Любимые забавы папы Карло - Дарья Донцова

– Да уж, – покачала я головой. – Дюма отдыхает, судьба его героя Железной маски не настолько трагична.

– Наврал семь верст, – горько заметил Петр, – приплел какую-то сестру, убитую мною в младенчестве. Дескать, я из ревности девочку в коляске придушил, а родители, чтобы любимого сыночка в специнтернат не отправили, представили дело так, что их дочь скончалась от менингита. Они же медики были, им такое легко. Ну и, естественно, далее рассказ про барак, счетчик и Чечню.

Я целый час в себя приходил после прочтения. И весь материал украшали семейные фото.

– Может, ваш брат болен психически? – предположила я. – Ну, согласитесь, подобное поведение говорит о явной его ненормальности.

Петя стукнул кулаком по столу.

– Да он здоровее нас с вами! Падла! Я же моментально в редакцию вонючего листка поехал и устроил допрос корреспонденту, накропавшему материал. Знаете, что мне парень сообщил? Ему позвонил Михаил и предложил эксклюзивный рассказ под названием «Вся правда о Петре Попове». За деньги, причем немалые. Борзописец мгновенно ухватился за предложение, у него осталась на диктофоне запись интервью.

Здоров Михаил, просто это его способ зарабатывать. Сам в жизни ничего не достиг, остается теперь брата грязью поливать. Поэтому ваша история с бриллиантами и изумрудом меня нисколько не удивляет.

– Но почему вы позволяете марать свое честное имя? – возмутилась я. – Отчего не подадите на Михаила в суд?

Петр скривился.

– Ну уж нет! Стать главным действующим лицом публикаций в желтых газетах?

– Ну ведь можно попросить службу безопасности отыскать Михаила и… хотя бы попросту поколотить его!

– Это подонка только вдохновит, – воскликнул Петр, – еще обрадуется, станет снова интервью раздавать, рассказывать, как его изуродовали! Сейчас он заткнулся, не такой уж я известный человек, не певец, не артист, не писатель, не музыкант, ну кому сплетни обо мне интересны? Один раз написали, и хватит. Больше он никому интервью не продаст. Главное, я его видеть не желаю и слышать о нем не хочу. Нет у меня брата. Все! Конец!

– И вы не знаете, где он живет?

Петр повертел в руках пустую чашку.

– Могу дать телефон и адрес той квартиры, где мы обитали с родителями. До того, как начал у меня работать, Михаил жил там, я ему ремонт сделал. Но сейчас, думаю, он съехал. Боится небось меня, а может, еще кого-то обманул и смылся. Хотел бы я вам помочь, но, увы!

– А вы храните личные дела уволенных продавцов?

Петя бросил на меня быстрый взгляд, потом вытащил мобильный, набрал номер и сказал:

– Алиса? Скажи, у тебя не осталось данных по Залыгиной? Да, понимаю, говори.

Положив сотовый на стол, Петр взял салфетку и написал на ней название улицы, номер дома и квартиры.

– Нет гарантии, что она и теперь там живет, – предупредил он, протягивая мне бумажку, – могла переехать.

– Спасибо! – воскликнула я.

– Пожалуйста, – кивнул Петр, – вы бы написали о нас с Михаилом, чем не тема? Двое детей в семье, один гадкий безобразник, второй радость родителей, их надежда. А что вышло? Как нас жизнь перелопатила!

Оказавшись на улице, я вместо того, чтобы сразу сесть в машину, отчего-то встала у витрины магазина и уставилась на разноцветную обувь. Лично у меня нет ни братьев, ни сестер, одно время я страшно переживала, ощущая себя очень одинокой в этом мире, но потом поняла: судьба весьма благосклонна ко мне, я встретила Томочку. Я теперь знаю точно, родственниками не рождаются, ими становятся по жизни, иной раз подруга бывает ближе, чем родная мать и сестра, вместе взятые.

Продолжая размышлять на эту тему, я увидела замечательные кроссовки, светло-розовые, с белыми цветочками, просто мечта, а не обувь, мне давно хотелось такие. Цена симпатичных бареток не пугала бесконечными нолями. Но в особенности меня обрадовала небольшая табличка, на которой стояло: «Последняя пара. Уценка от объявленной цены 50 %. Сороковой размер».

В полном восторге я ринулась в магазин. Понимаю, в это трудно поверить, но при росте метр с кепкой и весе барана я ношу именно сороковой размер, стою как на лыжах, или, если вам такое сравнение нравится больше, хожу в ластах.

– Мне вон те кроссовочки! – воскликнула я, плюхаясь на пуфик.

– Они большие, – мило предупредила продавщица.

– Давайте.

Девушка подошла к витрине, вытащила пару и с улыбкой подала мне:

– Пожалуйста.

