Любовь-война(СИ) - Никандрова Татьяна Юрьевна

- В смысле? Ты что-то собираешься предпринять? – Мартынова округляет глаза.

- Именно, - отвечаю я, наблюдая за тем, как Шульц скрывается из вида. – У меня к тебе задание, Вер. Задержи наших девчонок и сделай так, чтобы они за мной наблюдали.

- Но как?

- Не знаю, придумай что-нибудь, - отмахиваюсь я. – Можешь подойти и прямо сказать: «Смотрите на Кавьяр».

Отделяюсь от группы одноклассниц и, глубоко вдохнув, меняю направление движения. Сердце в груди колотится, как спятившее, собственный пульс нарастающей дробью шумит в ушах, а колени предательски подрагивают. От страха и смущения сосет под ложечкой, но отступать я не собираюсь. Да и некуда теперь – пальцы уже обхватили ручку двери, ведущей в мужскую раздевалку. С силой тяну ее на себя и на коротком выдохе шагаю внутрь.

Матерь божья, ты ведь женщина, помоги и сохрани, умоляю! Убереги мою детскую психику от невольного созерцания мальчишеских стручков! Не за этим я сюда явилась! Мне просто нужно пробыть в их раздевалке пару-тройку минут, не больше! Сделай так, чтобы они не успели раздеться, а если и успели, то были б в полотенцах! Пожалуйста! Я ведь нечасто тебя о чем-то прошу!

Я хоть и обещала себе быть храброй, но, похоже, моя храбрость закончилась как раз на том моменте, когда за спиной захлопнулась дверь мужской раздевалки и я оказалось внутри. Малодушно жмурюсь и застываю на месте, так и не решаясь сделать еще хотя бы шаг.

- Ого! Кавьяр, а ты ничего не перепутала? – вдруг раздается чей-то голос над самым моим ухом.

Вздрагиваю и распахиваю веки, тщательно скрывая пробирающее до костей смущение. На меня вопросительно таращатся полтора десятка удивленных пацанов. Очевидно, девчонки не частые гости в их раздевалке. Намеренно смотрю исключительно на лица, но, когда натыкаюсь на глаза цвета сочной летней зелени, взгляд против воли дергается вниз. Господи, да что это со мной? Неужели я такая же извращенка, как они?

Однако, к моему облегчению, Шульц по-прежнему в плавках и даже шапочку еще не успел снять. Его густые брови взлетают вверх, и он язвительно изрекает:

- Неужели ты решила, что недостаточно нам показала, и принесла добавки?

Пацаны вокруг заходятся в хрюкающем смехе, но я не обращаю внимания на их веселье и делаю несколько шагов вперед, приближаясь к Шульцу.

- Нет, Андрей, я пришла сказать, что ты, - с усилием сглатываю, потому что слова буквально застревают в горле, - большой молодец. И в баскетболе преуспеваешь, и в плавании хорош, и учишься на отлично. Прямо не парень, а мечта.

Пока я говорю, выражение лица Шульца из саркастического превращается в непонимающее, а под конец я даже замечаю в нем проблески паники. Он слегка наклоняет голову набок и, подозрительно сщурившись, захватывает меня в капкан своего взгляда:

- И в чем тут подвох, Крис?

В эту секунду между нами чуть меньше метра, и я чувствую себя как никогда уязвимой. Но это вовсе не из-за того, что нахожусь в мужской раздевалке, и не из-за многочисленных парней, с любопытством рассматривающих меня. Это все из-за Шульца и его глаз, которые буквально затягивают в свою пучину, лишая рассудка и уверенности…

- Да ни в чем, - напрягая волю, вырываюсь из омута изумрудной зелени и упираюсь взглядом в шею с выступающим на ней кадыком. -  Просто интересно, есть ли у тебя недостатки, Шульц? Изъяны, может, какие-нибудь?

Взгляд соскальзывает чуть ниже, и я замечаю прозрачные капли воды, застывшие на ключицах Андрея. Одна из них, дрогнув, скатывается вниз по груди и теряется где-то в кубиках его пресса…

Черт бы тебя побрал, Шульц, когда ты успел так накачаться?! У меня от тебя аж дух захватывает!

- Мой главный недостаток в том, что порой я доверяюсь совсем не тем людям, - его холодный голос рассекает воздух, как кнут, выдергивая меня из не в меру ванильных мыслей. – Шуруй отсюда, Кавьяр, а то дерну вон за ту ниточку, - кивком головы он указывает на завязки моих плавок, - и ты покажешь народу все, что еще не успела продемонстрировать.

