Любовь-война(СИ) - Никандрова Татьяна Юрьевна

- Да так, - отмахиваюсь я. – Погнал я на урок, вечером созвонимся.

Вышагиваю по коридору, а мысли опять возвращаются к беспредельщице Кавьяр.

Дурочка. Думала меня обидеть, а мне смешно. Нет, до этого обидно, конечно, было, но, как узнал, что это она слух пустила, расслабился. Даже как-то от сердца отлегло.

Войной заниматься хочет. Глупая. Я бы лучше любовью с ней занялся, но разве ей об этом скажешь? На смех поднимет, не иначе.

Глава 26

Кристина

- Крис, а как ты думаешь, Гуляев с кем-нибудь встречается? – задумчиво тянет Вера, разглядывая белобрысую макушку нашего одноклассника.

- Не знаю и знать не хочу, – отмахиваюсь я, туго завязывая шнурки. – Я этого болтливого павлина на дух не переношу!

- Почему? Он же вроде нормальный, - недоуменно моргает Мартынова.

- Он лучший друг Шульца, - коротко поясняю я. – А все его друзья – мои враги.

- Когда ты мне уже наконец расскажешь, из-за чего вы с Андреем так взъелись друг на друга? – она предпринимает очередную попытку копнуть мое прошлое.

- Как только, так сразу, - уклончиво отвечаю я и, наконец разобравшись со шнурками, распрямляюсь. – А ты чего про Гуляева-то спрашиваешь? Нравится, что ли?

- Немножко, - признается Вера с тяжелым вздохом. – Он ведь такой симпатичный.

Растерянно чешу затылок и перевожу взгляд на предмет нашего обсуждения. Гуляев симпатичный? Ну, не знаю. Он, конечно, не урод и девчонкам нравится, но ничего такого прям впечатляющего в нем нет.

Вот Шульц, например, объективно красивый. Высокий, статный, с правильными чертами лица. Я, разумеется, его ненавижу, но не признавать очевидный факт его внешней привлекательности было бы глупо. В конце концов в этом ведь нет его заслуги.

А Гуляев… Ему скорее бы подошло определение «смазливый». Да, он весь такой слащавый, вечно в чересчур узких джинсах и с огромным количеством геля на блондинистой шевелюре. Я этого не очень понимаю. Как по мне, у парня должна быть мужественная внешность, а не вот это вот все.

- Ну, погнали разминаться, Вер, - дергаю подругу за рукав, и мы направляемся в сторону стадиона, где вот-вот начнется урок физкультуры.

Нарезаю круги в пробежке, параллельно слушая причитания Мартыновой, которая хоть и бегает со мной по утрам несколько недель, все равно никак не привыкнет к кардио-нагрузкам. Постоянно жалуется на отдышку и резь в боку.

Однако ее результаты говорят сами за себя: Вера похудела уже на четыре килограмма. При этом она нормально питается, а не морит себя голодом, как планировала вначале.

Должно быть, именно это и мотивирует подругу продолжать заниматься и таскать с собой еду в контейнерах для ее регулярного приема. Если бы ей не нравилось то, что происходит с ее телом, давно бы вернулась к пожиранию булок и пончиков, которыми она, как выяснилось, раньше заедала стресс.

Шульц, как всегда, бежит в компании своих прихлебателей. Ни на секунду один остаться не может. Вечно с ним все разговаривают, что-то у него спрашивают, будто он пуп земли какой-то!

Засмотревшись на его перекатывающиеся во время бега икроножные мышцы, не сразу замечаю, как парень сбрасывает темп, отделяясь от своих друзей, и продолжает перебирать ногами на месте. Когда мы с Верой с ним равняемся, я демонстративно отворачиваюсь в другую сторону, чтобы минимизировать время нашего зрительного контакта. У нас с Шульцем всегда так: когда не льем друг на друга помои, делаем вид, что незнакомы. Действуем исключительно по одному из двух этих сценариев.

Но, судя по тому, что Андрей, оббежав Веру справа, пристраивается рядом со мной и приноравливается под мой темп, игнорировать меня сегодня он не намерен. Значит, будем собачиться.

С неудовольствием обращаю внимание, что Гуляев, который тоже оказался поблизости, вступил с в диалог с Верой, спрашивая у нее что-то про географию. Вот хитрюга! Знает, что она по этому предмету лучшая и обязательно закусит его приманку. Вера у нас великая охотница о материках и странах порассуждать. А уж перед Гуляевым и вовсе захочет блеснуть своими знаниями!

