Категории
Самые читаемые
RUSBOOK.SU » Проза » Современная проза » 101 Рейкьявик - Халлгримур Хельгасон

101 Рейкьявик - Халлгримур Хельгасон

Читать онлайн 101 Рейкьявик - Халлгримур Хельгасон

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 19 20 21 22 23 24 25 26 27 ... 87
Перейти на страницу:

— По-твоему, это смешно? Это, что ли, юмор? Ну, вот, гляди… А ты, наверно, не смотришь?

Он необычайно зол. Звонарь. Ага. Звук такой, будто он звонит из Нотр-Дама.

— Где ты? — спрашиваю я.

— Я тут на Ландхольтсвег, у меня телик на переднем сиденье, дурь полная, я из-за нее две поездки пропустил, смог взять только троих, понимаешь, а это еще оказалось не смешно.

— А ты не мог попросить записать это для себя?

— Да вот еще! Сам подумай, стоит такое записывать?

Лучше уж он, чем шоу. Я пытаюсь продлить разговор:

— А как тебе вообще Новый год?

— Новый год? Рано или поздно он станет старым, как и все остальные. Ну, смотри, издеваться над политиками, это еще куда ни шло, но если сказано: смешно, значит, должно быть смешно, а тут не смешно. Я, например, не скажу, что это смешно.

Когда шоу заканчивается, мы стоим у окна и смотрим, скоро ли закончится год. Я — виски. Она — джин. Уже начали стрелять. Пока не настала полночь, я заскакиваю в сортир и быстро дрочу. У моего есть такой старый добрый обычай, а может, суеверье: выпроваживать из себя старый год, опустошать сосуды и начинать новый год с пустой мошной. Вот это гораздо более крутой салют, чем за окнами, — когда я посылаю в воздух последние в уходящем году сперматозоиды. От этого хмель быстро слетает, и Лолла выходит на крыльцо, а я стою перед телевизором в гостиной и смотрю, как на экране исчезает дата. Она зовет меня с собой. Я завис в гостиной. Мне больше хочется смотреть на перемену дат в телевизоре, это как-то конкретнее. Я жду Нового года. 1996 мало-помалу вырастает из белой точки посреди экрана, и тогда я — на крыльцо под гром церковных колоколов и всеобщее неистовство огней. Я добровольно целую ее в губы, в ярких алых отблесках. С Новым годом! Эти дополнительные дни в високосных годах надо бы рассредоточить по всему четырехлетью. Чтобы под Новый год было такое «время лимбо». 24 на 4 равно 6. Тогда у нас был бы шестичасовой перекур во времени. От полуночи до шести часов новогоднего утра. Во, точно! Переменка, когда каждый мог бы творить, что ему заблагорассудится. Это бы не считалось. Со временем вот какая штука: в нем не бывает перерывов.

Только оттрубил полные 365 дней на невольничьем корабле — и тут же прямо сразу начинается новый цикл.

Мы стоим на крыльце, устаканенные, Лолла с бенгальским огнем, я с сигаретой. Ее я потом запулил во двор; моя единственная ракета в этом году. Сигарета. Си-ракета. Мне хочется домой, мне холодно, как всегда, когда я стою на улице, и Бодряк из дома напротив мог бы тоже заскочить, поцеловаться и поболтать, — но Лолла хочет получше впитать в себя Новый год. Ночь испускает винный дух: 1996 протискивается из тьмы и простирается над городом. Говорят, что природа вечна и не чувствует хода времени — и все же… Наверно, мы слишком долго пробыли на земле. Природа — как старая ящерица, которая когда-то была дикой, а сейчас стала ручной, и начала обращать внимание на то, что придумали люди, даже подчиняться этому. Начала отмечать их Новый год, хотя ее собственный был уже десять дней тому назад. Да. Может, Торир сегодня наденет праздничный колпачок с блестками в припадке доисторической радости.

Соседи напротив (неоновые гирлянды) вышли во двор, вовсю стараются расстрелять семейный запас фейерверков. Шутихи нахально мечутся среди ветвей и лампочек. Усталый народ и жирный. Увы, им не грозит взлететь в воздух вместе с ракетой. Кульминация — когда сигнальная ракета взрывается в кроне одного дерева. Лолла испугалась — чисто по-женски. И ты, Лолла?! В городе конец света. Заходят шестьсот солнц. Багдад в начале войны в Персидском заливе. О нет! Бодряк подходит к крыльцу и:

— С Новым годом вас!

— Спасибо. И вас также.

— Ну, как у вас? Знаете, вот пацан — он совсем конченый человек, у них там Нового года нету, то есть не наступил, у них там год еще не сменился, а я ему говорю: ничего страшного, наступит, все наступит, да? Хе-хе, Хлин, как дела? Как настроение? А мама твоя где?

