Я тебя породил… - Анастасия Валеева

Поразмышляв так некоторое время, Милославская вздохнула с огорчением, поднялась с бревна, неудобство которого она к тому моменту перестала ощущать, но которое теперь отозвалось во всем ее теле ноющей болью, и неторопливо зашагала вверх по тропке, которая обещала, наконец, привести ее к родному очагу.

Она делала шаг за шагом, и с каждым из них слово Самсон отзывалось в ее сознании. Оно крутилось в голове гадалки и иногда невольно слетало у нее с языка, и, если бы кто-то в этот момент посмотрел на Милославскую со стороны, то наверняка бы принял ее за сумасшедшую. Она шевелила губами, а в некоторые моменты мысленные ее рассуждения сопровождались незаметными для нее самой жестикуляциями и мимическими проявлениями: то брови вдруг удивленно поднимались высоко, то нижняя губа, выражая сомнение, выпячивалась.

Так Милославская прошла еще около двух кварталов и собиралась пересечь очередную неширокую дорогу, как звук автомобильного сигнала заставил ее вздрогнуть от неожиданности. Почему-то машинально закрыв уши ладонями и на мгновенье зажмурив глаза, она не сразу обернулась, а обернувшись, обнаружила позади себя автомобиль одного из соседей, который смотрел на нее, посмеиваясь.

Яна глянула на него не без укоризны. Тот стал кивать ей, приглашая в салон.

– Дойду! – крикнула Яна, махнув рукой и зашагала дальше.

Сигнал раздался снова. Сосед побольше приоткрыл окно и закричал:

– Яна Борисовна! Ну что вы в самом деле?! Идемте подвезу! Вон вид у вас какой усталый. Не дело ж это – молодой красивой даме по жаре ноги оббивать!

– Да нет, спасибо, – учтиво улыбаясь, ответила гадалка, – поезжайте, мне прогуляться хочется!

– Я-ана Борисовна, – нараспев протянул тот снова.

Ситуация начинала досаждать Милославской, и она решила, что лучше уж согласиться. Сзади обойдя машину, она открыла соседнюю с водительской дверцу и, благодаря заботливого соседа за участие, стала усаживаться рядом с ним. Расположившись как следует, она глянула в зеркало заднего вида и слегка поправила прическу.

– Хорошо выглядите, – уловив ее жест, заметил сосед. – А я вот тоже только из парикмахерской, – он провел рукой по коротко стриженному затылку. На Маркина, знаете, неплохо стригут. Там недавно открылось и берут еще недорого.

– Где это? – из вежливости поинтересовалась гадалка.

– Да на Маркина, где раньше кинотеатр «Октябрь» был, теперь его помещение разные конторы арендуют. Там, знаете, еще ресторанчик рядом какой-то.

– На Маркина? – вновь пытаясь изобразить заинтересованность переспросила Милославская.

– На Ма-аркина… – задумчиво протянула она в ту же минуту. – На Маркина… – Ресторанчик? Вы говорите – ресторанчик?

– Ну да, – удивленно косясь на гадалку произнес мужчина.

Воображение рисовало женщине названную улицу от и до.

– Ресторанчик… Рестора-анчик! Рестора-анчик! – неожиданно и для себя, и для соседа взвизгнула Яна. – Александр Леонидыч, родной мой, дорогой! Как я вас люблю! – Милославская вдруг бросилась на шею соседу, отчего он резко вывернул руль вправо, и звонко чмокнула его в гладко выбритую щеку.

Александр Леонидыч резко отшатнулся, потом захлопал глазами от удивления и, еле сдерживая всплеск эмоций и возвращая руль на нужное место, протянул:

– Ну, Яна Борисовна, загадочная же вы женщина!

– Александр Леонидыч! Многоуважаемый! Бога ради, доставьте меня в то место! Я вам все расходы оплачу!

– Да что вы, что вы в самом деле?! Не последний же день эта парикмахерская работает, и цены они еще не завтра поднимут! Зачем так спешить? Да и на голове у вас еще полный порядок…

– Да не нужна мне ваша парикмахерская! – громко расхохотавшись, воскликнула Яна.

– Не нужна? – еще больше удивляясь, протянул Александр Леонидыч и дал по тормозам.

– Нет, совершенно! Мне ресторанчик нужен, рес-то-ран-чик!

– Ресторанчик? – вопрошала теперь уже не Яна, а ее сосед.

– Да-да. Да!

– Да бог с вами! И в нашем районе можно найти какую-нибудь приличную харчевню. А туда ехать далеко. Да и ресторан тот, говорят, шибко дорогой.

«Дорогой…. – пронеслось в голове у Милославской. – Хм, это как раз то самое, что в духе Незнамова, его друзей и врагов. Да, это их стиль. Я просто обязана сейчас попасть в „Самсон и Далилу“.»