Я попыталась надеть замшевые ботинки и вздохнула:

– Малы! Это не сороковой.

– Странно, – покачала головой продавщица, – их только что дама мерила с тридцать девятым размером, так просто провалилась внутрь. Может, вы сорок первый носите?

– Да нет, я купила себе не так давно белые туфли именно сорокового размера, – протянула я, пытаясь натянуть обувь.

– Нога вырасти могла.

– В моем возрасте?

– Ну, случается такая болезнь, когда человек всю жизнь к небу тянется!

Я засмеялась:

– Вы шутите.

– Вовсе нет, – покачала головой продавщица, – каждый месяц хоть миллиметр да прибавит. Говорят, такая болезнь у Петра Первого была, от нее он и помер.

– Мой рост не менялся со школьной поры.

– Ну и что? Значит, у вас увеличивается длина ступни.

Я насторожилась. Вдруг девчонка права, а? И что же выйдет? Где через год я куплю себе ботиночки? В мужском отделе? А когда дотяну до пятидесятого размера? Вот катастрофа, мне суждено остаток жизни носить вместо элегантных лодочек ящики из-под апельсинов!

– Девушка, – крикнула другая покупательница, – принесите такую же пару, как я сейчас меряю, но меньше!

– Сейчас! – крикнула продавщица, двинулась в сторону служебного помещения, потом остановилась, обернулась и воскликнула: – Только сейчас мне в голову пришло! Вы язык высовывали?

– Нет, – удивленно ответила я, – а надо?

– Конечно, – засмеялась продавщица, – поэтому кроссовки и малы вам показались. Вы выставьте язык, посидите пару секунд, чтобы ноги отошли, и снова обувь натягивайте, а я пока на склад сбегаю.

– Думаете, это поможет?

– Конечно, – заверила девушка и унеслась, оставив после себя ненавязчивый аромат духов.

Я с сомнением покосилась на уже полюбившиеся кроссовки. Язык и ноги! Какая между ними связь? Хотя, если подумать! Вот Томочку одно время замучили головные боли, доктор сказал, что они вызваны остеохондрозом и хорошо бы провести курс специального массажа. В нашем доме незамедлительно появился нужный специалист. Очевидно, он делал Томуське больно, потому что из ее комнаты порой неслись крики. Один раз я не выдержала, решила все же посмотреть, как медик мучает Томусю, и заглянула к ней в спальню. Честно говоря, была немало удивлена. Руки врача старательно разминали совсем не шею, а то место, на котором Томарочка, как правило, сидит.

– Эй, эй, – решила я навести порядок, – у вашей пациентки болит голова.

– Помню, – кивнул доктор, – именно над ней я сейчас и работаю.

Я закашлялась, но потом все же подумала, что следует поставить наглого мужика на место, и воскликнула:

– Конечно, я понимаю, что многие представители сильного пола полагают, будто у женщины в умственном плане верхний и нижний этажи вполне взаимозаменяемы, но мигрень – это болезнь и…

Массажист ухмыльнулся и прочел мне целую лекцию о кровообращении и напряжении в мышцах. Теперь-то я отлично знаю, что снять головную боль можно, нажав соответствующие точки на заднице. Так, может, и размер стопы изменится от высунутого языка?

Осторожно посмотрев по сторонам и поняв, что все посетители магазина заняты своими делами, я осторожно открыла рот и притихла на пуфике, потом, подождав указанное время, вновь попыталась втиснуться в понравившиеся кроссовки.

– Ну что? – поинтересовалась подбежавшая продавщица. – Подошли?

Я покачала головой.

– Совсем? – расстроилась девушка.

– М-м-м.

– Окончательно малы?

– М-м-м.

– Ой, как неприятно! А язык вы высунули?

Я подняла голову.

– М-м-м.

Девушка попятилась:

– Вам плохо?

– М-м-м, – ответила я, предпринимая очередную тщетную попытку втиснуться в обувь.

– Господи, – перепугалась продавщица, – у вас эпилепсия! Анжела, Катя… Сюда!

Остальные сотрудницы магазина мигом явились на зов.

– Че делать? – заломила руки обслуживавшая меня девушка.

– Вау! – хором воскликнули глупышки.

Я вздохнула:

– Что вы так переполошились?

– Ай, – взвизгнула продавщица, – вы не больны? Но ваш язык…

– Что с ним?

– Ну… сидели с таким видом…

– Жутким, – вмешалась другая девушка.

– Страшным, – сообщила третья, – рот раскрыт, глаза выпучены, я решила, вас инсульт разбил!

– Щеки красные, – не успокаивалась первая продавщица, – язык наружу…

– Послушай, – рявкнула я, – похоже, ты страдаешь болезнью Альцгеймера!

– Ой! – пискнули Анжела с Катей и на всякий случай отодвинулись от товарки.