Меч Кайгена (ЛП) - Вонг М. Л.

Закончив с ногой мужчины, Мисаки встала и поискала нож, брошенный в бою. Она ощущала себя без равновесия, когда только один кинжал-кумбия был на ее бедре, но она не могла найти другой. Может, один из мужчин упал на него?

— Ты… — мужчина снова пошевелился, пытаясь встать.

— Оставайся там, — резко приказала Мисаки. — Твой идиот-наниматель привел тебя на территорию Пантеры. Выползешь на открытое пространство, получишь стрелу в шею. Лежи тут тихо, и Жар-птица обеспечит заботу о тебе. На твоем месте я сыграла бы мертвого.

— Сыграть мёртвого?

— Да. И не бери работу у Яотла Техки снова.

Решив, что нож не найти, Мисаки подняла капюшон и поспешила к настоящему бою, пересекая улицу и следующий переулок. Она потратила достаточно времени на бесполезных подельников Техки, когда Робин и Эллин могли нуждаться в ней.

Бездомные адины удивленно завопили, когда она помчалась к ним. Неудобно. Они заполнили переулок, будет долго обходить их. Вместо этого она побежала к ним, повернула в последний миг и взбежала по бетонной стене. На пятом шаге вверх она оттолкнулась обеими ногами. Молекулы воды полетели к ее ладоням и ступням. Она врезалась в стену напротив, формируя лед, и застряла там.

Адины восклицали в шоке. Наверное, они редко видели иностранку, прилипшую к стене, как ящерица. Они потрясенно глазели, Мисаки карабкалась. Она держала воду у ладоней и носков, топила ее каждый раз, когда нужно было поднять ладонь или ступню, а потом замораживала ее на здании.

Она была все еще медленнее, чем хотела быть, с новой техникой карабканья, но как только она нашла ритм — правая нога, правая ладонь, левая нога, левая ладонь — она вскоре добралась до вершины здания. Забравшись на плоскую бетонную крышу, Мисаки огляделась.

Высоко над трущобами Северного Конца ветер трепал ее капюшон и плащ вокруг нее. Дым в паре улиц отсюда раскрыл местоположение Робина, и там была Эллин, белое пятно, бегущее к действиям. Мисаки легко могла догнать. Человеческое биение сердца привлекло ее внимание, она повернулась и увидела адина с волосами цвета песка, появившегося на пороге крыши. У него был арбалет в руке, желтая сумка Пантеры на поясе.

— Шиматта, — выругалась он под нос на диалекте Широджимы.

— Ои! — сказал мужчина. — Что у тебя тут за дело? Это территория Пантеры!

Он поднял арбалет, но, как многие адины, был медленным. Мисаки выстрелила в него водой, превратила ее в лед ударом джийя.

Мужчина закричал, лед приморозил снаряд к арбалету, а оружие — к его ладони.

— Нарушитель! Нару…

Следующий ком воды попал в его рот, закрыв его льдом.

— Простите, — Мисаки подошла к адину и толкнула его к двери, игнорируя то, что он направил кулак в ее лицо.

Удар от взрослого адина был почти равен удару четырехлетнего ребенка — раздражал, но не вредил. Ее младшие братья били сильнее, чем этот мужчина, раньше, чем смогли говорить. Ушибив ужасно костяшки об скулу Мисаки, адин потянулся к мачете на поясе. Мисаки поймала его ладонь, не дав дотянуться до оружия.

— Прости, — повторила она, сжала рукоять мачете и вытащила из его жалкого подобия ножен. — Я одолжу это.

Отпрянуть от мужчины было облегчением, его немытый запах был страшнее костяшек, попавших по ее лицу. Она покрутила мачете и скривилась. Баланс был ужасен, но оружие было длиннее, чем ее кинжалы.

— Мы не проникли на вашу территорию, — сказала она адину, надеясь, что простой мужчина поймет ее с ее акцентом. — Мы уйдем, как только разберемся с вашими нарушителями-малузианцами.

Оставив потрясенного адина стоять, Мисаки подбежала к краю крыши и спрыгнула. Она не прыгала лучше всех, но смогла удвоить обычное расстояние, собрав лед под ногами и оттолкнувшись от него джийей. Ветер ревел вокруг нее в прекрасном моменте полета, бетон следующей крыши несся к ней.

Новая вода собралась под ногами Мисаки, стала снегом. Не так много, только чтобы убрать удар с колен и лодыжек при приземлении. Ударившись об крышу, она перекатилась, встала на ноги и побежала. Несколько прыжков с помощью джийи, смягчение приземлений снегом и лед, приклеивающий к стенам, и Мисаки поравнялась с Эллин.

