94, или Охота на спящего Единокрыла - Mike Lebedev

— Надо раза четыре хотя бы… аля начала!

— Сколько это будет ? — деловито осведомился гражданин Петров.

— Тысяча шестьсот, — тут же сообщила Лена, — И ты имей в виду, что в твоём этом каталоге еще сто таких же фирм, как наша — а в этой газете будем мы одни!

— Ладно, согласен, — вздохнув, молвил Вова.

Я оторопел. Определенно, в Природе в тот день творилось нечто невообразимое. Еще с утра картина мира переливалась одними лишь невзрачными оттенками серого — и вот тебе пожалуйста! Тысяча шестьсот долларов, подвергнутые секвестру оговоренного процента, оборачивались на выходе полноценной «соткой» с хвостиком чистого дохода. В любой другой момент я бы просто взвыл от восторга. Все-таки сотка, ребята — это всегда сотка. В принципе, она уже покрывала все понесенные нами моральные и физические издержки. Хотя теперь даже эта знаковая сумма терялась на фоне предстоящей сверхприбыли от «Киборга». Дрожащими руками я полез в рюкзачок и стал пытаться нащупать там наконец-то пригождающийся драгоценный «контракт», параллельно прикидывая, когда будет сподручнее испросить у Оборотняна еще один.

— Макет тоже надо поменять будет, — требовательно заявила Лена, обнаруживая не только изрядные деловые качества, но и развитую эстетическую составляющую, на уровне как минимум старика Курбского. («Макет» — ну, собственно, это сама реклама и есть. Картинка и текст. То, что и публикуется в газете — прим. ред.)

— А что такое? — как-то даже испуганно спросил господин В. Петров.

— Да ничего. Ничего, Володь, хорошего. Ну, нарисовали мы автомобиль — так и у всех автомобили нарисованы!!! Вот мы и выглядим как все, не отличишь… (Можно я больше не буду говорить «браво» ? Спасибо — прим. авт.)

— Может, еще тогда канистру, к примеру, нарисовать? — блеснул неожиданной дизайнерской находкой гражданин генеральный директор.

— Ну, хотя бы так, — покровительственно одобрила Лена новое решение.

— Да, и текст, само собой, надо же будет на английском дать. У вас же там есть кому перевести? «Продажа» — как будет по-английски?

— Trade, — просипел я, горько сожалея, что на занятиях в родном научно-техническом заведении уделял преступно мало внимания деловой лексике, — Зато «ре-экспорт» переводить не надо — так, наверняка, и будет: Re-export.

— Точно! — и Лена искренне расхохоталась, — Ты мне сразу понравился!

«И ты мне тоже, радость моя. Прям даже жаль, что случайная встреча наша произошла при столь неподходящих обстоятельствах…» — чуть было не выпалил автор, которому наконец-то удалось совладать с нервами и извлечь-таки на свет божий «контракт» и его копию.

Дальше дело опять застопорилось. Строчки запрыгали перед глазами, ручка так и рвалась на волю из вспотевших пальцев, и последние познания в иностранном наречии стремительно улетучились из головы. «Плейсмент какой-то… Потом дэйт… А, дэйт — это ж, вроде, дата, — лихорадочно соображал я, — То есть — число. А какое сегодня число? Или не сегодняшнее? Слева — им, сверху — нам… А, нет — это не сюда. Справа — с их, снизу — к нам… эх, надо ж было хоть потренироваться на черновике. С другой стороны, так вот потренировался бы — да спугнул бы удачу, так и остался бы с тренировочным… А, вот: слева — сколько, справа — почём…»

— А ты что там пишешь? — неожиданно спросил Владимир Петров.

— Контракт заполняю, — честно сознался я.

— А зачем?

— Ну, так положено… нам так велят… Когда рекламу дают — мы всегда контракт этот подписываем… (Ага, да.« Всегда». — прим. ред.)

— Миш, братан — да брось ты! — рассмеялся братан Володя, — Чего бумагу изводить — мы же договорились!.. И с этими словами вытащил из-за пазухи бумажник размером с небольшой школьный ранец. «Да и действительно — чего это я… — подумал автор и с облегчением отложил лист со своими каракулями в сторону, — И действительно — ведь мы же ДОГОВОРИЛИСЬ!!!»

— Вот чёрт… — неожиданно нахмурился генеральный, полностью ознакомившись с содержимым аксессуара, на что, учитывая его линейные габариты, ушла почти целая минута. (Нет, решительно: такой «лопатник» не счел бы для себя зазорным даже Армеец вплоть до своего позднезампредовского периода — прим. авт.) — Не иначе, жена утром всё вытащила… Погоди минутку — сейчас в кассу наберу… (Нет, ну а ты как хотел, брат Вовчанский? За всё в этой жизни приходится платить, да…. В том числе и за вечерние, допоздна, встречи с учредителями. И далеко еще не худший вариант, когда это можно сделать просто деньгами… — прим. ред.)

