Исторические записки. Том 2 - Сыма Цянь

Ши-хуан правил государством тридцать семь лет (246–210 гг.). Похоронен в Лии. У него родился Эр-ши-хуанди. Ши-хуан пришел к власти в возрасте тринадцати лет.

Эр-ши-хуанди правил государством три года (209–207 гг.). Похоронен в Ичуне. [При нем] Чжао Гао был первым советником и носил титул Аньу-хоу. Эр-ши пришел к власти в возрасте двенадцати лет [252].

Всего от циньского Сян-гуна до Эр-ши прошло шестьсот десять лет [253].

На семнадцатом году правления [ханьского] императора Сяо-мина (74 г. н. э.), в пятнадцатый день десятой луны, под знаками и-чоу [Бань Гу] сказал [254]:

“Когда дни дома Чжоу уже были сочтены, добродетельная [династия] не пришла на смену предшествующей [255]. К власти пробился дом Цинь, и наступило жестокое правление люйского Чжэна [256]. Один из владетельных князей, он в тринадцать лет объединил Поднебесную и, дав волю своим крайним страстям и диким желаниям, кормил и холил лишь свой род и близких. За тридцать семь лет правления [Ши-хуана] во всем господствовала военная сила, была создана система управления и законы, распространившиеся и на правителей последующего времени. Казалось, что [Ши-хуан] воспринял величие от святых людей, что он получил предначертания от духа реки Хуанхэ [257], что он опирался на [покровительство] звезд Лан и Ху и подражал созвездию Шэнь-фа [258] и все это помогло Чжэну прогнать противников. Добившись своей цели, он назвал себя первым императором — Ши-хуаном.

После смерти Ши-хуана Ху Хай проявил крайнюю глупость: не завершив работ у горы Лишань, он возобновил строительство дворца Эпан, чтобы выполнить ранее намеченные [его отцом] планы. Он сказал: “Всякий, кто стал почитаемым и овладел Поднебесной, произволен в своих намерениях и не ограничен в своих желаниях, а мои высшие [115] сановники дошли до того, что хотят прекратить то, что осуществлял покойный император”. Он казнил [Ли] Сы и [Фэн] Цюй-цзи и назначил [на высокий пост] Чжао Гао. О, как прискорбно об этом говорить! Ведь Ху Хай имел голову человека, а ревел как скотина. Лишенный величия, он не мог бороться со злом, лишенный чести, он не мог уйти от гибели, и раз дошло до этого, он не мог больше оставаться. Его лютость и жестокость ускорили срок [его гибели], и, несмотря на то что Цинь располагало благоприятными условиями местности, оно не смогло больше существовать.

Цзы-ин наследовал [Ху Хаю] в установленном порядке. Он надевал головной убор, украшенный яшмой, носил пояс с блестящими кистями, ездил в колеснице с желтым возком, в сопровождении сотни служивых посещал все семь храмов предков. Обычно, когда маленький человек занимает не соответствующее ему место, он во всем теряется, утрачивает контроль [над событиями], день за днем избегает работы и решений. Единственно, что [Цзы-ин] сумел, так это глубоко обдумать [положение], отбросить сомнения; он как отец вместе с своими сыновьями применил власть, схватил в дворцовом помещении и в конце концов убил лукавого царедворца, отомстив, таким образом, злодею за покойного правителя.

После смерти [Чжао Гао], когда явившиеся как на пир гости и родичи еще не успели поздравить друг друга, когда пища еще не была проглочена, а вино еще не оросило губ, [стало известно, что] чуские войска чинят расправу с [населением] Гуаньчжуна, а настоящий человек уже прилетел как на крыльях в Башан [259]. [И тогда Цзы-ин] в траурной колеснице с белым шнуром на шее, с регалиями власти и печатью в руках отправился, чтобы вернуть их [настоящему] императору. Чжэн-бо [в свое время также] вышел сдаваться, держа в руках пучок пырея и жертвенный нож, и поэтому Янь-ван отвел свои войска на один переход [260].

Но ведь когда река Хуанхэ прорывает [плотины], прорывы невозможно заделать; когда рыба портится, то ее невозможно вновь сделать свежей. И Цзя И и Сыма Цянь говорили: [116] “Если бы Цзы-ин обладал способностями заурядного правителя и обрел бы даже средних помощников, то, несмотря на мятеж к востоку от гор, он сумел бы сохранить земли Цинь и владеть ими. И тогда жертвоприношения в храме предков не должны были прекратиться”.

Из-за многих накопившихся в Цинь слабостей Поднебесная распалась как обрушившаяся стена дома, рассыпалась как разбитая черепица, и пусть имелись бы даже такие талантливые мужи, как Чжоу Дань [261], они все равно не смогли бы вновь показать свою доблесть. Поэтому сколь ошибочно обвинять во всем сироту, правившего лишь один день! В народе передают, что циньский Ши-хуан положил начало преступлениям и злу, а Ху Хай довел их до предела, и в этих словах есть свой резон. Тот же, кто обвиняет маленького человека и утверждает, что земли Цинь можно было сохранить, про таких говорят, что они не понимают изменений в обстановке [262]. Ведь Цзи-цзи отдал земли Си [правителю Ци], но в Чунь-цю его имя не названо [263]. Я читал “Записи [деяний] дома Цинь” и, когда дошел до места, где говорится, как Цзы-ин приказал разорвать телегами Чжао Гао, [я] не мог не отметить твердости его решения, [не мог не почувствовать] симпатии к его намерениям. Цзы-ин как в жизни, так и в смерти выполнил свой долг!”.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

