Флоту - побеждать! - Вячеслав Коротин

Попаданиями не отметились ни русские, ни японцы.

Крейсера порт — артурской эскадры уходили на защиту своих броненосцев от минных атак. Уходили туда, где над водой уже бушевал огонь, туда, где эти две взаимоненавидящие друг друга стихии заключили временный союз. Союз противоестественный, но очень действенный. Действенный по мнению и желанию ЗАКАЗЧИКА. Имя которому — СМЕРТЬ.

В том числе и поэтому на своих новых крейсерах типа 'Тоне' японцы уменьшили главный калибр в оконечностях до более скромных шестидюймовок.

Глава 9

— Ну, вот и началось, — перекрестился Макаров, когда 'Петропавловск' слегка тряхнуло взрывом от первого попадания. — Господи, благослови!

Не то, чтобы Степан был истово верующим человеком, скорее наоборот, но на войне, когда в любую секунду может окончиться твой земной путь и начаться (или не начаться) новый, очень хочется верить, что 'конец твой ещё не конец…', как пел Высоцкий. И очень не хочется верить, что вместе с прекращением жизнедеятельности твоего тела, 'сотрутся все файлы' твоего мозга, исчезнет весь твой 'богатый внутренний мир', ты перестанешь не только есть и дышать — перестанешь мыслить. А, значит, перестанешь существовать. Вот это действительно страшно. Страшно и жутко…

Ну, а если от твоего решения зависит не только собственная жизнь, а жизни ещё тысяч людей, судьба Родины, в конце концов — ой как захочется верить в нечто высшее, ой как захочется рассчитывать хоть на какую‑то помощь 'оттуда'.

По флагману русской эскадры сосредоточили огонь все четыре японских броненосца — Того сумел выскочить на своём 'Микасе' несколько впереди курса артурцев, и у него получилось взять 'Петропавловск' под обстрел основной частью своих главных сил. Три броненосных крейсера линии били по 'Пересвету'.

Противники преследовали разные цели — Того стремился за оставшийся до темноты промежуток времени нанести как можно большие повреждения хоть одному из русских броненосцев. Макаров же старался в максимальной степени помешать этому. Не надеясь серьёзно повредить кого‑то из японцев. Поэтому русские разобрали цели: 'Петропавловск' бил по 'Микасе', а остальные по соответствующим мателотам вражеского кильватера — 'Полтава' по 'Асахи', 'Севастополь' по 'Сикисиме' или 'Ясиме'. А вот 'Пересвет' с 'Победой' всё‑таки сосредоточили огонь на ведущей броненосные крейсера противника 'Асаме'.

С одной стороны, стрелять всем по одному — больше шансов поскорее отправить этот корабль противника в нокдаун, если вообще не в нокаут за кратчайшее время, ведь дело даже не просто в сумме попаданий, а в сложности быстро устранять или хоть как‑то нивелировать их последствия — заделывать пробоины, гасить пожары и так далее…

Но, с другой стороны, точность массированного огня чувствительно ниже, чем у индивидуального — пойди — разбери в этой мешанине всплесков, где падения твоих снарядов, а где ими вздыбили воду соседи по кильватеру. А при стрельбе индивидуальной старший артиллерист видит падение именно снарядов своих орудий, и ему многократно легче корректировать ведение огня, так что процент попаданий при прочих равных будет серьёзно повыше. К тому же, если вся линия противника лупит по одной — двум целям, значит, остальные корабли практически не обстреливаются. А если не обстреливаются, то их орудийные расчёты действуют практически в полигонных условиях — им не мешают наводить пушки взрывы на своём корабле, не нервируют возможные последствия этих взрывов, в поле зрения прицелов не вырастают водяные фонтаны — пали — не хочу!

Прошло уже пятнадцать минут боя, но 'Петропавловск' ещё не получил серьёзных повреждений — хоть и разгорелся пожар в кают — компании, но он достаточно быстро был ликвидирован. Вероятно заходящее солнце, бившее своими лучами в глаза японских наводчиков, мешало более точной стрельбе, тем более, что русские корабли шли на фоне тёмного берега, и это опять же не способствовало меткости огня по ним.

Но закон больших чисел в конце концов сработал, и неопадающая стена от всплесков вражеских снарядов перед бортом русского флагмана реализовалась не только несколькими попаданиями шестидюймовых снарядов, но и парой двенадцатидюймовых. И если первый из двух разорвался на броневом поясе не нанеся броненосцу практически никаких повреждений, то второй срикошетил от брони вниз, под воду, где и разорвался, ударив взрывом в подвздошину корабля напротив котельного отделения. Конструкции корпуса деформировались и открылась течь. В результате 'Петропавловск' принял около ста тонн воды. Неприятно, но вполне терпимо — даже на скорости хода данный удар практически не сказался, флагман уверенно держал четырнадцать узлов.