Какой же он все-таки наглый хам! Чувствует себя хозяином положения. Ну ничего, Шульц, смеется тот, кто смеется последним. Скоро о твоем «главном недостатке» будет говорить вся школа. Уж я-то об этом позабочусь.

Выскакиваю из мужской раздевалки и облегченно выдыхаю. Просто гора с плеч. И хоть самая трудная часть моего плана позади, впереди не менее важное испытание – разговор с одноклассницами, в котором мне придется врубить свои актерские способности на полную катушку.

Бросаю короткий взор на столпившихся у стенда со спасательными жилетами девчонок и, натянув на лицо ехидное выражение, устремляюсь к ним.

Вера справилась с моим заданием на отлично: и одноклассницы, и девочки из параллели, приоткрыв рты от удивления, глазеют на меня. Они прекрасно видели, как я зашла в мужскую раздевалку и провела там какое-то время.

- Крис, ты чего там у мальчишек делала? – налетают на меня девчонки, едва я успеваю к ним подойти.

С ответом не спешу, выискиваю среди них ту, ради которой я, по большому счету, и устроила это представление. Мне нужна Ниночка Абрамова, главная болтушка и сплетница нашей школы.

Я уже давно поняла простую истину: если хочешь, чтобы какая-то информация стала достоянием общественности, нужно просто передать ее Нине. Абрамова уже много раз доказывала свою состоятельность в деле распространения сплетен, и я сразу решила, что моим «рупором» будет именно она.

Нахожу в толпе одноклассниц скуластое лицо Ниночки и протискиваюсь к ней поближе, чтобы ни одно мое слово не прошло мимо ее навостренных на макушке ушей.

- Вы же видели, что Шульц во время заплыва сделал? – таинственно начинаю я.

- Да-да, купальник тебе развязал! Вот негодяй! Вот мерзавец! – наперебой подтверждают одноклассницы.

- Да, развязал, - медленно киваю я, сохраняя интригу в голосе. – И я подумала, раз уж по его милости я засветила всей параллели свой верх, то будет справедливо, если я увижу его низ. Понимаете, о чем я?

Несколько секунд девчонки таращатся на меня в немом оцепенении, а затем среди них поднимается такой гомон, что я невольно морщусь от резко подскочившего уровня громкости.

«Офигеть, Крис, ты что, застукала его без плавок?», «Ох, я бы на такое не решилась!», «И что ты там видела?» - верещат они, сгорая от нетерпения и любопытства. Некоторые даже хватают мои руки и несильно трясут, желая как можно скорее выбить из меня столь интригующую информацию.

- Да-да, я все видела, - после небольшой паузы выдаю я, вновь бросая короткий взгляд на Абрамову.

Та смотрит на меня с широко раскрытым ртом и вот-вот начнет ронять слюни от предвкушения очередной горячей сплетни. С пылу с жару, так сказать.

- И что?! – тормошат меня девчонки.

- Я-то думала, что если парень высокий и крупный, то и там у него все… Ну… Внушительного размера, понимаете?

Вновь нетерпеливые кивки.

- А Шульц как как-никак спортсмен, баскетболист…

Опять замолкаю, наслаждаясь реакцией девочек. В эту секунду они похожи на голодных куриц в ожидании зерна. Еще чуть-чуть – и лопнут от любопытства.

- Ну, и что там у него?! – не выдерживает раскрасневшаяся Ниночка.

- А у него там мужичок с ноготок, - разочарованно выдыхаю я, показывая сантиметров этак пять между большим и указательным пальцами.

- Да ладно?! У Шульца крохотный писюн?! – восклицает обалдевшая Машка Кислякова. – Офигеть можно!

- Да, я тоже удивилась, - скорбно поджимаю губы.

- Природа слишком усердно трудилась над его прессом, а до того, что ниже, руки не дошли! – хохочет Ира Дементьева, подталкивая в бока подружек.

Девочки веселятся, а я не могу сдержать триумфальной улыбки. Кажется, мой план сработал, и бомба замедленного действия запущена. Скоро все в нашей школе будут обсуждать то, что у капитана баскетбольной команды в штанах коротышка.

- А знаете, кто меня еще удивил? – вновь подаю голос я, и девочки мгновенно затихают. – Фил Тараканчиков.

- Что? У него еще меньше, чем у Шульца? – хихикает Абрамова.