ОСНОВНЫЕ ЗАПИСИ

БЭЙ ЦЗИ

СЯН ЮЙ БЭНЬ ЦЗИ — ОСНОВНЫЕ ЗАПИСИ [О ДЕЯНИЯХ] СЯН ЮЯ [1]

Сян Цзи — уроженец Сясяна [2], другое имя — Юй. Когда [Сян Цзи] впервые выступил [против дома Цинь], ему было двадцать четыре года. Его дядю — младшего брата отца — звали Сян Лян, а отец Сян Ляна — чуский военачальник Сян Янь — был убит циньским военачальником Ван Цзянем [3]. Представители рода Сян из поколения в поколение служили военачальниками в государстве Чу, где им были пожалованы земли в Сян, откуда и произошла их фамилия [4].

В юные годы Сян Цзи учился письму, но не выучился и бросил, стал учиться фехтованию на мечах, но тоже не добился успеха. [За это] Сян Лян разгневался на него. Однако Цзи заявил: “Письмо достаточно лишь для написания имени и фамилии, с мечом можно противостоять лишь одному человеку, и этому не стоит учиться. [Следует] учиться тому, как противостоять десяти тысячам человек”. После этого Сян Лян стал обучать Цзи военному искусству, чему Цзи очень обрадовался. Однако, узнав в общих чертах суть военного искусства, он опять-таки не смог довести его изучение до конца [5].

Как-то Сян Лян был задержан в Яояне, но он попросил Цао Цзю — смотрителя тюрьмы в Цзи — [написать] письмо к Сыма Синю, который был смотрителем тюрьмы в Яояне, и таким путем сумел свое дело прекратить [6]. [Позднее] Сян Лян убил человека и, опасаясь мести, вместе с Цзи бежал в Учжун [7]. Все способные чиновники в Учжуне оказались [по [118] своим талантам] ниже Сян Ляна, поэтому каждый раз, когда в Учжуне проводились крупные общественные работы принудительного характера или же устраивались важные похороны, главным распорядителем всегда был Сян Лян. Он втайне организовал [группы] из пришлых людей и местных юношей и руководил ими по правилам военного искусства [8], в это время хорошо узнавая способности каждого.

[Однажды] император Цинь Ши-хуанди во время поездки на гору Гуйцзи переправлялся через реку Чжэцзян [9], Лян и Цзи оба наблюдали [за переправой]. [Сян] Цзи воскликнул: “Его можно схватить и занять его место!”. [Сян] Лян тотчас же зажал ему рот и сказал: “Не болтай чепухи, не то казнят весь наш род”. Но с той поры [Сян] Лян стал ценить Цзи.

Сян Цзи был ростом более восьми чи, он обладал такой силой, что один мог поднять ритуальный треножник дин, а своими талантами и свойствами натуры превосходил окружающих, поэтому юноши из Учжуна все боялись его [10].

В седьмой луне первого года правления циньского императора Эр-ши (209 г.) Чэнь Шэ и другие подняли восстание в Дацзэ [11]. В девятой луне этого же года правитель области Гуйцзи по имени Тун [12] обратился к Сян Ляну, говоря: “Все земли к западу от реки объяты восстанием [13], видно, настало время, когда Небо [решило] уничтожить дом Цинь. Я слышал, что действующий первым подчиняет людей, а запоздавший подчиняется другим. Поэтому я хочу двинуть войска, поставив во главе их вас и Хуань Чу” [14]. Хуань Чу в это время скрывался среди болот.

[Сян] Лян ответил: “Хуань Чу бежал, и никто не знает, где он находится, знает лишь один Цзи”. Затем Сян Лян вышел и предупредил Цзи, приказав ему с мечом в руках стоять снаружи в ожидании. После этого Лян вновь вошел [в помещение], сел рядом с правителем области и сказал: “Прошу позвать Цзи и приказать ему, вызвать Хуан Чу”. “Согласен”, — ответил правитель области. Сян Лян позвал Цзи, и тот вошел. Через короткое время [Сян] Лян подмигнул Цзи и воскликнул: “Можешь действовать!” [Сян] Цзи сразу же [119] выхватил меч и отрубил правителю области голову, [а Сян] Лян взял в руки отрубленную голову и надел на себя пояс с печатью [15]. Челядь покойного перепугалась и заволновалась, но после того как [Сян] Цзи убил несколько десятков или даже сотню людей, все в резиденции правителя в страхе пали ниц, не осмеливаясь даже подняться с земли. Затем [Сян] Лян призвал наиболее влиятельных чиновников, которых он давно знал, и объяснил им причины, заставившие его взяться за столь большое дело. После этого он двинул в поход войска, находившиеся в Учжуне. Он разослал гонцов по подчиненным ему уездам [для набора солдат], собрав таким образом восемь тысяч отборных воинов. Сян Лян распределил среди войск выдающихся и храбрых мужей из Учжуна, назначив их командирами — сяовэй, хоу и сыма [16]. Один из этих мужей не получил назначения и заявил об этом Сян Ляну, но Лян ответил: “В прошлом во время чьих-то похорон я поручил тебе руководить определенным делом, но ты не справился с ним, поэтому сейчас и не получил назначения”. В результате все стали подчиняться [его приказам]. Затем [Сян] Лян стал правителем области Гуйцзи, а Сян Цзи — помощником командующего, чтобы держать в повиновении подчиненные уезды [17].