Это ты, Эльса, то есть нет, что это я, ты не Эльса, — как вам это нравится? В смысле, Новый год? Хорошее начало, правда, мне так вот жутко нравится, жутко нравится, хороший будет год, вот я сам как вновь заведенные часы, с тех пор как мне вставили новый кардиостимулятор, слышь, Хлин, я тебе не рассказывал, о чем я спросил у врачей после операции; я спросил: а правда, там батарейка щелочная? Хе-хе-хе, щелочная…

Он как будто человек из междулетья, вне времени. Монолог между кораблем и причалом. Он взошел на крыльцо, я предлагаю ему рюмочку, чтобы его остановить, но он отказывается. Бросил пить. Потом он наклоняется ко мне и шепчет: «Ишь, какая с тобой дама шикарная…»

И убежал — тугозаведенный кардиостимулятор, сердце-батарейка, которая никогда не сядет, будет работать, работать и работать до скончания веку, как зайчик в рекламе «Дюраселла», который до самой смерти бьет в барабан: как настроение? Как настроение? Как настроение? Он вразвалку спускается с крыльца и, покачиваясь, выходит на улицу, поздравляет всех прохожих и всех, кто с ними, а его, как и раньше, никто не понимает. Во «время лимбо» все были бы такими же.

«Мне всегда нравились волосатые мужчины. А еще у него волосы гораздо более жесткие. Они больше раждразяют». Ага. Год начинается с жестких волос. «Больше раждразяют». На столе винты в вазе, а на диване девичник: 15, 30 и 50 тысяч крон. Я решаю сделать исключение из правила: «Не заговаривать с людьми первым и без повода», подлетаю к старине Хосе и ругаю его за мухлеж при продаже. «Мы в сочельник не смогли терпеть этот маразм больше получаса!» Баура переводит для него мой слишком сложный язык. Святой плут Хосе увиливает от ответа и говорит, что не подозревал, что елка окажется такая музыкальная. Я давлю на него, пока он не переходит на: «многие эта любьят очэн весело, да, для них нэ проблэма…» В конце концов он обещает забрать елку «абратна». Я могу занести ее в Колапорт. Бес проблем. Вот то-то. Появляется Марри, на лице у него: «Что такое?» Лолла тащит меня с собой танцевать. Я танцую танец под названием «на самом деле я не танцую». Лолла разошлась, она подталкивает меня, теребит, родинка кружит вокруг меня. Лолла сегодня необычайно живая. Я улучаю момент, когда она затягивается сигаретой Марри и смотрю на диван, на 50 000 и ни с того ни с сего шарю при этом в кармане. У меня с собой только 1500. Дива смотрит на меня таким взглядом, типа: «Беру только наличные!» Рози и Гюлли в дверном проеме. Лолла обнимается с ними, употевшая, поздравляет всех с Новым годом, а потом возвращается к танцу. «Kaya». Боб Марли. Регги на хате. Рози в крысячьем костюме, «потому что по восточному календарю это год Крысы». Трёст выходит из кухни с ящерицей на лице. Она спускается у него с переносицы, мертвой хваткой вцепившись в крылья носа. Хвост свисает с Трёстова подбородка, словно новый усовершенствованный его кончик. Девушке (ц. 20 000) это кажется прикольным, и она сюсюкает с Ториром, как с ребенком. Папы не видно. Он так и не рассмотрел, что там сказала Сара. Лолла танцует посреди гостиной одна. В коридоре несколько пати-статистов. Кажется, это закон: стоит мне в гостях пойти в туалет, как, когда я возвращаюсь, — Хофи уже тут как тут. Как в сказке: дерни за ручку, она и появится. Genie.[129] Она в длинном платье. С локонами-змейками и новогодней мишурой из Гардабайра на шее. Первое в этом году «хай». И спасибо за подарок. Я подробно отчитываюсь ей о действиях мамы и отвечаю на расспросы о белом соусе. Хофи о нас думает. В ней есть что-то материнское. В женщинах мне нравятся две стороны: шлюха и мать. Одна — для секса, а другая — для всего остального. Только в Исландии настоящих шлюх нет. Я никогда не ходил к проституткам. Один раз попробовал, в Лондоне, но в последний момент сдрейфил. Мысль о маме обескрылила меня в темном коридоре в Сохо. Берглиндище приглючила мне в его конце с яичницей на сковородке. И это было еще до СПИДа. Я уже и заплатил, и все такое… Наверно, я единственный в мировой истории мужчина, который заплатил за то, чтоб не спать с проституткой. Всю накопившуюся за день сперму я оставил в местной секс-кабине. На тонкой перегородке из оранжевого английского пластика. «То all the walls I’ve loved before…»[130] Трёст как-то сказал, что ходить к проститутке «классно», но только «целоваться с ней не надо». Ни с проститутками, ни с матерями не целуются. Это у них общее. Конечно, на языке подглядывающих устройств нет. Просто поцелуи — для возлюбленных. У меня было две возлюбленных, и обе — не фонтан. Мне всегда было скучно целоваться, а когда доходит до того, что ты одновременно начинаешь смотреть на телеэкран, тогда пора прощаться… Во: а что если завести себе шлюху-мать? Хофи — не шлюха, но материнская составляющая в ней есть. В ней уже и так много всего намешано: знакомая, подруга, возлюбленная, любовница, наложница, подложница, а теперь еще и друг семьи, и даритель подарков на Рождество. Слишком много, немудрено запутаться. Материнский привкус теряется. Мне хочется чего-нибудь высокого и чистого. Любви? Любви такой, как это виски: двойное, крепкое и сухое. Я никогда не влюблюсь. Катарина.

1 ... 19 20 21 22 23 24 25 26 27 ... 87
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать 101 Рейкьявик - Халлгримур Хельгасон торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Сергій
Сергій 25.01.2024 - 17:17
"Убийство миссис Спэнлоу" от Агаты Кристи – это великолепный детектив, который завораживает с первой страницы и держит в напряжении до последнего момента. Кристи, как всегда, мастерски строит