'Пересвету' повезло меньше — несмотря на то, что его обстреливали не четыре броненосца, а лишь три броненосных крейсера, их восьмидюймовые снаряды угодили крайне удачно для японцев, и совсем некстати для русского корабля.

Нет, понятно, что каждое отдельное попадание вполне может быть более или менее удачным, но чтобы три подряд стали буквально 'золотыми'…

В самой завязке сражения взрывом выдрало около трёх квадратных метров обшивки в небронированной носовой оконечности 'Пересвета'. В метре над ватерлинией. На полном ходу пробоину стало захлёстывать волнами. Не прошло и минуты, как разворотило среднюю трубу. Обломки железа рухнули вниз, и существенно перекрыли дымоход. Тяга в соответствующих топках немедленно упала, дым не ушедший в атмосферу стал душить кочегаров…

— Ваше превосходительство, — обратился к Ухтомскому командир броненосца. — Ход падает. Из машинного передают: 'В ближайшее время больше тринадцати узлов выжать не сможем'.

— Держать столько, сколько сможем, — мрачно бросил в ответ адмирал. — И запросите машину, когда смогут дать хотя бы четырнадцать — пятнадцать.

— Запросил уже, — исподлобья глянул на начальство Кроун. — Работают. Может четверть часа понадобится, может час…

'Пересвет' в очередной раз слегка тряхнуло — на этот раз попадание случилось сверхкурьёзное: восьмидюймовый снаряд с 'Якумо' ударил в нижнюю кромку среза ствола левого орудия кормовой башни. То есть, попади он на несколько сантиметров выше — вполне мог бы скользнуть непосредственно внутрь пушки и там разорваться.

Но бог Марс не стал шутить столь изощрённо — переднюю часть десятидюймовки просто загнуло вверх, а снаряд отрикошетил в палубу под башней, пробил её, пробил борт, и улетел в море, над которым и разорвался.*

Внутри башни никто не пострадал, но броненосец теперь до конца войны вынужден был оставаться 'трёхзубым' — возможности починить орудие в Порт — Артуре не было, а доставить подобное на Дальний Восток с Балтики или Чёрного моря — тем более.

Но отомстили. Хоть и частично. На 'Асаме' разгорелся пожар на юте, ударило в фок — мачту, прямо в марс, рвануло на первой трубе, но это всё действовал средний калибр 'Пересвета' и 'Победы'. Однако главным тоже отметились. Два раза: сначала разворотило кормовую рубку, а потом…

Потом 'гостинец' весом в четверть тонны взломал защиту носового правого каземата и исправно взорвался внутри. Сдетонировали снаряды и заряды находящиеся в нём. Весь расчёт шестидюймового орудия буквально испарился за доли секунды, ударило и вниз, к ещё одной пушке такого же калибра, и там тоже не выжил никто. Ударило вверх, где находилось орудие противоминного калибра — с тем же результатом. Кроме того вышла из строя и щитовая шестидюймовка на верхней палубе. Почти со всем расчётом.

В общем, на 'Асаме' экипаж уменьшился на сорок три человека. Только убитыми.

— Вот это да! — не сдержался Ухтомский, когда рвануло огнём и дымом из борта вражеского крейсера. — Что скажете, Николай Александрович?

— Знатно влепили, ваше сиятельство, ничего не скажешь, — удовлетворённо кивнул Кроун. — Ещё бы парочку таких подарков преподнести япошкам… Только уже вряд ли получится — солнце почти у горизонта…

— Да уж, теперь они будут видны всё хуже и хуже, а наши силуэты на фоне заката нарисуются преотлично, — буркнул адмирал.

— Находись мы в открытом море, немедленно согласился бы с вашим превосходительством, но мы идём недалеко от берега, так что, скорее всего противник потеряет нашу эскадру в его тени даже раньше, чем мы перестанем различать их корабли.

Кавторанг оказался прав — огонь вражеской эскадры ослабевал с каждой минутой, а вскоре прекратился вовсе. Можно было даже увидеть, что японская линия стала уходить в открытое море, освобождая пространство для атак своей своры миноносцев, что никак не явилось сюрпризом для артурцев. И если экипажи броненосных кораблей Того получили возможность передохнуть, то для Первой Тихоокеанской бой ещё не закончился.

Это не выдумка автора — совершенно аналогичное попадание получил крейсер 'Адзума' в Цусимском сражении.