Предположение Яны этой мыслью только подкрепилось. Теперь она была почти уверена, что разгадала подсказку Джокера.

– Едем? – со всеобъемлющим оптимизмом обратилась она к Александру Леонидычу.

Тот по-прежнему стоял на месте, не решаясь нажать на газ. Его желание сделать приятное соседке явно было исчерпано.

– Да что вы какая! – пробурчал он, опустив глаза. – И с чего у вас такие приступы голода внезапные?!

– Господи! – возопила Яна от нетерпения. – Да при чем тут какой-то несчастный голод?! Мне просто нужен ресторан!

– Хм, зачем? – мужчина пожал плечами так, что голова его наполовину исчезла между ними.

– Надо! Это долго объяснять, да вам и ни к чему. Едем! – Милославская всем телом подалась вперед, но сосед ее безнадежно не двигался с места.

Тогда Яна решила применить средство, которое в общении с этим человеком никогда еще ее не подводило. Нет, она отнюдь не бросилась его соблазнять откровенными намеками. Просто выудила из кошелька сотенную купюру и, зажав ее между указательным и средним пальцами, небрежно протянула соседу.

Тот каким-то неуловимым движением открыл бардачок и зачем-то, пренебрежительно сморщившись, протянул:

– Зачем? Вы меня прямо обижаете. Зря. Зря вы так обо мне думаете.

Купюра между тем со скоростью света исчезла в бардачке, а сам он уже нажал на газ и практически развернул машину.

– Да ну что вы! – с искусственной признательностью воскликнула Яна. Искреннее желание благодарить этого человека у нее в тот момент как рукой сняло. – Я вам так благодарна! Так благодарна… – монотонно протянула она.

Александр Леонидыч уже не слушал ее, а довольный, насвистывал какую-то незамысловатую мелодию времен своей молодости.

Водил он из ряда вон плохо, и гадалку всю дорогу бросало из стороны в сторону. Сосед между тем ругал всех водителей на чем свет стоит и в самых конкретных выражениях посылал их… учиться в автошколу. Когда ему удавалось «сделать» кого-нибудь, он яро подмигивал Милославской и каждый раз приглаживал тот небогатый седой пух, сомнительно украшающий его изрядно проблескивающее темя, которому он дал громкое название челки.

Яна подободострастно поддакивала ему кивками, с нетерпением ожидая, когда же «адская колесница» домчит, наконец, ее до нужного места. Александр Леонидыч никогда не был ей приятен. Почему – Милославская не могла объяснить, но эта антипатия давала о себе знать каждый раз, как только участливый сосед появлялся на горизонте. Гадалка, будучи человеком воспитанным, никогда не давала воли ее проявлению и мужественно выносила все беседы с Александром Леонидычем.

Он жил кварталом ниже ее. Несмотря на свои сорок девять лет, ни разу не был не женат. Не пил, ни курил. Работал всю сознательную жизнь на заводе. Сначала простым работягой, потом мастером. За неимением семьи, любил посидеть у двора, на лавочке, поэтому, наверное, Яна и была с ним знакома, ведь больше никого с этого квартала она толком не знала.

Вскоре гадалка и ее сосед миновали перекресток, поворот на котором знаменовал собой начало улицы Маркина.

– Во-он, – указав рукой вперед, протянул Александр Леонидыч, – тут уж недалеко совсем.

– Ага, – теперь уже с натуральной радостью поддакнула ему гадалка и прижала к себе сумочку, готовая выйти на улицу.

– На лету прошу не выпрыгивать, – с шутливой строгостью заметил сосед.

Милославская ничего не ответила. Она уже представляла себе возможные картины дальнейшего развития сюжета, естественно, счастливые. Не зря же говорят – надежда умирает последней.

Александр Леонидыч припарковался у обочины и, во все глаза глядя на соседку, протянул:

– Вы меня заинтриговали! С получки обязательно навещу это заведение. И все же признайтесь – чего там такого интересного.

Ответив что-то невнятное, Милославская в буквальном смысле выскочила на улицу, готовая влететь в двери «Самсона и Далилы».

– Яна Борисовна! – послышалось ей вслед.

Гадалка обернулась. Приоткрыв дверь и наполовину высунувшись на улицу, к ней обращался все тот же Александр Леонидыч.

– Вас дожидаться? – при этом сосед как-то лукаво улыбнулся.

«Вот прохвост, – подумала про себя Яна, – сотни ему мало! Еще срубить хочет!»

– Благодарю, – не сумев скрыть холодность, ответила она, но, чтобы смягчить недоброжелательные нотки, тут же добавила: – Я, возможно, назад нескоро.

– А с собой не возьмете? – посмеиваясь и щуря узковатые глаза с бесцветно-белыми ресницами, снова спросил он.

– Нет, – отрезала Милославская, и, сама не зная почему, продолжила: – У меня тут свидание!