Множественные убийства: природа и причины - Юрий Миранович Антонян

Сакрализация противоречий разных народов сразу переводит конфликт на другой уровень: теперь он интерпретируется и осознается как минимум в качестве закономерной борьбы добра со злом, причем носителями добра являемся, конечно, только «мы». Поскольку это так, то и никакой компромисс невозможен — зло надо уничтожить, да и слово (договор), данное «злу», совсем необязательно держать. К тому же у некоторых народов свой специфический взгляд на понятие чести и на саму честь, поэтому далеко не всегда можно и нужно верить договорам и соглашениям. Агрессивное этнорелигиозное сознание придерживается здесь собственных правил.

Мы называем данный вид терроризма ненационалистическим, этническим или сепаратистским в силу того, что современный мусульманский терроризм соединяет в себе как национальные, так и религиозные мотивации, причем последние в первую очередь. Национальное самосознание населения мусульманских стран намного сильнее, чем христианских, сакрализовано, т. е. пронизано религиозной идеологией и психологией, которые оказывают решающее влияние на самоидентификацию и мировосприятие людей этих стран, их образ жизни, общение, отдельные поступки. По признаку сакрализации большинство мусульманских стран отстает от европейских примерно на пять-семь веков.

Иудаизм и буддизм сформировались за пять-семь веков до христианства, ислам через примерно такой же промежуток времени после него. Именно поэтому М. Вебер назвал год зарождения христианства осевым временем. Я хочу сказать, что современный исламский мир является таким, какими мы были пять-семь веков назад. Он нас не понимает, завидует и ненавидит, причем хочу особо отметить, что это относится не ко всем мусульманам, а только к фундаменталистской части названного мира. Его зависть и ненависть умножаются на то, что он хотел бы пользоваться материальными ценностями западного мира, но не может сделать это в силу своей отсталости. Именно в зависти и ненависти главный смысл нападения на башни в Нью-Йорке, на эти символы процветания. Главное здесь было сокрушить символы, а не нанести экономический ущерб.

Ведь и в средневековой Европе горели костры инквизиции, организовывались крестовые походы, свершилась Варфоломеевская ночь. По причине сакрализации национальное и религиозное сейчас не просто слиты, но второе превалирует, более того, ислам сплачивает людей именно на религиозной, а не на национальной основе. Потому, например, чеченские террористы получают весьма значительную помощь от единоверцев за рубежом, без которой они долго не просуществовали бы. Для единоверцев же это — священный долг мусульманина.

Мы называем современный этнорелигиозный терроризм исламским или мусульманским новее не потому, что ислам является террористической религией или призывает к террору, а потому, что к терроризму сейчас чаше всего прибегают лица, которые исповедуют эту религию и прикрываются ею, ведут террористическую войну якобы за ценности ислама. Поэтому для него ничего оскорбительного в этом наименовании нет. Коран прямо предписывает веротерпимость: «О вы, неверные! Я не стану поклоняться тому, чему вы будете поклоняться, и вы не поклоняйтесь тому, чему я буду поклоняться… У вас — ваша вера, и у меня — моя вера» (Кор., 109:1-6); «Нет принуждения в религии» (Кор., 2:257). Иисус — один из самых активных персонажей священных коранических текстов.

Тщетно искать в Коране корни исламского терроризма. Коран — священная книга ислама, который зародился как религия воинов и купцов: Ветхий же Завет — религия гонимого и унижаемого народа, а Новый Завет — религия самых бедных и попираемых слоев еврейского и греческого народов. Поэтому в Библии мы найдем несравненно больше жестокости и насилия, чем в Коране, равно как и призывов к ним. Пророк Мухаммад закончил жизнь победителем, а Иисус принял мученическую смерть на кресте, который с тех пор стал главным символом христианства. Аллах строг, иногда беспощаден, а Яхве — бескрайне жесток и несправедлив, как, например, в случае с несчастным Иовом. Думаю, что христианство как религия милосердия и любви именно по этой причине пришло на смену иудаизму. Однако вспомним, что священной книгой христианства, давно ставшей синонимом насилия и убийства, является Откровение святого Иоанна Богослова.

Все это означает, что причины этнорелигиозного терроризма невозможно найти только в самом исламе, поскольку они в основном находятся в современном состоянии исламского общества. Оно по сравнению с христианским (точнее было бы говорить о христианской культуре, о культуре на базе христианских ценностей, о культуре, выросшей из христианства) молодо, самоидентификация его затянулась. Оно чувствует себя окруженным враждебными силами.

Террористическую войну, естественно, ведут не все мусульманские народы, и далеко не все люди, исповедующие ислам, разделяют ценности, идеалы и способы решения проблем, которых придерживаются наиболее радикальные и агрессивные деятели. Но последние способны увлечь за собой многих других, в том числе обмануть их, опираясь при этом на знание психологии, традиций и обычаев, которые уже много столетий регулируют и направляют поведение масс. Мусульманским «непримиримым» хорошо бы знать, что когда пророк Мухаммад стал правителем Медины, он дал городу устав, провозглашающий равенство всех членов общины вне зависимости от религии и национальности.

Сейчас в национальных регионах Северного Кавказа имеют место события, которые на языке уголовного закона квалифицируются как похищение человека, терроризм, захват заложника или организация незаконного вооруженного формирования. Однако приходится сталкиваться с тем, что некоторые деяния, называемые сейчас террористическими, на самом деле таковыми не являются. Например, нападение боевиков осенью 2005 г. на г. Нальчик есть не что иное, как мятеж или бунт. Причем в нем было нечто ребяческое и обреченное, ведь нападавшие должны были понимать, что они никак не смогут захватить город, для этого у них нет сил и возможностей. Следовательно, они просто шли на самоубийство, и не случайно около ста человек из них были убиты.

Разумеется, в зоне военных и террористических действий на Северном Кавказе совершаются и другие, помимо названных, преступления, в частности убийства, разбои, бандитизм, вымогательства, незаконное лишение свободы, торговля людьми, использование рабского труда, наемничество, организация преступного сообщества, злоупотребление полномочиями и некоторые другие. Многие из них окрашены в цвета этнорелигиозного противостояния, связаны с этнорелигиозным конфликтом, с общей атмосферой напряженности и тревожности, с возможностями учинения насилия и удовлетворения корыстных вожделений, порождаемыми страхом и отсутствием должного правопорядка. Тем же обусловлена и безнаказанность преступников в зонах конфликта. При этом преступления совершают не только члены незаконных вооруженных формирований и их соучастники, но и представители федеральных сил.

За некоторыми исключениями терроризм (и этнорелигиозный в том числе) носит организованный характер, более того, этнорелигиозный практически всегда организован, особенно в тех многочисленных случаях, когда он связан с незаконными вооруженными формированиями и оказанием материальной поддержки преступным группам. Они в большинстве случаев представляют собой преступные сообщества, поскольку терроризм — дорогостоящий и трудоемкий способ решения проблем. На него должны работать различные структуры организованных формирований, которые добывают материальные средства,