- Крис, у меня к тебе разговор есть, - довольно миролюбиво начинает Шульц. – Давай в сторону отойдем, пообщаемся?

- Тебе надо, ты и отходи, - как можно небрежней бросаю я. – А я вообще-то занята!

Деловую из себя строю, неужели не видишь?

Раздается его короткий, немного утомленный вздох, а затем этот нахал бесцеремонно хватает меня за локоть и волочет в кусты, мимо которых мы как раз пробегали.

- Отпусти, поганец! – шиплю я, пытаясь вырваться из его цепких пальцев.

Бросаю взгляд на Веру, но подруга поглощена беседой с Гуляевым. Руками жестикулирует, волосы поправляет, улыбается во все тридцать два – короче, не до меня ей.

Физрук тоже не замечает, что двое школьников свернули с беговой дорожки в густую листву, обрамляющую стадион, - отчитывает моих одноклассниц. Видимо, те опять забыли собрать волосы в хвосты. Или вместо того, чтобы бегать, обсуждают телепередачи и косметику. У них каждый урок одна и та же история.

Шульц легонько толкает меня в плечо, и я впечатываюсь спиной во что-то сухое и жесткое. Должно быть, это дерево. На ощупь кажется так.

Он нависает надо мной, и в нос помимо воли забивается до боли знакомый ягодный запах. Сладкий и навевающий мучительно-счастливые воспоминания. Ну, как за столько лет Шульцу не надоели эти малиновые жвачки?

- Я сейчас закричу, - угрожающе цежу я, тыча указательным пальцем в его стальную грудь. – Чего тебе от меня надо?

Говори скорее. Может, скажешь, наконец, то, что я жду от тебя услышать?

- Значит, у меня маленький хрен? – без всяких предисловий заявляет Андрей.

Вот черт, я не этого ждала.

От его внезапного вопроса я вся внутренне сжимаюсь. Нет, я, конечно, предполагала, что рано или поздно Шульц узнает, кто был источником сплетни про его орган, но не думала, что он будет предъявлять мне претензии по этому поводу прямо вот так открыто, в лоб. Все-таки это ужасно стыдно обсуждать с ним такое! Аж под землю провалиться хочется!

- Ну… Я просто думала, что мужское достоинство в прямом и переносном смысле всегда одного размера, - старясь не тушеваться, отвечаю я.

Вот такая я стерва. Принимай подачу.

Шульц удивленно вскидывает брови, а затем гримаса ярости искажает его доселе благодушное лицо. Он резко подается вперед, и расстояние между кончиками наших носов сокращается до считанных сантиметров. В глазах парня плещется злость, а голос вибрирует какими-то новыми угрожающими нотками:

- Что ты хочешь этим сказать? Что во мне нет достоинства?

- Конечно, нет! – задирая подбородок повыше, выдаю я. – Для тебя понятия «дружба», «честность» и «преданность» - лишь пустые звуки! Поэтому достойным человеком я тебя никак не считаю!

- И это мне говорит та, кто предал свою стаю и перебежал на сторону врага?! – взрывается он. – Какая же ты лицемерка, Кавьяр!

- От лицемера слышу!

Несколько мгновений Шульц буравит меня таким испепеляющим взглядом, что я искренне удивляюсь, как он до сих пор не прожег мою кожу. Ноздри парня гневно раздуваются и, кажется, я вот-вот услышу скрежет его зубов. Он, наверное, меня сейчас растерзает, а я даже пикнуть не успею – больно уж вымахал за последнее время.

- А давай я докажу тебе обратное? – на выдохе говорит он. – Ну, про размер достоинства… Хочешь?

Вместе с последней фразой Андрей резко обхватывает мою руку и проталкивает ее между нами. А еще через миг мои пальцы неожиданно касаются его паха. Да-да, того самого места, в котором находится его… Ну, вот этот самый. Короче, вы поняли.

Совершенно шокированная происходящим я молниеносно одергиваю ладонь. Так быстро, будто кипятком обожглась, будто кожу ошпарила.

Естественно, я не успела ничего ощутить или нащупать, но сам факт того, что этот негодяй позволил себе такую неслыханную дерзость, лишает меня рассудка. За кого он меня держит? За одну из своих шаловливых подружек, готовых наглаживать его везде, где он попросит?!