— Вот и ты, Тень, — выдохнула литтиги, пока они бежали. — Вовремя.

Эллин заметно устала, но, учитывая, каким слабым был ее вид, Мисаки потрясало, что белая девушка могла бежать так же быстро, как она, на большое расстояние. Длинные ноги и решимость дополняли ее слабые мышцы, пока они неслись последнюю улицу к дыму.

Жар-птица останавливал мелкие преступления, если нужно было, но активно он охотился на убийц. Три контрабандиста-малузианца — Яотл Техка, Мекатл Силангве и Колонка Матаба — ограбили дома некоторых соперников из Абрии за последние несколько недель, убив при этом двух человек. Мужчины, с которыми Мисаки и Эллин столкнулись ранее, были наемниками Техки, иммигрантами-малузинцами, которым просто нужна была работа. Сами убийцы были впереди.

Мисаки и Эллин бежали к действию, миновали малузианца без сознания на бетоне среди разбитых бутылок и прочего мусора.

— Какой это был? — спросила Мисаки, оглянувшись на смятую фигуру.

— Силангве, — сказала Эллин, ее фотографическая память сразу же узнала лицо.

За углом бились три сердца, три пылающие точки в прохладном воздухе. Техка и Матаба, два серьезных противника, все еще бились.

— Готова, Тень? — выдохнула Эллин.

— Если готова ты.

Две девушки обогнули угол, и Колонка Матаба тут же повернулась к ним, ее длинная черная коса пролетела над ее плечом, ладони были полными огня. Робин за ней бился со знаменитым Яотлом Техкой, но Мисаки и Эллин пока не могли переживать за него.

Их тревогой была угроза огня Матабы — бело-голубого, а не оранжевого, куда горячее обычного огня таджаки, Мисаки не могла такой потушить. Ладонь Эллин дернулась к плащу Мисаки, и Мисаки поняла, что она глупо шагала к таджаке.

— Когда я скажу, — только Эллин могла звучать так спокойно перед огнем, который мог растопить плоть на ее костях. За ней Мисаки ощущала уставшую литтиги, сделавшую глубокий вдох, чтобы сосредоточиться. — Готовься… — Эллин оттянула Мисаки на шаг, пока Матаба шагала к ним, а потом прижала ладонь между лопатками Мисаки. — Иди!

Она толкнула.

Мисаки рванула вперед. При этом из нее вылетели шесть Мисаки, мерцающие иллюзии были в том же сине-черном плаще, двигались ловко. Копии Мисаки от Эллин устремились во все стороны, на миг Матаба растерялась, но таджака не была дурой. Она махнула рукой по широкой дуге, выпуская хлыст голубого огня, который прошел сквозь кольцо иллюзий.

Так можно было легко определить, какая девушка в черном капюшоне была настоящей. Мисаки пригнулась под огонь, выделила себя среди иллюзий, на которые жар не повлиял.

Иллюзии дали ей минуту, но ее отец всегда говорил, что великий боец использует даже каплю преимущества. Когда Матаба сосредоточилась на настоящей Мисаки, она уже подобралась близко к таджаке. Ощутив головокружительный жар ауры Матабы, Мисаки направила руку вверх. Мачете резал не так чисто, как катана, которая легко отсекла бы женщине руку, но оружие нанесло серьезный урон.

Матаба завизжала, огонь угас, раскаленная кровь полилась из ее руки. Обойдя взмах другой руки женщины, Мисаки направила кулак с ледяными костяшками в ее висок. Удар попал с силой, но тайя Матабы была такой горячей, что ослабила лед Мисаки, смягчая атаку. Высокая женщина пошатнулась, оглушенная, но в сознании.

Огонь ударил, задел ладонь Мисаки, заставив ее выронить мачете. Мисаки отпрянула, вытащила нож, держала короткое оружие перед собой в левой руке. Правая ладонь сжалась в кулак, ее жгло, но она отвела руку и формировала на костяшках новый лед.

Голубой огонь вспыхнул вокруг Матабы, создавая сильные волны жара, но Мисаки не боялась. Жар заставил ее кровь кипеть в волнении, будто воду. Ей нужно было открыть еще одну рану ножом, и тайя женщины снова дрогнет, а потом она ударит льдом. Это будет просто и приятно. Мисаки улыбалась, готовая биться, готовая…