Множественные убийства: природа и причины - Юрий Миранович Антонян

Тревожность всегда привлекала к себе внимание психиатров. Так, Б. В. Шостакович применительно к тормозимым психопатическим личностям (по О. В. Кербикову) писал, что им свойственна постоянная, ничем не обоснованная тревожность, ожидание надвигающейся беды, тяжелые предчувствия. Эти люди уверены в своей неприспособленности к существованию в обществе. Они считают себя внешне непривлекательными, некрасивыми, вызывающими у других неприязненное отношение. Поэтому нередко держатся перед знакомыми приниженно, считают их лучше и выше себя. Постоянно волнуются из-за взаимоотношений с окружающими, опасаясь критики в свой адрес. Им чрезвычайно сложно общаться с другими людьми без уверенности, что к ним отнесутся с уважением, примут как равных, что они смогут понравиться. Поэтому, всячески избегая каких-либо перемен, они ведут уединенный образ жизни, остерегаясь неприятностей от чужих, малознакомых людей. Круг общения и занятий весьма ограничен. Эти люди уклоняются от таких видов профессиональной или общественной деятельности, где необходимо участие в коллективных действиях, установление межличностных контактов.

К основным чертам тревожно-мнительного характера относятся: стеснительность, гиперчувствительность в сфере интерперсональных отношений, сказывающаяся ограничением контактов, покорность, нерешительность, совестливость. Лица с тревожно-мнительным характером с детства робки, пугливы, боязливы, они сторонятся животных, боятся темноты, не могут оставаться одиночестве.

Особенно отчетливо у них нарастают тревожность и тенденции избегающего поведения при вступлении в самостоятельную жизнь, предлагающую новые, незнакомые ситуации. Это впечатлительные, склонные к ретенции преимущественно отрицательных впечатлений, боязливые, чрезвычайно конфузливые, застенчивые люди. Лучше всего они чувствуют себя в узком кругу хорошо знакомых людей. Подчас настолько робки, что боятся поступать по собственному разумению. Практическая сторона жизни их интересует мало. Как правило, они мало приспособлены к физическому труду, неловки в движениях. Они увлекаются делами, очень далекими от материальной действительности, постоянно озабочены тем, как бы кого-нибудь не обеспокоить, не обидеть. Как пишет П. Б. Ганнушкин (1907), чувствительность окружающих они измеряют своей меркой и не хотят причинить другим то, от чего сами страдают. Им свойственны постоянный самоанализ, пониженная самооценка, преувеличение собственных недостатков. Это обычно очень щепетильные, совестливые, добрые люди[31].

Примерно также определяет тревожность Р Комер. Он, правда, называет это заболеванием, которое характеризуется стойким и чрезмерным чувством тревоги, а также беспокойством о множестве событий и действий. Друзья и родственники людей с таким расстройством иногда обвиняют их в том, что им «нравится» волноваться, они «ищут», о чем бы побеспокоиться, и «счастливы» лишь тогда, когда беспокоятся о чем-то[32].

Между тем я не имею в виду ту тревожность, о которой пишут Шостакович и Комер, т. е. видимую, явную, даже бросающуюся в глаза. Человек с такими особенностями действительно может быть щепетильным, добрым и совестливым, может добиться высоких результатов в творчестве. Я имею в виду иную тревожность и, соответственно, другое поведение.

Психологическое изучение репрезентативного числа преступников, проведенное мною совместно с В. П. Голубевым и Ю. Н. Кудряковым, показало, что наиболее высоким уровнем тревожности обладают убийцы, причем этот уровень носит пикообразный характер, «подскакивая» в каких-то острых ситуациях. Это делает понятным совершение некоторых убийств в условиях очевидности. Воры тоже тревожны, но уровень тревожности у них ниже, чем у убийц, и носит постоянный, ровный характер, что позволяет им контролировать свое поведение. Поэтому они, тайно похищая чужое имущество, значительно реже изобличаются и привлекаются к уголовной ответственности. Но я полагаю, что надо вести речь о такой тревожности, которую очень трудно, а порой невозможно выявить с помощью психологических тестов. Это — глубинная, диффузная, бессознательная тревожность, постоянно вызывающая непонятные для личности переживания по поводу своей определенности, статусов, принадлежности и, что очень важно, безопасности; человек не только не понимает эту тревожность, но даже и не ставит перед собой вопроса о ее существовании. Больше всего он страшится быть раздавленным неизвестными опасностями, а потому, пытаясь упредить их, прибегает к агрессивным и крайне агрессивным действиям.

В клинических беседах все это можно понять, когда убийца, рассказывая о своей жизни, не может более или менее внятно объяснить, почему он менял места работы и жительства, переезжая даже в другой город, совершая те иди иные деструктивные поступки, прибегая к упрощенным и грубым методам разрешения конфликтов, стремился быть хозяином положения или подчинялся тем, чьи намерения и поступки осуждались, но все-таки подчинялся им.

Я не утверждаю, что все подобные личности страдают параноидальными (или, по отечественной терминологии, паранойяльными) расстройствами. Но несомненно, что многие из них, даже большинство, все-таки являются параноиками.

Американская психиатрическая ассоциация считает, что люди с параноидными расстройствами не доверяют окружающим и с большим подозрением относятся к мотивам их действий. Поскольку они считают, что все намерены причинить им вред, они избегают близких отношений. При этом вера в собственные идеи и способности может быть чрезмерной.

Основными проявлениями этого типа расстройств личности является особая склонность больных к возникновению сверхценных образований, сочетающихся с ригидностью психики, подозрительностью и, как правило, с завышенной самооценкой[33].

Особенности характера со склонностью к длительной фиксации на какой-либо идее, с крайней ригидностью психики и упрямством в отстаивании своих, зачастую недоказуемых высказываний и убеждений начали описывать во-второй половине XIX века как паранойяльную конституцию. Крафт-Эбинг (1897) рассматривал ее в качестве одного из вариантов психического вырождения. Некоторые авторы, например М. Friedmann (1905) и С. Westphal (1908), считали параноическую конституцию основой для развития паранойи. В отечественной психиатрии первым описал параноический характер В. Ф. Чиж (1905, 1911). В. Ф. Чиж отмечал, что у лиц параноического склада «слабы высшие чувства: интеллектуальные, нравственные, эстетические, религиозные». При патологических проявлениях они могут дать картину хронической паранойи. Он подчеркивал, что одним из важных симптомов, способствующих развитию некоррегируемых идей у таких лиц, является «интеллектуальная тупость», в силу которой у них появляются своеобразные высказывания, приводящие их к столкновению с окружающими.

М. П. Кутанин (1927) характерными чертами параноического взгляда считал переоценку собственной личности, эгоизм, высокомерие, подозрительность, обидчивость, склонность к преувеличению, болезненное стремление к правде. Именно эти качества я обнаружил при обследовании у Чикатило, Фирсова и некоторых других множественных убийц.

П. Б. Ганнушкин, который первым в отечественной психиатрии осуществил развернутое исследование психопатии, считал, что основным свойством параноиков является склонность к образованию сверхценных идей, во власти которых они оказываются. Идеи заполняют психику параноика, оказывая доминирующее влияние на все его поведение. Самой важной сверхценной идеей предстает мысль об особом значении его личности, что выражается в эгоизме, самодовольстве, чрезмерном самомнении[34]. Все эти черты присущи многим террористам, в том числе главарям террористических банд и даже государственных террористических структур, которые готовы пожертвовать многими жизнями, в частности своих соотечественников, для торжества своих идей.