ближе. С «Менделеевской» на «Новослободскую» — третья дверь третьего вагона, вы выскочите как раз под лестницей и ворветесь в нужную вам точку практически «на плечах» отступающего в панике неприятеля! И до сих пор, стоит мне лишь слегка задуматься на «лесенке-чудесенке» — как ноги сами понесут меня, и неважно уже, вверх или, уж тем более, вниз… (это была лирика. Теперь снова «экшн» — прим. ред.)