Он набрал номер, и лицо его еще более помрачнело:

— Что значит — «эти приходили»? И опять забрали всё подчистую??? Они ж были только на той неделе? Да? Ладно, после тогда с этим разберемся… ну, конечно придется подключать! Всё, давай тогда, у меня человек сидит… И, повернувшись к «человеку», сообщил:

— Миш, значит так. У нас сейчас тут, как выясняется, денег ни копейки нет в силу ряда обстоятельств… (Нет, ну а ты как хотел-2. Ре-экспорт — дело такое. Да и сам знаешь, где сидишь, рядом с каким вулканом. «Хочешь жить — умей делиться », как гласит русская народная поговорка — тоже ред., сочувственно вздохнув). Но мы обо всём договорились. Завтра с утра или даже сегодня вечером — что-нибудь продастся, так что деньги будут. Ты когда сможешь подъехать завтра?

— Всегда! — чуть было не завопил я.

— Я буду где-то с трех. Так что можешь прямо с трех и подъезжать. Ну всё тогда — давай « пять »… И Лена, как показалось, озорно подмигнула мне на прощанье дальним глазом. Или показалось… Взлетев со стула, я плавно вошел в винтовой спуск, не опускаясь на землю, преодолел заглавную улицу прославленной рабочей окраины — и аккуратно спланировал на асфальтовый островок остановки общественного транспорта.

Была весна. Зимою ждешь ее так напряженно, что даже не успеваешь заметить, как она действительно приходит… но однажды в легких сумерках неумолимо отступающего с каждым днем вечера — она все-таки приходит. И воздух вдруг начинает ослепительно пахнуть теплом. В момент почерневший снежный покров будто бы высыхает и съёживается прямо на глазах. Асфальт под ногами, после привычной уже грязевой каши, приятно тверд и даже как будто пружинит под твоими легкими, танцующими шагами. И где-то вдали весело звенит и посвистывает на изгибах рельсов трамвай…

Наконец-то всё сошлось и «разложилось». Один к одному. Сегодня весна. Завтра «сотка» с этого реэкспортного деятеля. Даже с «хвостиком». В пятницу с «Киборга» — такой куш, что и представить страшно — так что лучше и не буду. Собственно, я уверен, именно для того, чтобы пережить однажды подобные мгновения — мы и являемся в этот Лучший из Миров. Радовал даже любимый «Спартачок». Да, у футболистов дела в Европе, как мы уже видели, не заладились — но выпавшую из рук эстафетную палочку подхватили их ледовые красно-белые братья. Проведя сезон ни шатко, ни валко, к решающим играм они неожиданно преобразились, эффектно пройдя первый раунд турнира «на выбывание». И теперь в ближайшую пятницу должны были померяться силами аж с самим лидером регулярного сезона, и, если Провидение будет к нам милостиво (а оно, судя по всему — нам бесстыдно и неприкрыто благоволит), то тогда…

«Да, это ж уже в пятницу! — мысленно возликовал я, — а сегодня как есть среда! И пусть в кармане совсем уже, полностью и бесповоротно последние деньги — в пятницу вечером всё будет иначе! Завтра — «сотка», послезавтра — «Киборг», а вечером — непременно на хоккей! Гордо войду и возьму самый дорогой билет на лучшие места. В перерыве куплю завернутый в целлофан бутерброд с заветренной копченой колбасой — и съем его, наконец-то никуда не торопясь. Даже два… я слишком часто сидел на хоккее не то чтоб голодным, но все-таки ощутимо без обеда, так что теперь — имею полное право! А еще — куплю какой-нибудь напиток в банке! И обязательно — безалкогольный. Какой-нибудь «спрайт», или что-то в этом духе… даже два напитка. Мы слишком долго считали непозволительной роскошью приобретать напитки, не содержащие спиртного, но теперь… ИИИИИЭЭЭ-ЭХХ!!!»

Звон остановившегося трамвая отвлек меня от радостных мечтаний. Иииэх — надо же скорее Оборотняну звонить, чтоб вызвать его на завтра. Он же деньги нам самим не разрешал брать, да и деньги в самом деле большие… а уж темнеет. И я решительно вонзился в переполненный согражданами вагон.

Я обнимал весь мир. И мир, словно отвечая, плотно обнимал меня со всех сторон…

Что остается, когда охота на спящего Единокрыла все-таки заканчивается?

Откровенно говоря, ровным счетом ничего. Ни на физическом уровне, так как добытый Единокрыл абсолютно идентичен исходному. Ни уж тем более на иррациональном. НИ-ЧЕ-ГО. Ни знаний, истинных или ложных. Ни чувств и ощущений, простых или сложных. Ни воспоминаний, плохих или хороших, не говоря уж обо всем остальном… ничего.